Дмитрий Ольшанский. Они сражались за нас, непутевых…

• Опубликовал Дмитрий Ольшанский 10 мая 2020 г. - 2 632 просмотра

  

  Меня не оставляет один странный образ.

  Я думаю о том огромном числе наших предков, воюющих и просто живущих в сороковые-роковые прошлого века, которые с таким трудом вершат далеко-далеко от нас свою страшную жизнь – и вдруг останавливаются на какую-то минуту.

  Словно устраивают перекур, замирают – в окопах, в грязи, в лесу, в брошенных избах, в госпиталях, в лагерях для военнопленных, на допросах, перед награждением, перед смертью – странно встретившись где-то на выгоревших перекрестках и на разбомбленных площадях.

  И вот сделав эту свою остановку, они – незнакомые, совсем чужие, в форме и без – быстро спрашивают друг друга: ну, как там твои? Там, на том берегу?

  – Мой телефонами торгует. Скучает. Покупатели все тупые.

  – Мой квартиру купил. На Москву не хватило, только на Домодедово.

  – Моя замуж вышла и уехала за кордон. Занимается кулинарными фестивалями.

  – А у мои все Путина свергают. Но пока никак.

  – Мой тоже воюет. Освобождал Иловайск…

  – Оккупировал. Это мой освобождал, вышел из окружения…

  – А мой за деньги – и в Африке. Там какой-то фельдмаршал у них наступает.

  – А мой сидит.

  – Мой возит какую-то дрянь то в Самару, то в Астрахань. А потом неделю дома.

  – Вернулась с Бали. Но вроде больше эту дрянь не курит.

  – Развелся. Переживает.

  – Ночует в яме в лесу. Не как мы, а нарочно, развлечение у них такое.

  – Фотографирует еду. Приготовит – и фотографирует.

  – Наряжается в гимнастерку с фуражкой и клеит на машину: "можем повторить".

  – Пишет, что праздновать 9 мая не надо, а надо помнить. Нас, в смысле, помнить. И все.

  – Празднуют. С моим портретом на палке.

  – И с моим тоже.

  – А моего у них нет. Мои портреты все сгорели…

   

  И так они спрашивают друг друга, гражданские и солдаты – а потом эта минута кончается, и они расходятся навсегда, и тут же, конечно, забывают обо всем, – ведь это всего лишь картинка из моего воображения.

  Расходятся – а потом все-таки снова сходятся.

  Уже в нас.

  Потому что вся наша несчастная, прекрасная, грустная, нелепая, грандиозная, неподъемная родина – состоит из одного сплошного продолжения этих умерших людей, из продолжения этих солдат и гражданских.

  И если так получилось, что они там, на своем исчезнувшем берегу, не могли спросить друг друга про нас, не умели, не знали, не находили для этого слов, то тогда хотя бы с этой, земной стороны – можно же спросить у мертвых: зачем воевали? Зачем страдали?

  Чтобы продолжение – было.

  И чтобы нам – оказавшимся здесь после них, вместо них, благодаря им – в день их памяти было удивительно хорошо. Просто оттого что мы есть. Даже такие непутевые…