Как вытащить нашу экономику из болота? На какие кочки опереться?

• Опубликовал Юрий Комаров 3 ноября 2016 г. - #экономика  #надежды  #причины  #упадок  - 3 283 просмотра

  

  
  

  Три года кризиса – и мы получили экономику, увязшую в болоте, зыбком, вязком; и когда она выберется на сухую землю – никому не известно. Она еле бредет, но не уходит, чертыхаясь, на дно, потому что во внешних условиях ее существования – штиль. Курс доллара к мировым валютам застыл, еле качаются цены на нефть, и давно уже не прыгают вверх – вниз мировые цены на металлы. Цены на пшеницу, правда, неумолимо ползут вниз – но не она королева нашего экспорта. Зато цены на газ – в плюсе в2016 г.

  Российская машинка исправно качает сырье за границу, кто бы и чем бы ни бряцал; физические объемы экспорта не падают, и, значит, полностью в силе привычная нам модель экономики – «обмен сырья на бусы». Валюта добывается, обменивается на товары, а часть ее исправно вывозится за границу, пусть и в 2-кратно меньших размерах.

   

  Два кризиса, кочки роста над болотом

   

  Пока же внутри экономики, под ее нежными покровами, развиваются два собственных кризиса. В промышленном производстве всё вокруг нуля, но зато большие затяжные минусы во всем, что вокруг населения: реальные доходы, розница, «социалка», инвестиции в инфраструктуру «для нас».

  И еще один кризис, обещающий годы тумана – инвестиционный. В производстве конструкционных материалов, в строительстве, в инвестициях в реальных ценах – падение на длинной дистанции. При норме инвестиций (Инвестиции/ВВП) в 18-20% – такие экономики, как российская, не растут, не живут, а существуют, тихо жалуясь. В Китае норма инвестиций – 45%, а нам, чтобы выйти на 5-7% роста, нужно иметь хотя бы 27-30%.

  Из России вымело весь запас портфельных инвестиций, накопленных с начала 2000-х, четверть иностранных ссуд, выданных крупным сырьевым компаниям. Накопленные прямые инвестиции – минус 40% в 2015-16 гг.

  Денежные ручейки из-за рубежа продолжают потихоньку испаряться. В инвестициях – пока что болотная, сочная топь, тем более что процент кредита заоблачный(«умеренно жесткая кредитно-денежная политика»), рубль опять переоценен, как до кризиса, его курс мешает росту. Кредиты среднему и малому бизнесу в 2014-16 гг. упали на 17%. При двузначной инфляции, в «реальных ценах» – примерно на 35-40%. Как расти регионам, как тянуться вверх средним и малым компаниям в этой жиже?

  Где сухие кочки в этом болоте? Сырье – с ним пока более-менее в порядке, крупнотоннажная химия, металлы. Экспортерам помогла девальвация рубля. ВПК, аграрный сектор, фармацевтика. Там искусственно нормализованы условия. Много бюджетных денег, низкий ссудный процент (за счет процентных субсидий), кнуты и пряники от государства. ТОРы (территории опережающего развития) как резервации. Следствие – кусочный рост или кочки роста, по которым прыгать можно, а вот взобраться на гору – нельзя.

  Но общий пейзаж – серый. Болотная экономика – по меньшей мере на 3-4 года. И почему она станет потом другой – никто не знает, хотя всегда найдутся пейзажисты, изображающие ее как восход солнца над сопками у китайской границы, поражающий воображение. С такой нормой накоплений, с такой «социалкой», с такими убогими финансами – не растут, а живут около нуля.

  Да, живут, даже, бывает, сыто живут, пока кто-нибудь не ударит по этому сумеречному миру кулаком.

   

  Что растрясет болото?

   

  Да что угодно. И когда угодно. Глобальные финансы – сейсмическая зона и одновременно оружие массового поражения. Нет ничего более неустойчивого, чем погода на мировых рынках. Они цикличны, то шторм, то жара. Российские финансы составляют меньше 1% мировых. Наша экономика – 1,8% глобального ВВП (2015 г.) и полностью зависит от внешних факторов (сырье, технологии, деньги). Болото – это всегда только временное затишье. Рано или поздно к нему придет или пожар, или великая сушь, или же внезапный ветер обломает сучья на всем, что на нем криво растет.

  Здесь – пространство неизвестности, потому что любой шок, возникший как бы ниоткуда, может поставить экономику на колени. И все вернется вновь: и крики тонущих, и призывы быть стойкими, и масса глупостей, которые делают экономические власти во время кризиса, усугубляя его размеры. Кто, например, заставлял ЦБР поднимать ключевую ставку до 17% в декабре2014 г. с немедленным обвалом рубля, вспышкой бегства капиталов и ударом под дых всей экономике?

   

  Другой «черный лебедь»?

   

  Может быть и другой удар, похлеще. Дело ведь даже не в том, что повторяются сюжеты холодной войны, и не в том, что не в первый раз в какой-то локальной войне почти лицом к лицу оказались противоборствующие стороны.

  Сегодня это почти физическое ощущение рисков – из тех, что прилипают к коже. Они нарастают – просто накоплением материальных сил и средств, стоящих друг против друга. Всё выше возбуждение образом врага, скалящего зубы. И в общем-то понятно, что лучше бы сдать немного назад – и той, и другой стороне.

  Невелика эта честь – однажды проснуться в закрытой стране, пусть она самая великая, в которой началась военная истерия. Экономика в ней будет совсем другая – мобилизационная, налоговая, с нечеловеческим лицом.

   

  Если мы тихо проживем 2017-2020-е годы: что дальше?

   

  Никогда не стоит забывать, что Россия – крупнейшая сырьевая экономика мира (первые места по многим видам сырья), быстро развивающийся аграрный сектор, ставший тоже экспортером, и 12-е место в мире по номинальному ВВП. По-прежнему удерживаются высокие технологии в секторе вооружений (2-е место в мире по экспорту), в мирном атоме (крупнейший экспортер), в космической промышленности (экспорт в США ракетных двигателей). И так далее. Жизнь сложнее и интереснее, чем она порой представляется.

  Но все-таки дальше-то – что? Внутри каких больших трендов мы находимся? Они полностью заданы исходником по формуле: 
  «коллективное поведение». Мы – как коллективный человек, наши традиции, ценности, особенности поведения во многом определяют то, что с нами происходит. Иногда кажется, что наше общество – столетиями один и тот же «коллективный человек», создающий схожие сюжеты в истории.

  Такая же и модель экономики (огосударствление, олигополии, сверхконцентрация собственности и доходов, неофеодализм, сырьевая модель, зависимость от импорта технологий, оборудования и товаров для населения). Такая же «личность» элиты – как плоть от плоти народной (ее «модель мира», приоритеты, комплексы, интересы, «коллективная психология»).

   

  15 длинных трендов в нынешней России:

   

  1) Упрощение мышления, решений. Поразительно простые суждения, приводящие профессионалов к жалкому пожиманию плечами, а разумных людей – к судороге сознания. Вроде бы так нельзя, а оказывается, можно.

  2) Замыкание экономики, людей по мелкому мазку. Этого нельзя, и этого нельзя, а то вроде бы можно, но так, чтобы сделать было нельзя. Обрезание – по ниточке – связей и оборотов с внешним миром, создававшихся годами.

  3) Либо ты с нами, либо – нет. Капсулирование российской общины за рубежом. Сделать невыгодным даже приезжать домой. Рассечение активов – на «там» и «здесь».

  4) Консолидация, пакетирование, уплощение – активов, собственности. Их заталкивание сотнями в крупнейшие пакеты, сверхконцентрация в одних руках. Монополии, олигополии как главная форма существования.

  5) Вязкая, зыбкая, слабая экономика, подверженная инсультам. Строительство заднего двора для Китая (сырье в обмен на оборудование и технологии). Продолжение сырьевой модели, зависимой от всех ветров.

  6) Милитаризация, гонка. Только кажется, что после волны перевооружения, заканчивающейся в 2020-х гг., настанет черед гражданской экономики. Структурное решение – высокая доля военных расходов и ВПК в экономике – на долгие годы. Переделка вызовет жестокую ломку. До начала 2020-х гг. – стимул, потом – всё больший вычет из народного потребления.

  7) Искажение реальности, вменение искусственной. Массовая обработка картинками и штампами хорошо поставленным дикторским голосом.

  8) Рост административной экономики – до 75-80%. Государственно-монополистический капитализм с феодальным оттенком, где мелкому бизнесу позволено трудиться на ниве народного потребления. Массовые переделы собственности в каждом поколении, с обращением к арсеналу всех сил и средств государства, висящих на брючном ремне.

  9) Убывание рынка до мелких и малых низовых объектов. Рыночная свобода в конце пищевой цепочки – только в мелком производстве, там, где пасутся зайцы и антилопы, но не бродят львы и тигры.

  10) Известкование жил, снижение степеней свободы. Чудо надзора, сверхбыстрый рост административного бремени. Количество правил и заборов ставит мировые рекорды.

  11) Рост разрыва в технологиях (не в частностях, не в отдельных успехах, а в целом). Для восстановления технологической базы на своей (собственной!) основе нужна другая политика – роста, а не деления сжимающегося пирога. И другая модель экономики, которая полагается на свободно ищущих, рискующих, творческих людей.

  12) Сверхконцентрация в Москве, капсулирование регионов. 60-80% денежных ресурсов в московском регионе, каждый десятый, живущий в столичной агломерации, 20% ВВП России, уровень жизни и доход на душу, как в развитой стране, ожидаемая продолжительность жизни на 5 с лишним лет выше, чем в среднем по стране – что-то в этом неправильно. Котел, втягивающий в себя и не выпускающий обратно – при человеческом опустынивании центральной и северо-западной России.

  13) Снаружи – рост сил и средств, физически соприкасающихся, способных вызвать мировую вспышку. В финансах все знают, что, когда наступает сверхконцентрация рисков, они рано или поздно становятся реальностью.

  14) Разрыв этики и действительности, двоемыслие. Массовое сознание, пропавшее в толкованиях фактов. Торжество спецпропаганды и методов токарной обработки общественного сознания. Свобода слова в потопе слов.

  15) Сверхволатильность. Большое кирпичное тело, то падающее, то пытающееся куда-то взобраться, вечно воспаленное собственным воображением, от которого во все стороны летят куски. Одна из самых волатильных экономик мира, один из самых рискованных финансовых рынков – даже когда они застывают и кажется, что немного подросли.

  Пока точки поворота не видно.

  И вместе с тем:

  - еще открытая экономика;

  - много умных;

  - масса идей;

  - молодая кровь – технократы закипают в кастрюле;

  - общество сложнее, чем его понимаешь;

  - всё родное, каждый лист пахнет так же, как в детстве;

  - бывают чудеса;

  - бывают повороты;

  - бывают циклы;

  - бывает эволюция;

  - и никогда не убывает надежда.

   

  Яков Миркин