Леонид Радзиховский. О речи Сталина от 3 июля 1941 года

• Опубликовал Леонид Радзиховский 6 июля 2021 г. - 3 503 просмотра

  

  3 июля 1941 г. – первое с начала войны выступление Сталина. Оно вошло не просто в историю – вошло в мифологию, в коллективное сознание, даже подсознание народа. По крайней мере – русского народа.

  Конечно, люди не помнят конкретные темы речи, обстоятельства ее произнесения. Но как положено мифу, осталось главное, единственно важное в нем.

  "Дорогие братья и сестры". Под этим названием знают эту речь. Эти слова были и остались ее главным содержанием, по сути, исчерпывают весь ее смысл.

  "Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!" Прилагательного "дорогие" в тексте нет. Но его услышала страна. И запомнила. Вполне понятно: это – каноническое религиозное обращение, его все знают. Его бессознательно ждали все жители СССР. Сталин услыхал ожидание – и ответил людям.

  22 июня в своей речи о нападении Германии на СССР Черчилль сказал, что он видит, как русские молятся, "потому что бывают такие времена, когда молятся все". Дело, пожалуй, не в молитвах в буквальном религиозном смысле – церквей в СССР осталось мало, хотя РПЦ с первой секунды молилась за победу русского оружия (так же, как зарубежная церковь – "за освобождение России от большевиков"). Но вот ощущение исключительного события, когда действительно нужна помощь Божья – оно, видимо, было сильным и массовым. Не просто столкновение железа, а Духа Нации в момент, когда решается ее Судьба... Это Сталин услышал – и ответил людям.

  Смог сказать самые человеческие слова – протянуть нить между собой и каждым человеком. Есть разные версии, некоторые пишут, что "братья и сестры" не были заранее записаны, "вдруг вылетели" из подсознания ("оговорка по Сталину"). Я не знаю, сохранилась ли рукопись выступления, но думаю, что экспромт все-таки маловероятен...

  Так или иначе во всей русской истории прямые человеческие обращения от Царя к людям – необыкновенно редки. Императоры вообще не говорили от своего личного имени, они "представляли Титул" ("Мы, Николай Второй"). Лидеры СССР – давали указания, разъяснения, приказывали, угрожали, вдохновляли, могли льстить, обещать, могли подделываться под "народный говор". Но прямо на равных (тем самым показывая в этот миг и свою беззащитность!) не "по политике", а по-человечески обратиться – такого политического дискурса в России-СССР не было.

  Из новейшей Истории можно вспомнить последнее выступление Ельцина: "Дорогие друзья, дорогие мои!.. Я хочу попросить у вас прощения". Как известно, эти слова запомнили (хотя массовое отношение к Ельцину лучше не стало), но, несмотря на неслыханное от главы государства "попросить прощения", Ельцин все же обращался к массам. Найти "общую меру", уравнивающую его с каждым отдельным человеком – "брат", "сестра", "друг мой" – он в этом выступлении не смог.

   

  Понятно, что два раза так с людьми не говорят (тем более Сталин!), именно необычность, невероятность обращения произвела такое впечатление. Все остальные речи Сталина в годы войны были гораздо традиционнее, банальнее (как, кстати, вполне понятным и неизбежно пропагандистски лживым был и основной текст речи 3 июля. Например, "лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты". На самом деле потери германской армии 22 июня – 13 июля составляли 92 000 чел., меньше 4% от общего числа, а общие потери Красной Армии за тот же период были почти в 10 раз больше).

  И 24 мая 1945-го Сталин вернулся к "человеческой интонации", но, конечно, уже совсем другой. На банкете в честь Победы он произнес свой известный тост "за русский народ":

  "У нашего правительства было немало ошибок в 1941-1942 гг. Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ на это не пошел... он оказал безграничное доверие нашему правительству".

  Понятно, что под "правительством" Сталин имел в виду себя.

  Разумеется, эти слова были очевидной демагогией. Как "народ" мог что-то "сказать"? В СССР, как известно, не было ни парламента, ни оппозиции, ни свободных СМИ, а за "предложение" "поставить другое правительство и заключить мир с Германией" просто расстреляли бы на месте.

  Больше того. По разным оценкам, в германской армии воевало не менее 1 млн так называемых "добровольных помощников", а если считать полицаев, иных коллаборантов (ОУН, РОА Власова и т.д.) цифру можно удвоить. Среди них были представители всех национальностей СССР (кроме евреев и цыган), естественно, и русские люди. Мотивы были разные, от физического выживания (самый частый и простой) до идеологической ненависти к Советской власти, СССР, Сталину. В связи с этим пишут, что Великая Отечественная была в определенном смысле продолжением Гражданской войны (кстати раскол в обществе был в 1940-1944 гг. во всех оккупированных немцами странах, Франции, Польше, Чехии и т.д.).

  Тем не менее в главном Сталин сказал правду. В той же речи 3 июля – и это было главным ее практическим смыслом – он объявил Тотальную Войну. Ни с чем похожим немцы не сталкивались нигде – и они проиграли. Эта тотальная война стоила десятков миллионов жизней советских людей. Но это была не бессмысленная, а неизбежная жестокость. И "братья и сестры" поняли это и приняли. Не только из страха перед властью, но и по совести.