Самое свежее

Конец Публициста Раскрыт взрыв вулкана Кракатау. Политические анекдоты Как загибается Европа Эль Мюрид. Замеры благосостояния в России После теракта. Неудобные вопросы. Александр Росляков. Все для победы этой диктатуры, остальное – тьфу!

Игорь Поночевный. Судьба Иннокентия

  • Один молодой человек учился в балетном училище и был ангельски хорош собой. Имел фигуру греческого бога и белокурые волосы до плеч. Звали его Иннокентий.

    Он читал наизусть Бодлера по-французски, играл на флейте, и очень интересовался изобразительным искусством. Все девушки, понятно, в него были влюблены. И даже не девушки тоже, ибо Иннокентий был фигурой весьма привлекательной для педерастов культурной части Ленинграда.

    Воздыхатели и воздыхательницы ходили за ним гуртом, но он был непреклонен, считая себя ещё не готовым к Чистой любви, пока на последнем курсе не увидал одного ангела небесного. И тут-то всё и завертелось. Бы. Если бы не армия, куда его забрили в две минуты с последнего курса, потому что – Афганистан. Даже не успел поиметь с Машей любовные утехи.

    В советской армии утонченная его французская душа столкнулась со всей неприглядной изнанкой нашей дедовщины, и пораженная зрелищем, онемела. Тут, конечно, все подумают, что Иннокентий не выдержал, и сам стал машей. Но не тут-то было. Хоть и попал Иннокентий в морскую пехоту и за Полярный круг – это назло так в военкомате решили, потому что балерун, посмеяться над ним вздумали, – достоинства своего артист не потерял, и чести флага родного города не уронил. Видать, задействовал какой-то внутренний ресурс, о котором науке неизвестно.

    Когда заставили его дембеля стирать носки, то он решительно отказался. И его вызвали на совещание в гальюн, где состоялись у них четырехсторонние переговоры. С трех сторон – дембеля, а с четвертой – Иннокентий.

    Ефрейтор Мамедов совершенно внезапно и незаметно ударил его апперкотом в лицо, но Иннокентий встал после удара, и станцевал Мамедову небольшое фуэте в кирзовых сапогах. А вместо паркетной сцены оказалась дембельская голова. Которая только по счастливой случайности не раскололась пополам. Потом пяткой в пах – второму. И коленом в солнечное сплетение – третьему. Такой устроил им танец маленьких дембелей в кордебалете с кровавыми соплями.

    После той ночи артист сцены Иннокентий обрел в казармах славу непревзойденного каратиста. А неделю спустя укатил в учебку учиться на сержанта. Ибо, по мнению начальства, на другой день с трудом узнавшего Мамедова, имел все задатки прирожденного командира. В учебном подразделении он тоже отлично себя показал. Вернулся в часть, стал замковзвода, гонял дедов и дослужился до старшины.

    Так с честью выдержав все армейские испытания, Иннокентий демобилизовался, повзрослев, огрубев, научившись курить, пить одеколон и трехэтажно материться. Ну, кроме того, забыл некоторые па, флейту и французский. Издержки службы.

     

    По увольнению приехал он в родной город, которого не узнал, ибо – перестройка. Маша дожидаться его не стала. А была уже замужем за австралийским миллионером после трех недель стажировки в Ленинградском доме Моделей. И укатила в свой Мельбурн на яхте с лимузином. Это Иннокентия слегка потрясло, оставило в его душе неизгладимый шрам и ещё больше ожесточило на внешний мир, в дополнение к Советской армии.

    Отлично, думает. Я вам, сукам, устрою. И вместо продолжения балетной школы ушел с головою в каратэ, благо растяжка была отличная. И так и этак на шпагаты садился, и ногой что есть силы противника по лицу бил. И быстро достиг выдающихся успехов в том самом спортивном клубе, где всякая криминальная сволочь ошивалась. И связался с подозрительными людьми, и сколотил себе банду. Стали они промышлять всякими противоправными делами, потому что в те времена только дурак рекэтом не занимался.

    Сначала на привокзальных рынка играли в наперстки, потом стали кооператоров притеснять, затем взялись за рестораны, и наконец – за банки. Обвесились на шеях цепями, купили пиджаки и барсетки. Съехал Иннокентий от мамы, из центра города, где рояль с канарейками, и поселился в блатхате с уркаганами. И никаких неудобств в этом шалмане совершенно не испытывал. А наоборот.

    Сделали ООО. Назвали его «Спортсервис». Стали барыг щемить. Дальше – больше. Чутка Иннокентий приподнялся – съехал с блатхаты и поселился в квартире, что у пьяниц отобрал. Сам себя не узнавал. Вместо Рахманинова слушал теперь шансон, и находил его не без приятности. Жил с барби семнадцати лет, тупой как пробка, дочери валютной проститутки. Ездил на иномарке. В бардачке держал ствол. И готов был шмалять из него без угрызения совести во всякого. И когда случайно встречал в городе прежних своих товарищей, зловеще им ухмылялся, отчего те в ужасе прятали лица в шелковые кашне.

    Дали ему погоняло «Петля». Потому что на него бабы очень сильно западали и от несчастной любви вешались. А он только на это саркастически смеялся. Такой стал бесчувственный и безразличный.

    А потом приключилась с их бандой одна история. Шваркнули они одного КГБиста, что за ними выслеживал. Отвезли на Коркинские озера и утопили. И выкатили им менты счет по тем временам очень большой – оплатить жене и детям умершего, и коллегам по работе. И дело закроют.

    Часть братвы пошла на попятную, и деньги собрали. А Петля платить не хочет. Я, говорит, по жизни такой вор, что с мусорами дела никакого принципиально не имею. И отказался. И его через то закрыли, и такие статьи ему нехорошие стали шить, что прямо вышак на горизонте замаячил.

     

    В сизо он спуску никому тоже не давал, и даже с такими авторитетными берганил, что они его короновать предлагали – очень у Петли хорошо мозги варили, он грамотно рассуживал и тёрки разбирал. Но он короноваться отказался, а стал вместо этого юридическую литературу читать, к суду приготовляясь, и линию защиты грамотно намечая.

    И то ли от того, что хорошо в юриспруденции преуспел, то ли от того, что судья и прокурор – дамочки были и на его страшную красоту запали, а только получил он такой мизер, что все в камере обалдели. На радостях закатили пир, купили анаши и водки и сделали чифиря. Вся камера перепилась, и с соседней полаялась. И разобрали стену, и устроили с соседями побоище. И все сильно порезаны и покалечены были, и несколько – насмерть, кроме Петли. Ибо рано спать лёг, к этапу готовясь, и всё веселье пропустил.

    Уехал Петля столыпиным на черную зону, где ни черта не делал, а только книжки читал. Римское право, экономику и философию. Намереваясь по выходу на волю с воровской профессией завязать, а получить высшее образование назло судьбе и над роком насмехаясь.

    Пока сидел – все его доли отобрали, остался гол как сокол. Но мало через то переживал, ибо имел к деньгам природное отвращение.

    Приехал Иннокентий домой совсем другим человеком. Посетил маман. Сыграл ей на фортепиано ноктюрнов и поступил на юридический. Хоть и имел он интеллигентное отвращение к адвокатуре, а специально выучился на круглые пятерки и поступил на службу в палату. В судах он стал отличное искусство показывать, ибо зону знал не понаслышке, все тонкости профессии насквозь прочувствовал и мог всякий нюанс предусмотреть заблаговременно. И с сидельцами на одном языке говорил, за что его очень уважали.

    Купил первоклассную квартиру. Женился. Взял дочь генерала МВД. Без приданого, но с большими связями. Открыл адвокатскую контору, но только начал преуспевать, как вдруг в какой-то момент словно обушком его по голове ударило. Что же я делаю? – думает. Для чего я живу? Для этой скотской работы, которая меня как личность унижает?

    И опять всё к чертям бросил. Оставил жену, службу, дом, купил билет и укатил в Индию, в Тибет. Там отрастил себе дреды до плеч, стал курить травку и рисовать масляные полотна. И так живописал, пока не обрел славу и призвание.

    По приезду обратно в Петербург знакомится он на своей выставке с одной высококультурной девочкой, похожей на мальчика, и начинает с ней жить. И кушать грибы поганые для вдохновения. Как раз уже хипстеры появились. И так он с ней проживает некоторое время в небольшой студии, где зарабатывает рисованием, пока не встречает некую роскошную супермодель и не влюбляется в неё по уши.

     

    И опять всё бросает – и девочку, и студию, и живопись, и масляные краски. И ставит всё с ног на голову, постригает дреды, покупает костюм, начинает изучать экономику и форекс и заниматься игрой на бирже, потому что супермодель очень хочет кататься на бэнтли и жить в пентхаусе. И всё у Иннокентия опять получается в лучшем виде, настолько он к этой профессии подходит. Прямо идеально.

    И всё бы хорошо, но только эта супермодель оказывается такая круглая дура, что тошно даже слушать. Тоска смертная, хоть в петлю, такое чудовищное несовпадение характеров.

    И снова он всё рушит, оставляет модель, костюм, биржу и пентхаус и начинает писать романы, выдумывая всякие небылицы вместо своей автобиографии, которая в сто раз интереснее его фантазий. И поселяется опять в центре, в небольшой квартирке со скромными интерьерами.

    И в одном кафе на канале встречает как-то одну эмансипированную брюнетку, с длинным мундштуком, отличными знаниями поэзии и тонкими пальцами, увешанными серебряными кольцами. И начинает с ней философские беседы, жить, нюхать кокаин и писать гениальный роман, за который ему обязательно присудят нобелевскую премию.

    А эта его девочка оказалась очень непростая и сильно переживала, что никак не могла самоопределиться и понять, то ли она би, то ли она – гетеро? А жизнь одна, и надо всё успеть попробовать.

    И она пробует по-всякому и всячески уговаривает Иннокентия втроём. И он, несмотря на свою к ней любовь, соглашается, и начинают они жить по-шведски, с одной совсем юной девушкой Лизой, которая напоминает Иннокентию самую первую его любовь, удравшую в Австралию. И он, любопытствуя, выясняет биографию – и точно, так и есть, Лиза – это Машина дочка. Вот такое совпадение!

    И он всю ночь напряженно думает и утром говорит себе – всё! Баста! И посылает свою эмансипированную брюнетку вон, хоть и прожил с ней уже много лет и стал ей почти как родной. Сжигает в печке все свои романы, женится на этой Лизе и открывает бизнес по продаже трусов. И решает раз и навсегда стать нормальным человеком. Без всяких этих философий, через которые у людей крышу сносит.

    Надо ли говорить, что уже через год он становится миллионером и всё у него в лучшем виде. Покупает загородный дом, ставит в нём пять телевизоров, заводит троих детей и каждую неделю ходит с семьёй в церковь. Потому что все – крещёные. А по пятницам нажирается в бане до поросячьего визгу и поёт караоке. И зовет баб – для укрепления семейных уз.

    И если кто в его присутствии только позволит себе рот открыть про культуру, поэзию, греческую трагедию или артхаус с Модильяни, или помянет Бодлера, или какое другое Гёте, то он такому человеку без предупреждения сразу кулаком в морду, чтобы даже не начинал.

    Потому что уже достало. Будь, как все. И не выпендривайся. Здоровее будешь.

6

Комментарии

3 комментария
  • Света  Светова
    Света Светова7 ноября 2020 г.-2+4
    "...и открывает бизнес по продаже трусов". Трусами он импортными изволил торговать или отечественными? Россия строит по три храма в сутки, но шить трусов она не умеет.
    • дмитрий жу
      дмитрий жу7 ноября 2020 г.-4+2
      да с трусами действительно неважное положение..., не удивительно что герой опуса нашел свою нишу именно в трусах..., что наводит на мысли о непростом внутреннем мире автора, и блокировке некоторых авторских сфинктеров или их избыточной релаксации , сильная словесная диарея..., конкретнее надо, слишком много слов, скучно..., но не безнадежно..., женские романы определенно получатся.
      • Света  Светова
        Света Светова8 ноября 2020 г.+2
        Да ладно вам. Диды рассказывали, что советским мужчинам очень понравились трусы в цветочек, которые носил Волк в м\ф "Ну, погоди!" И началось... Таджикистан поставлял хлопок, ивановские ткачихи ткали полотно по эскизам цветочков Союза художников, химики делали нужные резинки. Сейчас ничего этого нет, полнейший развал. Но Запад нам поможет