Дебют Шувалова

• Опубликовал Максим Соколов 26 января 2015 г. - #власть  #Давос  #Шувалов  #предложение  - 2 179 просмотров

  Выступление первого вице-премьера И.И. Шувалова в высокогорном Давосе произвело впечатление не только потому, что системный кризис российского хозяйства, о котором говорил вице-премьер, — это предмет в высшей степени актуальный. Даже не крах, а всего лишь великий перелом в столь крупной экономике, обслуживающей интересы столь крупной державы, — тут есть что послушать и о чем поговорить.

  Но речь именно Шувалова вызвала интерес еще и потому, что прежде Игорь Иванович не пользовался славой записного оратора. Есть государственные люди, ex officio произносящие публичные речи, есть правительственные лица, находящие в этом особый вкус, — Шувалов не принадлежал ни к той, ни к другой категории. До сих пор он имел репутацию успешного и влиятельного аппаратчика, не испытывающего ни нужды, ни охоты зажигать сердца аудитории. И вдруг в Давосе зажег — да еще как. Можно даже сказать, «отжег».

  «Жесткая посадка российской экономики», «россияне избалованы нефтью», «экономика заморожена, половина наших нефтяных доходов исчезнет» — давно так правду-матку не резали. В особенности — первые зампреды правительства. Тут речи Шувалова довольно сильно контрастируют с выступлениями его коллег по властной корпорации. Включая и вышестоящих коллег.

  При этом, однако, остается не вполне ясным, в чем прагматика таких смелых речей. Попросту говоря, кто их адресат. Ибо адресатов может быть по меньшей мере три.

  Во-первых, это собравшаяся в Давосе мировая закулиса, перед которой, собственно, и была произнесена яркая речь.

  Во-вторых, это многонациональный народ Российской Федерации, которому тоже небезынтересно, как он дошел до жизни такой и что господа из правительства с ним будут делать.

  В-третьих, это представители правящего класса России и в первую очередь — самый верховный его представитель. Обыкновенно речи такого накала — «грозящая катастрофа и как с ней бороться» — произносят, чтобы затем сообщить: «Есть такая партия!». Или (не обязательно прямо, можно подводящим намеком) «Есть такой человек, и зовут его Игорь Иванович!».

  Часть пассажей речи, несомненно, была адресована непосредственно закулисе. Если про драматическую ситуацию с углеводородным экспортом крупнейшим капиталистам можно было так подробно и не разъяснять — чай, не маленькие, сами разбираются, то тема «Нас гребут, а мы крепчаем» была вполне уместна для разъяснения.

  «Если русский ощущает любое давление извне, он никогда не отдаст своего лидера. Никогда. И выдержим любые лишения, которые будут внутри страны, — меньше потреблять продуктов, меньше электричества, я не знаю, еще какие-то вещи, к которым мы все привыкли. Но если мы будет ощущать, что кому-то извне хочется поменять нашего лидера и это не наша воля, что это влияние на нашу волю, мы будем просто едины как никогда. Чем больше будут санкции, тем хуже будет экономике, но в политической сфере у президента Путина будет очень большая поддержка», — предшествующие поколения мировой кулисы и закулисы порой недооценивали крепчательные способности русских. И эта недооценка дорого обходилась закулисе.

  Вместе с тем и разговор о грядущих лишениях, и пассаж про избалованность россиян нефтью, и напоминание, что, возможно, придется и организовывать общественные работы по образцу строительства автобанов в Германии и США в 1930-е годы («новые механизмы, которые раньше не использовались, для того чтобы организовывать людей, которые теряют работу, для использования их в различных секторах, в том числе в инфраструктурных» — это именно про автобаны) — явно адресованы многонациональному народу Российской Федерации. Не закулисе же.

  Но главное послание, похоже, все-таки касается правящего класса. Если избалованность нефтью ушла в прошлое и настают суровые времена, то это относится не только к рядовым гражданам. К тем, кого оратор может считать высокопоставленными правительственными ничтожествами, это относится в не меньшей степени. Играться в бирюльки можно было при нефти по $100 за бочку, при цене, упавшей вдвое, к руководителям предъявляются более основательные требования. Если не имелись в виду кадровые перемены и очевидное предложение своей кандидатуры, не ясно, зачем было и смущать простодушных людей.

  В какой мере сам Игорь Иванович способен придать мощно бег державный рулю родного корабля, это вопрос к искушенным кремленологам. Может, способен, может, не способен. Но, очевидно, голос, вдруг прозвучавший среди заснеженных альпийских вершин, имел в виду именно это.