Кагарлицкий: "Если Навальный завоюет демократию, то сам первый проиграет выборы" Ч. III

• Опубликовал Алексей Сдвижков 21 февраля 2021 г. - #оппозиция  #Россия  #Навальный  #путинизм  - 1 040 просмотров

  «Принцип нынешней власти в том, что России после Путина не будет», — считает политолог и социолог Борис Кагарлицкий.

  «КИРИЕНКО ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОБЩЕСТВО ФУНКЦИОНИРОВАЛО КАК АТОМНЫЙ РЕАКТОР. ПРАВДА, ЭТО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ЧЕРНОБЫЛЕМ»

  — А тут вопрос, кому он их проиграет. Других же нет.

  — Другие появятся в тот момент, когда появится демократия. Говорят: если не Путин, то кто? Пока есть Путин, никого не будет. А тут теорема работает обратно, кроме кота, конечно. Кот Барсик выигрывает, как известно, у любого политика. Если вы кота вставляете в любой рейтинг, то он с большим отрывом выигрывает у любого кандидата в России. Такие эксперименты были. Причем как зовут кота, не принципиально. Так что если не Путин, то кот — это совершенно серьезно. Кот выигрывает. Но на его месте может оказаться любой персонаж, который возникнет в ходе политической борьбы.

  Я думаю, что если бы КПРФ выдвинула вменяемого кандидата, то она могла бы выиграть честно президентские выборы, но при условии, если бы она этого хотела. Однако главная задача, которую ставит КПРФ перед каждыми выборами, — как сделать все, чтобы не выиграть выборы. Это становится все труднее, но они справляются. Вот, например, Сергей Левченко, который был в 2018 губернатором Иркутской области. Очень популярным тогда в регионе. Его не выдвинули на президентские выборы в 2018 году. А он был тогда на пике популярности, у него все было успешно в Иркутской области, кампания по его дискредитации, проводимая Кремлем в 2019 году, еще не началась. Казалось бы, он идеальный кандидат. Но что делает руководство КПРФ? Они приводят Павла Николаевича Грудинина, даже не члена партии, человека, который никогда ничем не руководил, кроме своего совхоза, не имеет практики государственной управленческой деятельности. Грудинин проводит хорошую кампанию, но потом признает поражение, хотя у него украли каждый второй голос. А Левченко бы не дал украсть голоса. Он стал губернатором Иркутской области, потому что воевал за каждый голос. Поэтому его нельзя было назначить кандидатом: вдруг он возьмет и выиграет, а если голоса украдут, будет воевать. Поэтому каждый раз делается все, чтобы был кандидат, пусть даже привлекательный, но не такой, какой выигрывает выборы. А выборы надо выигрывать.

  Я думаю, что если мы получим демократизацию, то надо будет сказать спасибо Алексею Навальному. Скорее всего, мы скажем искреннее спасибо и попрощаемся с ним. Это как англичане в 1945 году, когда Черчилль практически выиграл войну, англичане отстранили его от власти, а избрали Клемента Эттли. Британское общество понимало, что Черчилль хорошо годится для войны, а для мирной жизни нужен другой человек. Я думаю, что если у нас демократизация случится, то примерно такая же судьба ждет и Навального.

  — Как думаете, Путин сейчас готовится к транзиту власти или до 2036 года нам обеспечена стабильность?

  — Задача Путина — не допустить транзита. Любой транзит для него опасен. Хотя вся элита хочет этого. Они же понимают, что если Путин даже еще 20 лет будет править, все равно же хочется жить дальше. А Путин знает, что после него не будет России. Так же сказал Володин. Никакого «потом» не будет, запрещено думать о том, что будет после Путина. И это принципиальная позиция самого Путина и его ближайшего окружения. Может, десять человек в стране так и думают, но они не дают всем остальным — даже ста представителям правящего класса — думать о том, как быть дальше.

  Поэтому Навальный интересен для правящего класса, так как транзит нужен не только тем, кто хочет демократии, но и самой олигархии, потому что все понимают, что кому-то предстоит еще жить в России после Путина. А принцип нынешней власти в том, что России после Путина не будет, и думать о том, что может быть после Путина, в принципе запрещено. Но ни одно государство не может так существовать.

  — Получается, у нас в стране всего два человека, которые хотят именно власти, — Путин и Навальный.

  — Один хочет власти, а другой боится ее потерять — совершенно разная мотивация. Путину власть не нужна, он ее никогда не хотел, его назначили президентом. Но теперь ему страшно уходить. В итоге один хочет войти, а другой боится выйти.

  — В 2021 году будут выборы в Госдуму. Сейчас много спорят о том, какую стратегию выберет власть: дальнейшее бетонирование системы или кого-то еще туда запустят?

  — Если Путин у власти, то бетонирование. Но мы не знаем, что будет с Путиным через полгода. Если с ним что-нибудь случится, то тогда будет, наоборот, радикальная и быстрая перестройка. Если же Путин останется до сентября, то все будет забетонировано.

  — Что же с ним может случиться?

  — С людьми разные вещи случаются. Много ужасных вещей может случиться. Например, Сталин умер. Правящий класс не равен одному человеку. Сейчас возникла ситуация, когда есть группа людей (человек десять), кто составляет политическую верхушку, например, Путин, Песков, Ротенберги, Ковальчуки. И есть правящий класс в целом. В нормальном буржуазном обществе политическая верхушка так или иначе должна оглядываться на волю и интересы правящего класса. А сейчас возникла парадоксальная ситуация, когда интересы правящего класса и верхушки тоже разошлись. Интересы правящего класса и общества разошлись, но одновременно разошлись интересы правящей олигархии и нескольких людей на самом верху. У нас тройное противоречие. Так государство существовать не может. Это противоречие разрешается тем, что правительство меняют. Посмотрим, каким образом они его сменят. Очень похожая ситуация была в феврале 1953 года, но Сталин своевременно умер, потому что вся номенклатура понимала, что так продолжать дальше нельзя. Сам Сталин это тоже понимал. Если посмотреть на его выступление на XIX съезде, то и он понимал, что нужно что-то менять. Но пока он был жив, ничего изменить было нельзя. Как только он умер, все начали сразу бодро менять. Не только Хрущев, но и Берия, Маленков — тоже побежали со своими проектами изменения.

   — Ваш прогноз, что будет дальше. Будет ли нарастать протестная активность? Как на это будет реагировать власть? В одном из комментариев в СМИ вы сказали: «Похоже, наверху понимают, что бороться за умы поздно». Что же делать?

  — Да, конечно, поздно бороться. В рамках существующего расклада власть идеологическую инициативу полностью потеряла. Она может опираться либо на силовой ресурс, либо на жертв пропаганды и телевизора. Но жертвы телевизора — это, как правило, пассивные люди, которые поддерживают любую власть. Грубо говоря, если завтра президентом будет Навальный, то все те, кто сейчас верит Киселеву и Соловьеву, будут верить Навальному и будут его самыми ярыми сторонниками. Вместо Киселева завтра появляется Любовь Соболь в эфире, и все, кто смотрел Соловьева, будут с таким же восторгом смотреть на нее или Киру Ярмыш. Более того, они забудут в течение 15 минут о том, что им говорили до этого. Аудитория телевизора не запоминает факты и аргументы, но запоминает некий итог. Есть исследования, которые доказывают, что наше российское телевидение усиливает деменцию у пожилых людей, потому что остается некий эмоциональный фон и некий вывод, а аргументация не является рационально значимой. Поэтому если вам сменят результат, скорее всего, вы забудете все, что было сказано раньше, потому что это было очень смутно усвоено. То же самое было в конце Советского Союза. Тогда сменили только тезис, пропагандисты остались старые. Они просто говорили противоположное, но никто не помнил, что еще месяц назад было иначе, кроме продвинутых интеллектуалов, которые и раньше им не верили. Сейчас, скорее всего, будет немного сложнее, потому что в силу кадровых моментов придется сменить пропагандистов. Тогда будет другая физиономия в эфире, но и ей будут верить. Но это не опора для власти. Все может поменяться за 24 часа. А реальная опора — те люди, которые будут поддерживать именно эту власть как таковую. Например, у Мадуро такая опора была и есть, поэтому он устоял. Даже на фоне массового народного возмущения тем не менее где-то 30% народа были за него, не за телевизор и пропаганду, а именно за Мадуро. А у нас этой трети нет, зато есть та, которая за телевизор.

  — То есть нет того рейтинга доверия Путину, о котором говорят?

  — Тот, кто захватит телевизор, тот и захватит эти 25-30%. И это вопрос максимум двух суток. На самом деле даже этого многого, я бы решил этот вопрос за четыре часа.

  — Так это случится в этом году или нет?

  — Если кто-то захочет, то может. Кто-то должен решить этот вопрос с Путиным. Мы посмотрим, насколько им хватит наглости. Одна из причин, почему власть до сих пор не свергла себя, состоит в том, что никто ни с кем не может договориться, очень низкий уровень доверия. Предположим, придет один большой олигарх к другому и будет говорить, что делать с Путиным. Через 15 минут об этом будет знать сам Путин, причем не от одного, а от обоих. Одна из причин, почему олигархи до сих пор не убрали Путина, в том, что каждый знает: с кем бы он ни поговорил, тот сразу донесет. Но если, наконец, соберутся три олигарха и о чем-то договорятся, то власти конец. Но пока даже эти три ни о чем договориться не могут.

  — Сам Путин это понимает?

  — Да, понимает. Поэтому в бункере и сидит.

  — Как думаете, что нас ждет осенью?

  — Не знаю. Все зависит от того, кто доживет до осени.

  — У вас пессимистичные прогнозы относительно жизни других людей.

  — Для себя я тоже не делаю исключения. Но я думаю, что осень сама по себе не имеет значения. Говорят, что осенью будут выборы. Не будет никаких выборов. Вернее, выборы осенью будут такими, какой будет весна. Если протест будет подниматься, власть будет вынуждена идти на компромиссы, пойдет по условно мексиканскому пути, то есть попытается избежать дальнейшего коллапса за счет реформ и уступок. Тогда осенью нас могут ждать реальные выборы. А если власть выиграет зимне-весеннюю историю, то никаких выборов не будет, просто нарисуют результат заранее. Путин нам его практически уже объявил: четыре партии, все за президента, и все остается как есть, только зачистят несколько конкретных депутатов. Насколько я понимаю, администрация президента хочет иметь полный список всех депутатов Госдумы за несколько месяцев до выборов, чтобы все до единого были согласованы. Кроме того, их задача — не допустить ни одного реального оппозиционера или критика даже на непроходные места, чтобы они не имели возможности провести кампанию. Никому не дадут не только избраться, а даже выдвинуться. Соответственно, не будет никакого смысла в «умном голосовании», потому что голоса все равно считать не будут. Также голосовать будет не за кого. А если навальнисты будут пытаться его проводить, то еще больше его дискредитируют. Скажем, Зюганов кричит, что Навального надо посадить, Жириновский кричит, что надо расстрелять, а Миронов говорит, что его надо судить как изменника Родины. А потом выходит Навальный и говорит, что нужно голосовать за этих троих людей. Результат — он деморализует своих сторонников. Если это еще можно было сделать в 2019 году, когда все эти партии были более или менее невнятными, то сейчас они получают конкретное лицо. Другое дело, если не будет Зюганова, а будет другая фигура в КПРФ. Тогда уже это имеет смысл. Но администрация не допустит такого поворота, если она сохраняет контроль. А если потеряли контроль, то начинается другая игра.

  — Значит, нас ждут скучные выборы.

  — Нас ждет веселая весна, а от этого зависит, будет ли скучной осень. Какая будет весна, такая и осень.

  — То есть вы все-таки верите, что протест сейчас не сдуется?

  — Протест не сдуется, на мой взгляд. Но если его удастся сдуть, тогда осенью нам делать нечего, если только, повторяю, не сработают какие-то медицинские факторы. Я верю в биологию. Напомню про книгу Роберта Сапольски «Почему у зебры не бывает инфаркта», в которой он очень четко показывает связь между стрессом и заболеваниями. Очень многие правители и диктаторы, когда у них подходит к концу их реальная возможность править, часто заболевают и умирают. Так и было со Сталиным. Он чувствовал, что что-то было не так, его время уходило. Он заболел и умер. Сапольски четко показывает: зебра бы не заболела, так как у нее нет рефлексии. Пока зебра бежит ото льва, она не думает, что делает, просто убегает. А человек может ни от кого не бегать, но при этом ему будет паршиво, а это имеет психосоматические последствия.

  — Может удастся выпустить общественный пар, если, допустим, в Госдуму провести хотя бы новую партию?

  — Слишком рискованно. Путь, который избрала администрация, — тотальная управляемость. Есть же еще позиция самого Путина — максимальное консервирование всего до мельчайших деталей. А позиция администрации — максимальное консервирование всего, но при усилении управляемости. В этом смысле кураторы политики хуже Путина: один за то, чтобы все оставить так, как есть, а другие еще за то, чтобы закрутить гайки в плане административного управления. Там хотят, чтобы общество функционировало как атомный реактор. Правда, это заканчивается Чернобылем. Но это другая история.

  
  

  Елена Колебакина-Усманова

   

  ЗЫ: Оппозиция его Величества...

  
  

  

  
  

  Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/500106