Сергей Мардан. На смерть маршала, не ставшего стрелять, чтобы спасти свою страну

• Опубликовал Сергей Мардан 26 февраля 2020 г. - 2 798 просмотров

  

  Умер Дмитрий Тимофеевич Язов, последний глава Минобороны СССР, последний Маршал Советского Союза. Человек, который стоял на страже безопасности супердержавы и не уберег ее, хотя имел на это все полномочия и огромную армию.

  Он прожил очень долгую жизнь, но по-настоящему значимыми в ней оказались всего два августовских дня 1991 года.

  Самое простое сегодня – исполнить панегирик «последнему маршалу великой империи». Или наоборот – обличить за нерешительность и непоследовательность одного из ключевых членов ГКЧП. Только не получается ни то, ни другое.

  Маршал Язов был типичным армейским служакой, который всю жизнь провел в дальних гарнизонах и в Москве оказался только на излете карьеры в 1987 году, заняв «пенсионерскую» должность начальника Главного управления кадров Минобороны.

  Через два года он должен был отправиться на пенсию, но тут случился полет Матиаса Руста, который, пройдя все рубежи ПВО, приземлился прямо на Красной площади. Горбачев использовал это для увольнения министра обороны Соколова, героя Афганской войны, крайне критически настроенного, по многим воспоминаниям, к горбачевским реформам.

  Слабохарактерный генерал армии Язов показался генеральному секретарю ЦК КПСС оптимальным кадровым решением. Ибо Горбачев, как и все партийные начальники со времен Сталина, больше всего боялся военного переворота.

  Маршал Язов точно не был маршалом Жуковым. Теперь трудно сказать, к счастью или к сожалению.

  В 1991 году министр обороны Язов вошел в состав Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) и отдал приказ ввести в Москву танки Кантемировской дивизии.

  ГКЧП стал образцовым историческим примером, как не нужно делать государственные перевороты.

  Не нужно было вводить в столицу четыре тысячи 18-летних срочников, которые автомат держали исключительно в карауле. Не нужно было крушить московский асфальт 362 танками и более чем 400 БТР и БМП. Вид бронетехники и вооруженных солдат в те годы беспримерной митинговой вольницы напугать никого не мог, мог только крайне озлить – что и произошло.

  Позже, в 1993 году, главный бенефициар поражения путча Ельцин все это учел и обошелся офицерами спецназа из отряда «Вымпел» и несколькими танками с офицерскими экипажами, которые деловито расстреляли Белый дом.

  При военном перевороте главное – не жалеть патронов. Вот Борис Николаевич и не жалел, и все у него получилось.

  Но Язов в августе 1991 года всего этого не знал. Более того, всю жизнь его воспитывали на том, что «мы – армия народа», и как можно стрелять по этому самому народу, он не очень представлял.

  А может быть, все было гораздо проще, и в 1991 году уже никто вообще не хотел стрелять. Как, например, не стали стрелять сотни офицеров КГБ СССР, дислоцированные в Москве и Ленинграде, которые и должны были стать главной движущей силой ГКЧП.

  Маршал Язов так и не вошел в историю спасителем страны, которой он служил верой и правдой всю свою длинную жизнь. Да и советский народ в 1991 году уже не хотел спасать свое государство, которое ненавидел. Не хотел спасать даже свою страну, от которой отрекся.

  К августу распад СССР перешел в терминальную стадию. Огромные куски отпадали от него, словно в гангрене. Десятки миллионов граждан Советского Союза словно впали в безумие и жаждали только распада. Чем быстрее, тем лучше.

  Они так хотели перемен, что готовы были сжечь свои дома в буквальном смысле этого слова, лишь бы эти перемены наступили. Я даже не думаю, что маршал Язов переживал новую эпоху как личную трагедию. Он вполне мог сказать себе с чистой совестью: «Вы сами этого хотели. Я просто не стал вам мешать».

  А может быть, и нет. Может, он все эти 30 лет после гибели СССР день за днем думал только о том, что он не сделал тогда, в 1991-м, когда у тех, кто не утратил способность думать, вся надежда была только на него и на армию. Если так, то сегодня старый солдат наконец смог успокоиться. Пусть спит с миром. Мы сами ответим за все, что с нами произошло.