В Пермском крае

• Опубликовал Виктор Власов 27 сентября 2017 г. - #писатель  #Омск  #Виктор Власов  #журналист  #Пермь  #родня  - 1 408 просмотров

   

  От Омска до Пермского края – полторы тысячи километров. Мы отправились в путь.
  
  На новой иномарке мой отец ехал впервые. Здорово, что наконец поменяли русскую машину на «Дэу Нексию» и поставили газовое оборудование! Отец оживлённо рассказывал о преимуществах корейского автомобиля, недовольно отзывался о неуклюжих фурах, заполонивших дорогу, и с опаской смотрел на частых работников ДПС. Как оказалось потом – не напрасно.
  
  Когда выехали из Омской области, папа немного расслабился: не так напряжённо сжимал руль и заговорил на другие темы. Я радовался его хорошему настроению. Приятно было видеть его весёлым.
  
  Уже несколько дней он пребывал в мрачной задумчивости. Неудивительно! Власти решили отлавливать и штрафовать «свободных таксистов», а если не будет «таксы», не будет и хлеба…
  
  Теперь же, с азартом надавливая на педаль газа, отец мечтал, чтоб и я тоже сдал на права и сел за баранку. Мелькали за окном дорожные указатели, кафе, развилки. Стрелка спидометра поднялась до ста тридцати. Нам замигали фарами встречные легковушки – где-то притаилась ДПС. Миновав блюстителей закона, мы снова набрали приличную скорость. Дорога на Тюмень – ровная, тащиться по ней грешно. Но вдруг отец резко затормозил, нахмурился и взгляд его потускнел: машина ДПС ползла по другой стороне шоссе… Отца оштрафовали за превышение скорости. Дальше он ехал раздражённый. А потом я накормил его огромным шашлыком в придорожном кафе, и отец снова повеселел, но вёл машину осторожно, не разгонялся.
  
  В Свердловской области мы попали в сильный туман, плывший над чёрной мокрой землёй удивительными растянутыми воронками, точно скопище призраков.
  
  Я провалился в сон. А когда проснулся, увидел в окно розовое небо и золотой шар солнца над иссиня-зелёным горизонтом. Лучи осветили большую табличку: «Пермский край».
  
  Отец сказал, что поспал я всего лишь час. Я, конечно, ему не поверил.
  
  Пермский край – многочисленные возвышенности, густо поросшие хвойным лесом. Слева и справа от дороги открывались великолепные виды на зелёно-коричневые холмы и жёлтые глиняные отвалы. Холмы походили на огромные ступени, то уходящие вдаль, то приближающиеся к шоссе.
  
  Запищали наши мобильные телефоны: мне звонила мама, ему – брат Володя. Отец очень ждал встречи с братом, которого видел только раз в жизни – более сорока лет назад.
  
  Ещё две сотни километров – и мы на месте. Оханск расположен на слиянии рек Очёры и Камы. Окружённый холмами, заросший соснами да берёзами, городок производит приятное впечатление.
  
  Въехав на паром – две баржи, связанные между собой цепями, – мы переправились на оханскую сторону.
  
  На берегу нас ожидал Володя Власов с женой Светланой и младшим сыном Артёмом. Дядя Володя – такой же крепкий, как мой отец, невысокий, загорелый. В глазах его сверкала радость. Он крепко обнял отца, широкой, мозолистой, бронзовой от загара рукой пожал мою.
  
  – Сейчас натопим баню, – возбуждённо приговаривал он. Поцеловал жену. Выглядел счастливым ребёнком. Артёмка, получив от нас в подарок мяч, носился вокруг.
  
  Дядя Володя показал свой дом и шикарную баню, сложенную из брёвен. Провёл в огород, к старому синему трактору и привязанной собаке. Увидев нас, лохматый Джет грозно лаял. Хозяин потрепал пса за шею, объяснил, что мы – свои.
  
  Сводил нас Володя в гараж, заваленный запчастями. Он был известным жестянщиком и автослесарем в Оханске. Несмотря на то, что каждый третий в городке – механик или строитель, жители обращались именно к дяде Володе. Если не пахал Володя огороды и не слесарил в детском саду, то чинил соседям двигатели и карбюраторы, производил мелкий ремонт, сваривал котлы, складывал печи, строил дома. Он – Мастер, и величайшая для него радость – быть нужным людям. Про таких, как мой дядя, в старину говорили: «Фока – на все руки дока».
  
  Мой отец гордился братом. Дядя Володя растил четырёх сыновей. Самый старший – мастер по обработке древесины. Средний – только что вернулся из армии, работал инспектором «Энергонадзора». Младшие по малолетству не имели пока профессии – один играл в компьютер или бегал на улице с друзьями, а второй колесил по оханским дорогам на старом мопеде «Карпаты».
  
  Вечером мы сходили на местное кладбище. Трепетно коснувшись памятника на могиле моего деда, отец прослезился. Некоторое время молчал, задумчиво разглядывая портрет. Володя приобнял отца за плечо. Возвращался отец усталый, но просветлённый, спокойный.
  
  Даже встретившись с братом после долгой разлуки, Володя не сидел без дела: чинил мотоцикл сына и говорил с нами.
  
  – Ловим рыбу на Каме, – начал он. В глазах вспыхнуло вдохновение, широкое, коричневое от загара лицо растянулось в улыбке, залилось румянцем. – Смотрим: лось плывёт к берегу. Мы накинули ему на рога верёвку и за ним идём. Старший приготовился словить животное. Но только лось дошёл до берега, как выпрыгнет – и мы полетели вместе с лодкой. Ни лося, ни лодки. Я, помнится, вывихнул плечо.
  
  – Кабаны переходили через дорогу… – за одной историей следовала другая. – Мой знакомый месяц лежал в больнице… Врезался в самого здорового. Передок машины всмятку, а кабана и след простыл. А вот барсук задрал двух кур, петуха и кролика – что-то из разряда фантастики Стругацких! Дед с бабушкой забегают в сарай, глядь, а там не лиса, а седой жирный барсук. Ведь никогда не забирается он в сараи, лесное животное. Видно, худо стало жить не только людям! Дед его вилами отогнал, а тот визжит, как поросёнок, и хрючет…
  
  Дядя Володя походил на доброго лешего из оханских лесов. И речь его, и манеры были под стать сказочному персонажу: волосы на голове торчали в разные стороны, быстро менялась мимика, голос весёлый и с хрипотцой.
  
  …Меня заинтересовало странное растение с мясистым, как у сельдерея, стеблем метра в два высотой. Листья его – большие, похожие на арбузные. Цвело оно в точности, как укроп. Оказалось, что это злостный сорняк по имени Борщевик, привезённый в Пермский край на силос одним из агрономов с Дальнего Востока. Он давно стал грозой огородов, настоящим бедствием. Справиться с ним – трудно. Его сочные стебли выделяют кислоту, которая при попадании на кожу оставляет серьёзные ожоги. Коллективными усилиями и в специальной экипировке жители Оханска поднялись на борьбу с ним. Отчаянной была схватка с дьявольским сорняком, но он только больше разросся. Понятно, что лишь с помощью властей можно как-то справиться с пришельцем.
  
  Привела меня в восторг баня дяди. Привыкшие к пеклу, родственники только рассмеялись над нашими с отцом стенаниями по поводу обжигающего жара из огромного котла. Однако оздоравливающий эффект банной процедуры мы почувствовали сразу же. Фурункул, образовавшийся у меня на носу из-за тягот и лишений длительного пути, исчез на следующий день. А больные суставы отца наутро после парилки с веником из вереса практически перестали мучить его. Вот это да!
  
  Проведя время в кругу оханской родни, понял, что все здесь озабочены земными делами – борьбой с разросшимися сорняками, заготовкой кормов для скота, дров для печи. Действительно, почему человека должны интересовать подробности шоу-бизнеса, перипетии мирового футбола, городская суета или результаты голосования, лидерство партий, наконец? В чём от всего этого польза для жизни? Размеренная работа, крепкая семья, добрые, работящие и здоровые дети, обеспеченная старость. Разве не в этом счастье? Так размышлял я, сравнивая суматоху мегаполиса с жизнью в тихом Оханске.
  
  – В город-то не хочется? – как-то спросил Володю.
  
  – Нет, – покачал он головой.
  
  – Ты шо? – родня будто осудила меня. – Ни вспахать ничего, ни посадить.
  
  Дед Лёня (отец Светланы) сказал, что ни при каких обстоятельствах не покинет свой райский холм в Казанке, не променяет хозяйство и прогулку по лесу на шумную, суетливую жизнь в городе. Топить печь, ощущать её славное тепло, колоть дрова, ухаживать за курами, выгонять нахальных лисиц да барсуков, иногда приезжать в гости к дочери – вот истинные радости в жизни. Не только дед не желал жить в городе, но и другие поддерживали его. Вырви их отсюда, – одолеет тоска по земле. Как море притягивает настоящего моряка, так их манит плодородная, влажная после дождя земля. Однако родня слушала моего отца и меня с интересом. Хотя наши представления о жизни отличались, и порой казалось, что многие темы лучше не затрагивать, я проникся глубоким уважением к этим прекрасным людям – добрым, приветливым и открытым. Вероятно, то, как жили и думали они, – было правильным и полезным для жизни. Узнав, что я – человек творческий, они обрадовались. Но одновременно в их глазах засквозило и сочувствие: творчеством не проживёшь в Оханске, только работящие руки могут способствовать тут материальному благополучию. Я же человек не технического склада – предпочитаю заниматься умственным трудом, что, как известно, оплачивается, не столь щедро, как рабочие профессии.
  
  Время нам оханская родня подарила чудесное. Рыбы мы с отцом наелись вдоволь. Искупаться в Каме не позволила погода, но могучая река покорила нас: сравнивая её Иртышом, мы признали первенство Камы. А ещё больше покорили люди, готовые принять тебя в свою семью, раскрыть душу. Спасибо, Оханская сторона, за этих прекрасных людей!