Послепредпраздничное. Не страшно если вдруг тебя разлюбят. Куда страшней, когда разлюбишь ты

• Опубликовал Ехидный Douglas 6 ноября 2023 г. - 3 176 просмотров

  Россия отпраздновала свой праздник - день народного единства.

  Oтпраздновала с размахом! Лютая, неконтролируемая ненависть, кое-как, наспех замаскированная под патриотизм и умело подогреваемая официозом, мутной, грязной пеной лилась с телеэкранов и со страниц государственных СМИ под вопли Шамана и путаное бормотание высокопоставленных кремлёвских временщиков с бегающими по обыкновению глазками.

  
  Но благодарные поклонники национального лидера и верной свиты его подручных не слышали проникновенных слов.
  Они были заняты другим - они ненавидели.

  Украинцев и евреев, мигрантов и американцев, европейцев и геев, богатых и бедных. Верующих и неверующих. Коммунистов и капиталистов. Власть и оппозицию. Либералов и монархистов.
  И ещё друг друга.
  И сами себя.
  За всё!

   

  Эта всепоглощающая всенародная ненависть появилась не вчера. Ей уже много лет. Она успела состариться и заматереть. Все долгие годы её холили и лелеяли, щедро поливали и удобряли. А она послушно крепчала и наливалась соком.
  И вот, наконец, созрела. И вышла на волю. Во всей молодецкой красе.

   

  - Ты, нерусь! Отродье жидовское! Мало вас, сук, сожгли в Освенциме! Надо было всех! Недоделал Гитлер свою работу! Жаль! А ты, чурка поганая, вообще молчи, когда русские разговаривают! Аллё, xохлы недорезанные! Передайте вашему пархатому Зеленскому, что от русских ракет он не спрячется! Пусть пендосы с мелкобритами удавятся от зависти! Дави нацистскую хохлятскую заразу!
  Путин красава! Россия вперёд!

   

  Праздник удался на славу.

   

  В этот день я слушал песни. Старые, советские. Не из чувства ностальгии, а просто потому что других русских песен пока нет. Их ещё не написали.
  Когда ненавидишь - не до песен. Они не пишутся.
  И фильмы не снимаются. И не сочиняются книги. И не летают ракеты, и не выигрываются войны.

   

  Где-то далеко, на Красной площади кто-то юный и белобрысый орал со сцены не своим голосом "Я русский!"
  А в моих наушниках азербайджанец Муслим Магомаев пел песни армянина Арно Бабаджаняна о том, как шагает солнце по московским бульварам и о том, что Москва - лучший город Земли.

   

  А потом

  "Может приниться, может присниться,

  может присниться ночью мне
  Синяя птица, синяя птица,
  Синяя птица в вышине.
  В сказках добро побеждает зло,
  В сказках героям всегда везло,
  А в жизни бывает и да, и нет,
  Может быть в этом секрет?"-

  тонким хрустальным колокольчиком зaзвенела ещё одна мелодия навсегда ушедшей эпохи.

  А я слушал и со стыдом понимал, как безнадёжно отстал от жизни, как невообразимо далеко ушла от меня страна, которую я всегда считал своей.
  Ведь я десятилетиями не догадывался o самом главном секретe!

  По-детски чистый, серебряный голосoк Людмилы Сенчиной всегда казался мне русским! И никаким другим.
  Я был неправ.

  
  Людмила Петровна Сенчина родилась 13 декабря 1950 года в украинском селе Кудрявцы в семье учительницы-еврейки и культпросветработника, потомка молдавских цыган.
  Конечно, это многое объясняет!

   

  Когда-то очень давно, слушая эти песни в праздничных концертных программах советского телевидения, я в силу молодости не задумывался об этом. Теперь, в день российского народного единства, хорошо понимаю, как я заблуждался.

   

  "Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
  Улыбнусь порою, порой отплюнусь".

   

  Кажется, это сказал Иосиф Бродский. И кажется обо мне. И о таких, как я.
  И как любой гений во все времена, оказался пророчески прав.

   

  Им всем повезло! Счастливые, наивные люди, они умерли задолго до наших нынешних дней с верой, что такого, как сейчас, не может быть, потому что не может быть никогда!
  Нам не повезло. Мы знаем, что может!

   

  "Пусть завтра кто-то скажет, как отрубит,
  И в прах развеет все тви мечты!

  Hе страшно если вдруг тебя разлюбят.
  Куда страшней, когда разлюбишь ты", -

  тихо, с материнской мудростью поёт Майя Владимировна Кристалинская, наверное, лучшая эстрадная певица тех лет.

  Стыдно признаться, но даже перешагнув свой 30-летний рубеж, я не подозревал, что она еврейка! Глупый, как все молодые, я просто слушал и очень любил её песни, вместо того, чтобы подробно ознакомиться с её родословной.
  Фамилия, имя и отчество великой исполнительницы советских песен никак не располагали ни к каким подозрениям.

  
  Но вот распался Союз, отшумели безумные 90-е, великая Россия начала гордо распрямляться, и прозревший народ наконец понял, что прежде чем восторгаться или осуждать известного человека, необходимо заглянуть в ГУГЛ, который поможет избежать непоправимой ошибки.
  Заглянул туда и я.
  И понял, что кристалинских больше не надо. Что хватит дурить общество, что хитрым, с виду безобидным песенкам, за которыми скрывается звериный оскал мирового сионизма и его коварные замыслы по уничтожению русского народа, больше не место на нашей эстраде.

   

  И ещё понял, что народ прав! Потому что он всегда прав! Власть может быть безумной, но народ - никогда.
  Даже если он сознательно избирает на выборах Гитлера, Путина, ХАМАС или аятоллу Хомейни.
  Потом он заплатит за своё решение. Кровью, войной, бесчисленными жертвами, национальной катастрофой. И покаянием, которое растянется на долгие десятилетия.
  Но до тех пор, пока это не случилось, он прав.
  И с ним нельзя спорить. Спорить можно с властью. А с народом - нет.

   

  Майя Кристалинская сказала правду. Когда тебя разлюбят - не страшно.

  В последний раз пересекая государственную границу Российской Федерации, уже стоя перед пресным, невыразительным, как подтаявший снег, финским пограничником, задумчиво вертевшим в руках мой паспорт, я машинально оглянулся назад, где смутно виднелись в вечерней дымке знакомые с детства карельские сосны, и вдруг отчётливо осознал, что я иностранец в самом полном смысле слова. За моей спиной лежала бескрайняя чужая земля. И такая же бескрайняя и чужая расстилалась впереди, за чистеньким пограничным пунктом пропуска.

  
  Ни передо мной, ни позади меня и нигде в мире больше не было моей страны. Родины не было. А то, что называло себя так, когда-то, тысячу лет назад, было моим домом, а теперь стало посторонней, незнакомой территорией, где чужие люди жили по своим, чужим для меня законам.
  Они не были ни плохими, ни хорошими. Они были другими. Не вызывали ни радости, ни злости. Они были мне глубоко безразличны. Как алжирцы, тунисцы или индонезийцы.
  И то, что при этом они говорили на родном для меня языке, делало их ещё более чужими, уродливыми и непонятными.
  И осознавать это было по-настоящему страшно.

   

  Наверное, всё это когда-нибудь закончится. Придут другие люди. Придут другие законы.
  Наверное, на дымящихся развалинах сегодняшней обезумевшей страны новые люди напишут новую Конституцию, наверное, кто-то из ныне живущих хозяев жизни сложит голову в этих битвах за новую Россию, наверное кто-то уцелеет и пойдёт под суд, наверное, многие тысячи других попадут под люстрацию и навеки лишатся права занимать любые общественно-значимые должности и писать в интернете человеконенавистнические статьи и комментарии.
  Скорее всего так и будет. Потому что нет иного пути к очищению страны от налипшей на неё многолетней фашистской грязи.

   

  Кто-то, наверное, сочинит новые песни. Ещё лучше прежних. И споёт их так же хорошо, как делали это артисты моей юности. А может быть, даже ещё лучше.
  Только всё это не имеет больше никакого значения.
  Потому что мне уже никто и ничего не вернёт.

   

  "Ни Победы, ни Сталина,
  Ни стихов Заболоцкого,
  Ни улыбки Гагарина,
  Ни гитары Высоцкого".

   

  Той прекрасной России будущего мне не суждено увидеть.
  Только в сказках добро всегда побеждает зло, а героям всегда везёт.
  B жизни всё устроено иначе.
  Bремя - невосполнимый ресурс. Его не остановить и не замедлить.

  И понимая это лучше всех прочих, плачет, не скрывая горьких старческих слёз, 94-летняя бабушка арестованной ни за что Евгении Беркович, в интервью Катерине Гордеевой:

   

  - Я понимаю, что её, наверное, не расстреляют. Но я боюсь не дождаться её освобождения.
  А на осторожный, кажется, от самого сердца идущий вопрос, почему же она не уехала, снова сквозь слёзы отвечает с отчаянием: потому что я русская! Я ведь только по паспорту еврейка, понимаете?

   

  И кто-то, слыша это, пишет в комментариях:
  - Правильно посадили! Только мало дали! Я бы её вообще на пожизненное отправил, русофобку и сионистку! И всю эту клятую семейку!

  А кто-то другой в этот же самый момент тихо и сосредоточенно пакует чемоданы, поглядывая в окно, не пришло ли такси.
  А потом, как многие тысячи до него и многие тысячи после него, он остановится и замрёт с тревогой на каком-то неизвестном пограничном переходе, ожидая заветной отметки о пересечении границы. И бесследно растворится в чужой стороне, увозя с собой крупинку надежды неизвестно на что.

   

  Завтра наступит 7 Hоября. Давно отменённый праздник давно не существующей страны.
  В далёком детстве, ребёнком, я чувствовал его приближение по дурманящим запахам из кухни, по бутылкам водки и свёрткам с вкусными закусками, которые взрослые с хозяйской предусмотрительностью выдерживали на холоде между окон, уже покрывшихся первой зимней изморозью.
  
  Поэтому сегодня я опять обязательно куплю в местном магазине замысловатую, но вкусную датскую водкy, малюсенький кирпичик чёрного немецкого хлеба и упаковку острой испанской колбасы.
  И выпью один, не чокаясь.
  Не за Революцию, не за политику, не за лозунги и даже не за песни.
  Выпью за время, когда мы были молодыми, и чушь прекрасную несли.
  И верили в себя, и верили в людей, и верили в страну.
  Выпью за тех, для кого так и не стал и уже никогда не станет праздником российский день народного единства.
  За тех, кому стыдно до рези в глазах при одном виде российского триколора.
  За тех, кто, опуская глаза, говорит, что он русский.
  Выпью, потому что должен же быть у меня хоть какой-нибудь свой праздник!
  Свой день! Который уже никто и никогда не отнимет.

  С праздником вас, земляки!
  С днём 7-го Ноября!