Казахстан. Лучше учиться на чужом опыте

• Опубликовал Абдусалом Абдуманов 25 октября 2019 г. - 1 367 просмотров

  Сайтcamonitor.kz на информационный интернет-вброс инициировали дисскусию на тему “Появится ли у мусульман Казахстана собственная партия?” Организаторы этого разговора, в числе которых Кенже ТАТИЛЯ, представили пользователям вопросник на заданную тему и уже получили ответы экспертов. Не во всём, но нам близки отдельные позиции казахских политологов Талгата Мамырайымова и Талгата Исмагамбетова, трезво оценивающих возможную ситуацию, призывающих учиться на ошибках соседей и не выпускать “джинна из бутылки”, для которых сохранение светскости важнее: “Достаточно вспомнить, что произошло в Таджикистане... Есть более близкий к нам – и географически, и ментально – опыт Таджикистана. Там существовала Партия исламского возрождения (ПИВ). И чем это закончилось, мы прекрасно помним”.

  Когда казахские эксперты рассуждают о том, что “проявлениями ползучей экспансии исламистов можно считать и призывы к отказу празднования Нового года, Наурыза, вместо которых, мол, надо отмечать различные исламские даты. Или, скажем, стремление придать обряду мусульманского бракосочетания (неке) такое же значение, какое имеет юридически обязывающее заключение брака в ЗАГСе, таджики сразу же ассоциируют это со своей жизнью – Наврузом, никохом. Ведь именно на подобном настаивали члены ТЭО ПИВ, в то время как правительство гарантирует светское законодательство, отстаивая Конституцию. Прибавьте сюда настоятельные требования исламистов об обязательном соблюдении внешней атрибутики (бороды, хиджабы и пр.).

  Действительно, непонятно почему в обсуждениях участники апеллируют к опыту далёкой Японии, где, по их мнению, “аккумулирован определённый опыт создания партий на религиозной основе”, когда весьма печальный опыт, получила соседствующая с Казахстаном Республика Таджикистан от легализованной Партии исламского возрождениния (ТЭО ПИВ). И горькую практику пятилетней гражданской войны, унёсшей 150 тысяч жизней, когда экономике был нанесён ущерб в размере от 7 до 10 млрд. долларов США, а 2 миллиона граждан стали вынужденными переселенцами, бежав в соседний Афганистан.

  Уже после подписания Общего соглашения о мире и национальном согласии в РТ активисты ТЭО ПИВ, по 30%-квоте внедрившись в государственные и силовые структуры, в виде «пятой колонны» подрывали страну изнутри. Кроме того, на протяжении десятилетий члены ТЭО ПИВ осуществляли террористические акции в отношении мирных граждан не только РТ, но и иностранцев.  В  Таджикистане открыт памятник погибшим бойцам-миротворцам КазБата. Тогда в неравном пятичасовом бою казахстанский миротворческий батальон потерял 17 бойцов Внутренних войск, павших от рук боевиков ТЭО ПИВ. 33 военнослужащих Казахстана получили ранения. Казахская сторона озвучила, что всего за годы пребывания в Таджикистане казахстанского сводного батальона погибло 43 военнослужащих, свыше 100 миротворцев были ранены. Однако таджикская сторона неоднократно заявляла, что жертвами террористических акций ТЭО ПИВ стали 53 казахских военнослужащих, исполнявших свой служебный долг в Таджикистане.

  Теракты, осуществляемые ТЭО ПИВ, случались в РТ вплоть до 29.07.2018 г., когда пострадали иностранные велотуристы. С терактами столкнулся и Казахстан в 2011-2012 гг., которые также  сопровождались массовой гибелью мирных граждан. И если вышеприведённые факты  не убедили сторонников создания исламской партии в Казахстане – продолжим. Предостережём!

  Вначале независимости практически все среднеазиатские республики ориентировались на принципы светского государства, закреплённые в национальных Конституциях и весьма схожих законах  «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях»: обеспечение свободы совести, невмешательство государства в религиозную жизнь граждан и равноправие всех конфессий.  Государственная политика в сфере свободы совести основана на принципах нейтралитета, толерантности и паритета. В среднеазиатских республиках, кроме Республики Таджикистан, с момента их возникновения было заявлено о недопустимости вмешательства религии в политику. Законы «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» и  «Об общественных объединениях» не допускали образования и деятельности партий на религиозной основе и определяли принципы деятельности религиозных организаций при праве каждого на свободу вероисповедания. Нормами этих законов было установлено, что религиозные объединения не вправе участвовать в выборах органов государственной власти и управления. В целом, законодательство среднеазиатских республик  заложило необходимые правовые основы государственно-конфессиональных отношений и обеспечило равные возможности для религиозных объединений. Только в Таджикистане партия исламского возрождения (ПИВ) действовала легально, её члены были представлены в Парламенте. Несмотря на такое «послабление» и возможность активно участвовать в жизни страны, местные исламисты пользовались своим правом, лоббируя лишь религиозные или корыстные интересы, бесконечно предъявляя властям претензии, диктуя условия, ставя ультиматумы. Хотя официально ПИВ не выступала за внедрение исламских социально-политических установок в жизнь общества и построения теократического государства, на деле - активно к этому шла любыми путями. Вместо движения к сплочению нации и осуществлению национальной идеи, ПИВ, политизируя ислам, стремилась к глобальной «государственной исламизации» общества, захвату власти любой ценой. Вооружённая попытка государственного переворота в сентябре 2015 года, спланированная, спонсируемая и  осуществлённая активистами этой организации, привела к запрету её деятельности на территории РТ, стран СНГ, ШОС и ОДКБ.    

  Сегодня беглые активисты ТЭО ПИВ, создавшие подпольные ячейки в третьих странах, продолжают преступную деятельность, ведут информационную войну, пропаганду своей идеологии и вербовку в ряды партии. Ситуацию обостряет возможность вовлечения в её ряды трудовых мигрантов, молодёжи, и студентов. ТЭО ПИВ организовала несколько тренировочных лагерей на территории соседнего Афганистана, где её боевики проходят военно-диверсионную и идеологическую подготовку, планируя новые теракции накануне парламентских и президентских выборов в РТ.      

  Исламисты-радикалы, мечтающие о власти и государственной легализации, пытаются формировать в массовом сознании убеждение о ценности ислама как мировоззренческой и общественной силы, способной решить все проблемы.  Они играют на том, что столкнувшись с некомпетентностью и коррумпированностью отдельных государственных или религиозных структур, недовольные и отчаявшиеся люди легко попадают под влияние ваххабитов,  салафитов, пивовцев и прочих, которые предлагают простые и понятные рецепты установления социальной справедливости, оказывают моральную и материальную поддержку. В государстве должна высоко  цениться компетентность и уровень образованности,  потому что у людей есть потребность получения ответов на вопросы. Если эти ответы они не получают от элит, государства, духовных лидеров и авторитетов, то ищут их у случайных людей. Подобным образом среднеазиатские рекруты вовлекаются в джихад (читай – в терроризм). По убеждению обывателя, ислам – религия мира, а бандиты не имеют ничего общего с исламом. Это усыпляет бдительность обычных граждан в противостоянии религиозному экстремизму и терроризму.

  Правительство Таджикистана, опираясь на собственный опыт, который полезно учесть Казахстану, своевременно адаптирует практику ведущих держав по усилению роли государства в управлении процессами в религиозной среде. По мнению востоковеда российского Института стратегических оценок и анализа С.Демиденко, носители радикальной исламской идеологии, поддерживаемые и финансируемые извне, такие как ТЭО ПИВ, не могут остановиться в принципе. «Их мессианство, распространение своих канонов и нравов, составляет основу их идеологии. Сегодня уже очевидно, что эти ребята начнут расползаться по всему субконтиненту. Они пролезут всюду, где есть хоть чуточка ислама». Это насаждение «канонов и нравов» - насильственное, агрессивное и до зубов вооружённое. Широкое распространение получил экстремизм, замешанный на политике и идеологии религиозного фанатизма, чаще всего  прикрываемого исламской догматикой. При формировании террористической идеологии в качестве её основы могут также выступать национализм, сепаратизм, политический экстремизм, как в случае с ТЭО ПИВ. Сейчас эти компоненты редко встречаются в чистом виде. Данные факторы выступают в комплексе.

  Таджикистан, вопреки вражьим намерениям недоброжелателей и их пособников, создал действенный механизм, ни в коей мере не нарушающий прав и свобод граждан, по предотвращению и защите от радикализации, которая неизбежно приводит к терроризму и экстремизму. Пример тому - ныне запрещённая террористическо-экстремистская организация Партия исламского возрождения,  легально действовавшая в стране на протяжении около трёх десятилетий.

     Современный Таджикистан представляет собой открытое государство и общество. В республике, как бы её не критиковали, существуют политическая стабильность, свобода слова и религии, плюрализм мнений, экономическая политика «открытых дверей».  Республика Таджикистан - пример тому, что в демократическом, базирующемся на рыночной экономике обществе ислам как созидательная религия может не только существовать, но и успешно развиваться. Если, конечно, традиционная вера не извращается внешними силами и не принимает уродливые формы политического исламизма, терроризма и экстремизма.

  Политологи Казахстана задаются резонным вопросом: «Насколько вероятно появление в нашей стране политической партии религиозной (исламской) ориентации. Насколько такой опыт может быть реализован в Казахстане, учитывая специфический уровень нашей общей культуры вообще и политической в частности? Надо ли добровольно залезать в ловушку единства религии и политики?”.

  Учитывая горький, плачевный, трагический опыт соседнего Таджикистана, следует ещё раз предостеречь: “Нет. Нет. И ещё раз нет”.

  Не стоит заигрывать, легализовывать, давать послабление подобным партиям и организациям. Ведь про таких говорят, “дашь палец – откусят по локоть”. И Казахстан может оказаться в ситуации, когда “коготок увяз – всей птичке пропасть”.

   

   

  Алишер Ходжаев, ИА «Современный мир и религия»