ПЕНСИОННАЯ РЕФОРМА В ДРЕВНЕМ РИМЕ. ОКОНЧАНИЕ

• Опубликовал Veda Kong 15 октября 2018 г. - #Древний Рим  #Пенсионная реформа  - 1 338 просмотров

  Пожалуй, на этом можно и заканчивать. Дальше всё то же самое, только ещё хуже, ещё страшнее, ещё кровавее. Шаблон был вырезан, стандарт установлен, норма зафиксирована. И сделал это не Юлий Цезарь и даже не Октавиан Август, а Луций Корнелий Сулла. Это он первым назначил самого себя пожизненным диктатором для «устройства государственных дел», это он придал репрессиям систематический характер, и это он в массовом порядке выплатил пенсии в виде земельных наделов, по-видимому, не только своим, но и чужим — простым легионерам Гая Мария.

   

  Однако в конечном итоге победу одержали марианцы в лице Цезаря и его внучатого племянника Октавиана, поэтому диктатура Суллы оказалась как бы боковым эпизодом официальной истории, в которой демократ Гай Марий боролся против этой диктатуры, а его племянник Цезарь — против её последствий.

   

  Вопрос-то был не в том, рухнет конструкция римской республики или нет. После убийства Гракхов вопрос был другой — когда и как рухнет. Поскольку в римской элите было слишком много самодовольных кретинов, то обрушение пошло по самому тяжёлому сценарию — с беспрерывно развёртывающейся гражданской войной, которая трансформировала Рим во что-то совершенно иное. И эта эпоха борьбы народа с нобилитетом, который не желал платить народу пенсии, была бы уж совсем беспросветно мрачной, не будь она мягко освещена гением Цезаря.

   

  Цезарь свою умственную мощь сознавал и охотно демонстрировал на страх врагам, например, одновременно читая, отдавая приказы и диктуя по несколько писем сразу. Он знал в лицо и по именам всех солдат своей армии. Даже в те далёкие времена, когда любая речь выучивалась наизусть, а человека, читающего по бумажке, сочли бы идиотом и выгнали с Форума, такие способности были исключительными. Свои отчёты сенату о войне в Галлии Цезарь оформил в виде блестящего литературного текста, став создателем классической латыни наряду с Цицероном. Он умел облекать свои мысли в чеканные формулировки, которые и сейчас услышишь на каждом шагу — «жена Цезаря должна быть вне подозрений», «я предпочёл бы быть первым здесь, чем вторым в Риме», «пришёл, увидел, победил», ну и, конечно же, «жребий брошен» и «Рубикон перейдён».

   

  Цезарь был ещё, как бы мы сказали сейчас, гениальным пиарщиком. Он сумел так выстроить свою жизнь, что мы и сейчас считаем его одним из важнейших персонажей мировой истории, а само его жизнеописание читается как приключенческий роман, заканчивающийся высокой трагедией.

   

  Марий и Сулла, захватив власть, первым делом принимались уничтожать своих противников. Цезарь же, впервые войдя в Рим как человек, начавший гражданскую войну, вообще никого не тронул. Своего ближайшего соратника по галльской войне Тита Лабиена, главного, после самого Цезаря, героя «Записок о галльской войне», который сбежал от него к Помпею, как только Цезарь отдал приказ перейти Рубикон, Цезарь не только не пытался искать, но даже отослал ему все его пожитки и обоз — то есть всю полагающуюся ему добычу от галльских войн. После окончательной победы он помиловал множество врагов, включая своих будущих убийц, с матерью одного из которых — Марка Брута — у него был некогда бурный роман.

   

  Исключительные умственные способности, литературный дар, включение Европы в римскую цивилизацию, установление календаря, господствовавшего полторы тысячи лет — и которым до сих пользуется православная церковь, — блестящие военные победы, разгром противников в гражданской войне, невиданная для римлян мягкость в обращении с недругами, фундаментальные реформы, трагическая гибель от рук помилованных им врагов — всё это сделало Цезаря уникальным персонажем мировой истории, и даже само его имя стало нарицательным, породив титулы и «кесаря», и «кайзера», и «царя».

   

  Но в одном Цезарь совершенно ничем не отличался ни от дяди Гая, ни от диктатора Луция: он выплатил своим и чужим ветеранам все полагающиеся им пенсии в виде земельных участков, а раздачи хлеба были в очередной раз увеличены — правда, ввиду тяжёлого экономического положения государства за счёт уменьшения количества хлебных пенсионеров, которое, впрочем, скорее всего стало следствием потерь в гражданскую войну и принудительного заселения благодатных земель вне Италии.

   

  После Цезаря ничего нового уже не было: опять триумвират, опять проскрипции, далеко превзошедшие по масштабу и жестокости зверства Мария и Суллы, новая вспышка гражданской войны и новая диктатура, на этот раз уже окончательная. И всегда победитель решительно, любой ценой первым делом снабжал своих ветеранов землёй, а римский плебс — хлебом.

   

  И ужасно хочется задать себе вопрос, на который нет ответа, но всё равно не удержаться: а что было бы, если бы сенаторы не убили Тиберия Гракха, а прониклись бы опасностью положения, осознали бы, что Рим-то, оказывается, на краю гибели, и решительно занялись бы выплатой пенсий тем, кто по́том и кровью создавал величие Рима?

   

  И даже если когда-то будет создан искусственный интеллект, который, учтя то и это, связав этих с теми и тех с этими, даст ответ на этот вопрос, — всё равно ответ этот надо будет проверить.

   

  Но решительную, всеобъемлющую, окончательную проверку ответа на вопрос «что было бы, если бы» можно произвести и безо всякого искусственного интеллекта. Главное всегда лежит на поверхности, просто это главное не все видят, сразу закапываясь внутрь. И потому проверка очень проста:

   

  ВСЕ победители в гражданской войне, независимо от того, за какие идеалы они сражались, на чьей стороне были и какой политический режим устанавливали, после победы прежде всего любой ценой выплачивали пенсии — и не только своим, но и чужим, своим бывшим врагам. В отличие от сенаторов и нобилей, торможением выплат пенсий столкнувших Рим в гибельную гражданскую войну, и Марий, и Сулла, и Цезарь, и Август были умными людьми и понимали, что выплата пенсий — это основа государственного строительства. Если простые граждане, по́том и кровью воздвигавшие здание Римской республики, на старости лет не получат должного почёта и возможности безбедно жить до самой смерти, помогая своим детям выйти в люди и повторить их путь, — государство рухнет. Государство, не заботящееся о ветеранах, кончит тем, что ветераны перестанут заботиться о нём, — и тогда конец государству. Это победители выучили как дважды два.

   

  Конец Римской республики из-за жадности и тупости нобилей был ужасен. Сотни тысяч погибших во цвете лет на полях сражений и от массовых репрессий, доходивших до того, что в некоторых городах убивались все мужчины (как Сулла сделал с Пренесте), разрушение и разграбление Италии, расстройство экономики и финансов. Не будь у Рима богатых колоний, которые можно было обдирать без конца, — конец бы пришёл Риму. Республиканская элита была уничтожена почти целиком. Уже Цезарю пришлось придумать процедуру возведения в патрицианское достоинство наиболее достойных соратников и представителей провинциальных элит, потому что природных патрициев почти не было — сохранилось всего около 10 старинных патрицианских семей. Конечно, древние роды и сами по себе деградируют и вымирают, но сражения гражданской войны, а главным образом Марий, Сулла и Август ускорили этот процесс почти до предела. Калигула, Нерон и другие чудовища довели дело до логического конца. Примечательно, что на защиту убиваемых нобилей никто не встал, да и сами они, судя по их покорности перед убиением, чувствовали себя уже не солью земли Римской, а её отбросами.

   

  Этот урок был настолько хорошо усвоен, что восточная наследница Рима, Византия — государство с другим народом, другой территорией, другой религией — никогда не прекращало раздачу хлеба беднякам, за исключением периодов совсем уж тяжёлых кризисов. А при первой возможности возобновляло…

   

  И ещё один вопрос вертится у меня на языке: а вот если бы некто на машине времени прилетел бы в Рим времён Тиберия Гракха и показал бы сенаторам, скажем, фильм о том, что будет, если они не примут закон о земле, — поверили бы они? В состоянии были бы они понять, что это они виноваты в катастрофе Рима, что это они самолично разжигают костёр гражданской войны, в котором сгорят их дети, внуки и правнуки?

   

  Не знаю. Ум имеет свои пределы, а вот глупость и жадность — нет. Обезьяна, засунувшая руку в кувшин за бананом, никогда не разожмёт свой кулак.

   

  Даже если Гай Марий уже совсем близко.