Священник Владимир не боялся ни Бога, ни черта. В первого он не верил, а со вторым давно дружил. Молодой, краснощекий, он выглядел как типичный поп из советских кинофильмов. Он гордился тем, что был не просто настоятелем храма, но и главным правозащитником региона. В его общественные обязанности входило проверять условия содержания заключенных.
Арестанты сперва радовались, видя на пороге камеры человека в рясе и с крестом, но потом стали показательно отворачиваться, едва заметив его в дверном проеме.
«Я же вам доверился, все рассказал, просил помощи! А вы… Вы мне такую помощь оказали!» – возбужденно говорил заключенный. Поп тупил взгляд и делал запись в своей тетрадке для отчетов: «Жалоб на содержание не поступило».
«Мне нужны мои таблетки! Я уже неделю испытываю сильные боли, помогите», – просили в очередной камере.
«А у меня таблетки есть, но их не выдают со склада. Мне срочно они нужны, я после операции. И у меня зуб болит, а его предлагают только вырвать, лечить отказываются».
«Знаете, как медик мне температуру померила? Она даже в камеру не заходила. Просто попросила вытянуть руку через кормовое окно. Пощупала и сказал, что температуры нет. А мы всей камерой болели».
«Медицинская помощь оказывается в полном объёме», – старательно выводил в отчете поп.
В отдаленной колонии, куда он добрался, осужденные рассказывали страшные вещи.
«Меня пытали, смазывали мне гениталии фастум-гелем и поливали их кипятком. Окунали головой в испражнения, связывали руки и ноги скотчем и топили в 200-литворвой бочке с водой».
Лицо попа, казалось, исказилось гримасой сочувствия. Он даже вслух высказал его. Кивал головой в знак возмущения. И в это же время ровным округлым почерком выводил: «Нарушений прав человека не выявлено». Пыточное учреждение он покидал в хорошем настроение. Подал руку начальнику-садисту, автоматически перекрестился.
Совесть его не мучила. В Бога он не верил. А черта не боялся, он с ним дружил.
Комментарии