Карл Грёнхаген. «От свободы к пыткам». Изображение: Public Domain / Wikimedia
В сентябре 2018 года Россия встретит столетие одного из самых мрачных эпизодов своей истории — красного террора, объявленного большевиками против своих политических противников. Почему массовое насилие, кровавой волной захлестнувшее Россию в годы Гражданской войны, навсегда изменило облик нашей страны? В чем сходство и различие красного и белого террора? Есть ли связь между красным террором Ленина и массовыми репрессиями Сталина? Кому подражали большевики, начиная красный террор, и кто потом позаимствовал у них этот специфический метод борьбы за власть? На все эти вопросы, не потерявшие актуальности даже сто лет спустя, «Ленте.ру» ответил кандидат исторических наук Кирилл Александров.
«Лента.ру»: Большевики официально объявили красный террор 5 сентября 1918 года после убийства Урицкого и покушения на Ленина. Американский историк Александр Рабинович указывает, что в Петрограде его провозгласили еще 28 августа 1918 года. Другие исследователи отсчитывают красный террор с момента захвата власти большевиками. Какая точка зрения вам ближе?
Александров: С уважением отношусь к Александру Рабиновичу, с которым мы знакомы, но все же коллега, на мой взгляд, ошибается. Можно дискутировать о том, когда начались массовые убийства большевиками российских граждан, получившие название «красный террор», но они стали историческим фактом задолго до 5 сентября 1918 года. Кроме того, у них была своя предыстория.
Какая?
В 1902 году — еще до формального разделения членов Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) на большевиков и меньшевиков — Владимир Ульянов писал: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие».
Иван Владимиров. «Красные расстреливают врагов революции»
Изображение: Общество «Двуглавый Орёл»
Таким образом, основатель и идейный вдохновитель большевизма еще за 15 лет до Октябрьского переворота считал необходимым условием организованного террора «непосредственное участие массы» из дремучих низов, то есть маргиналов. Именно на них делали ставку ленинцы, стремившиеся к установлению однопартийной диктатуры в России. При этом категорически исключалось участие в управлении государством других социалистических партий, не говоря уже о либералах и тем более монархистах.
Какова была цель красного террора? Большевики хотели с его помощью сломить у своих противников волю к сопротивлению или он был инструментом радикального переформатирования российского общества?
И то, и другое. Вместо продвижения программы социальных лифтов и широких реформ Ульянов после захвата власти предлагал революционерам натравливать городских и сельских маргиналов на наиболее культурные, успешные, предприимчивые, самостоятельные группы населения с целью их физического уничтожения и насильственного изменения структуры российского общества. Фактически речь шла об истреблении коммунистами части населения по классовому признаку, об отрицательной селекции.
Можно ли в таком случае считать красный террор формой геноцида или социоцида?
Я бы использовал термин стратоцид (от лат. stratum, страта — слой, пласт). Под ним подразумевается уничтожение и преследование определенных социальных, общественных, профессиональных групп.
Смысл убийств по социально-классовому признаку заключался в том, чтобы сделать общество покорным для социалистического эксперимента. Для этого требовалось истребить представителей тех общественных групп, которые в силу своего культурного уровня, религиозности и самостоятельности при каких-то благоприятных условиях в будущем могли бы стать организаторами или катализаторами сопротивления.
Грубо говоря, русская крестьянская Вандея, которую большевики предвидели, должна была остаться без полевых командиров. В этом же заключался смысл красного террора и в других странах — в Испании времен гражданской войны 1930-х годов или в Кампучии во время правления Пол Пота.
Можно ли вообще в мировой истории найти аналог красного террора по масштабам и последствиям?
Такой опыт управления практиковался в древневосточных деспотиях. Например, ассирийцы, как писал историк Карл Каутский, «парализовали силы побежденного народа таким путем, что они отнимали у него голову… самые знатные, образованные и боеспособные элементы». В итоге «крестьяне и мелкие ремесленники представляли плохо связанную массу, неспособную оказать какое-либо сопротивление завоевателям».
Был ли красный террор закономерным и естественным продолжением революционного террора конца XIX — начала XX века?
Политический террор начала ХХ века — это террор отважных одиночек-фанатиков, готовых, в первую очередь, к самопожертвованию во имя освобождения народа от самодержавия. Во всяком случае так, как они это освобождение понимали. Поскольку в царской России до 1905-1906 годов не было представительных органов власти, общество и власть не имели культуры цивилизованного диалога и коммуникаций. Поэтому давление на власть осуществлялось разными экстремистскими способами, включая политический терроризм. Естественно, жертвами террористов становились отдельные представители власти и бюрократического аппарата.
Но чем же тогда этот террор отличался от того, что потом устроят большевики?
Как я сказал в начале нашего разговора, Ленин считал настоящий террор возможным лишь при участии широких масс. По его представлению, только тогда террор стал бы действенным, эффективным и по-настоящему революционным. Какой смысл был в том, чтобы убивать «классовых врагов» поодиночке?
Труп заложника Ильи Сидоренко, владельца модного магазина в городе Сумы. У убитого переломаны руки, сломаны ребра, взрезаны половые органы. Замучен в Харькове
Фото: Bessmertnybarak.ru
Знаете, какую надпись сделали большевики на обелиске, установленном на могиле своих донских соратников Федора Подтелкова и Михаила Кривошлыкова, казненных казаками в мае 1918 года?
Обещание отомстить?
Надпись красноречива: «Вы убили личности, мы убьем классы». В СССР увековечивали память Софьи Перовской, Андрея Желябова, Ивана Каляева, но вместе с тем власть как будто опасалась будить к их деятельности повышенный и нездоровый интерес, особенно у молодых людей — не дай бог создать пример для подражания. Поэтому красный террор Ленина и государственный террор Сталина, будучи взаимосвязанными, приобрели особенное и самостоятельное значение.
Получается, красный террор не был вынужденным ситуативным решением большевиков в тяжелых для себя обстоятельствах, а сознательным и давно продуманным методом политической борьбы?
Совершенно верно. Еще в октябре 1905 года — накануне Высочайшего манифеста, даровавшего Государственной Думе законодательные права, а обществу первые в истории России политические свободы, — Ульянов так инструктировал боевиков в Санкт-Петербурге:
«Идите к молодежи <…> Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно <…> Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т.д. <…> Отряды должны тотчас же начать военное обучение <…> Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств для восстания <…> Не бойтесь этих пробных нападений. Они могут, конечно, выродиться в крайность, но это беда завтрашнего дня <…> Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опытных борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч».
Звучит кровожадно.
Да, и ленинцы услышали призывы своего вождя. Например, уральский большевик Петр Ермаков (1884-1952), осужденный в царской России за грабежи и участвовавший 100 лет назад в убийстве одиннадцати человек в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, прославился тем, что отрубил голову жандарму. В 1934 году в СССР он стал заслуженным пенсионером. С такими «верными ленинцами» неудивительно, что 80 лет назад во время «ежовщины» в Вологодском УНКВД чекисты-сталинцы не только расстреливали «врагов народа», но и рубили им головы топором.
Да, год назад вы рассказывали об этой жуткой практике.
Потому что 1937 год стал закономерным и естественным продолжением 1917-го. Октябрьский переворот на самом деле был мятежным захватом власти в России одной партией, открывшим дорогу массовому насилию. После ликвидации большевиками свободы печати, институтов права и собственности в ноябре-декабре 1917 года убийства «классово чуждых элементов» стали только вопросом времени.
Уже через неделю после переворота Ленин намеревался лишать представителей «буржуазии» хлебных карточек и «бороться хлебными карточками» против классовых врагов. Речь шла об использовании голода в качестве репрессивного инструмента большевистской власти, о жестокой социальной войне «неимущих классов» против «имущих». Причем эта война не имела отношения к зарождению ничтожных по численности белых формирований на Юге и Востоке России в конце 1917 года.
В чем еще выражалась эта война Ленина?
В конце декабря 1917 года Ленин написал знаменитую статью «Как организовать соревнование». Ее автор провозгласил полезность и целесообразность «очистки земли российской от всяких вредных насекомых», включая «клопов — богатых». Одних «насекомых» Ульянов предлагал сажать в тюрьму, других — заставлять чистить сортиры. Третьих (после карцера) — превратить в изгоев, выдав им для опознания специальные «желтые билеты» (почти как желтые звезды!), четвертых — расстреливать через десяток. Ради такой грандиозной чистки Ленин предлагал развернуть «соревнование коммун и общин», а наиболее «талантливым» и отличившимся товарищам — открывать возможности для карьерного роста.
Откровенная статья произвела жутковатое впечатление даже на соратников неистового вождя. Поэтому ее опубликовали в «Правде» лишь зимой 1929 года, накануне сталинской коллективизации, в ходе которой завершилось уничтожение «насекомых» в ленинском государстве. Но замыслы и приоритеты Ленина, одержимого классовой ненавистью, этот «экстремистский» текст характеризовал в полной мере.
И это все в условиях военного времени, когда немцы в любой момент могли возобновить боевые действия.
Это еще один сюжет, наглядно характеризующий большевистский террор. Разрушив старую русскую армию, отдав ее, по выражению Ульянова, «на слом», большевики остались безоружными перед немцами и в феврале 1918 года начали истерически призывать защищаться от «полчищ буржуазно-империалистической Германии».
Антибольшевистский плакат. 1918
Изображение: Kramola.info
В декрете «Социалистическое Отечество в опасности!», принятом Совнаркомом РСФСР 21 февраля, Ленин потребовал создания батальонов по рытью окопов, куда подлежали мобилизации «все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся — расстреливать». Организаторами и исполнителями террора становились местные органы власти, те самые «коммуны и общины», чью инициативу Ленин призывал поощрять. В конце концов за период с конца октября 1917 года и до лета 1918 года жертвами большевистских убийств по социально-классовому признаку стали тысячи российских граждан и обывателей в разных городах.
Большевики всегда представляли красный террор исключительно ответной реакцией на белый террор. Например, на убийство Володарского и Урицкого, а также на неудачное покушение на Ленина. Так ли это было на самом деле?
Нет, я уже показал, что на самом деле большевистский террор начался раньше. Теперь что касается белых. К апрелю 1918 года все разрозненные вооруженные силы российской контрреволюции, называемой Белым движением — на Дону, Кубани, в Тургайских степях на Востоке — в совокупности не насчитывали, вероятно, и 10-15 тысяч бойцов. И это на сто миллионов взрослого населения России! В тот момент белое движение носило региональный характер, а красный террор уже стал частью большевистской политики, так как соответствовал доктрине классовой борьбы. Речь шла о насильственном изменении социальной структуры старой России, которая, по признанию Ленина, была «завоевана большевиками».
Не зря профессор, Генерального штаба генерал-лейтенант, ученый, исследователь и военный теоретик Николай Головин писал: «Признание лидерами большевиков крайнего террора за основной метод утверждения своей власти, стало естественным <…> Для того, чтобы оставаться вождями дичающих толп, Ленин и его сторонники должны были руководствоваться в предпринятом ими кровавом завоевании России правилами первобытных дикарей».
Но ведь белый террор тоже существовал, нельзя же его считать выдумкой красной пропаганды.
Применительно к периоду зимы-весны 1918 года, белый террор — это, в первую очередь, расстрелы пленных, участвовавших в вооруженном сопротивлении добровольцам. Но такая же практика существовала и у красных. Увы, это жестокие реалии Гражданской войны. Грабежи, насилия, убийства, карательные акции в отношении сел и деревень в районах действий красных партизан, особенно на востоке России — это исторические факты, которые отрицать бессмысленно.
Комментарии