Поминная неделя (Радоницкая)

• Опубликовал Ким Сушичев 27 апреля 2018 г. - #весна  #помина  #красная  #горка  #радоница  #свадьбы  - 1 529 просмотров

     "Отойдёт, выйдет за украшенную причудливой резьбою всяческих переданий дверь вековечного чертога Великой, Малой, Белой и Червовой Руси славная-красная Святая неделя, слывущая в нашем народе за один Велик-День - следом за нею у порога стоит её меньшая сестра-Помина, «Радоницкая». С сей седмицею от дедов-перводедов идут в народ свои особые обычаи, свои родные поверья, свои вещие слова крылатые, перелетающие за горы высокие, через моря глубокие, шириною безбережные, отделяющие наши дни от седой были повитых мороком веков. На сей неделе люд русский «с покойничками общается».
  
     Всплачётся радостными слезами весенними Мать-Сыра-Земля, проснётся всё спящее в её любвеобильном сердце, вздохнут свободнее и могильные жильцы: повеселит их, порадует память живых, справляющих в сию седмицу радостные весенние поминки.
  
     Радуется лежащий в недрах земных славянский люд, но еще радостней-светлее на душе у поминающей его роденьки. Весна красная - у всех на душе в сии дни, когда и солнышко весенние игры играет на небесных полях, пригреваючи нивы земные-поднебесные, выгоняя всходы хлебов зелёные, когда по сёлам-деревням звенят заливные-молодые голоса хороводные. Дождавшаяся Красной Горки молодёжь ещё веселее красна-солнышка играет, затевая хороводы по красным пригоркам-холмам, «заплетая плетень» («Заплетися, плетень, заплетися! Ты завейся, дуда золотая! Завернися, камка кружчатая!» и т.д.), да «сея просо» в честь старого «Дида-лада», да величая «Дона сына-Ивановича»...
  
     Сии дни с давних пор слывут свадебными, брачную радость несущими любящимся молодым душам. Последние свадьбы перед началом страдной поры - травень (май)-месяцем играюти во веремя них. «Сочтёмся весной на брёвнах - на Красной весёлой Горке», - голосит народный прибауток: «сочтёмся-посчитаемся, золотым венцом повенчаемся». Посему-то и ждут сих дней заневестившиеся девушки красные с неменьшим нетерпением, чем Светлого Праздника. В сии же дни принято на Руси, по старине стародавней, одаривать «богоданную» родню зятьям да невесткам. В первый день Свадебной-радоницкой недели разносится от одного села к другому песня, напоминающая о сём последнем обычае: 
  
  Подойду, подойду, 
  Под Царь-город подойду, 
  Вышибу, вышибу, 
  Копьем стену вышибу! 
  Выкачу, выкачу, 
  С казной бочку выкачу! 
  Подарю, подарю 
  Люту свёкру-батюшке! 
  Будь добре, будь добре 
  Как родимый батюшка! 
  Подойду, подойду, 
  Под Царь-город подойду! 
  Вышибу, вышибу, 
  Копьем стену вышибу! 
  Вынесу, вынесу, 
  Лисью шубу вынесу! 
  Подарю, подарю, 
  Люту-свекровь-матушку! 
  Будь добра, будь добра, 
  Как родима матушка!..». 
  
     По объяснению И.М. Снегирёва, сложилась-спелась сия песня, вероятно, ещё в XI-XII столетиях, когда свежа была в сердце народной Руси стародавняя, поросшая быльём память о славных походах русских вожей под Царь-город.
  
     «Красной Горкою», собственно, зовётся воскресенье, первый день сей недели весенних поминок, недели передстрадных свадеб. Наименование сего дня ведёт своё начало от седой деревности. Горы - колыбель человечества, родина и обитель богов и естественные переделы их володений, на заре народной жизни у всех славян почитались священными и являлись, посему, местом совершения большинства богослужебных обрядов и связанных с ними обычаев. Красный - перекрасный, весёлый, радостный, молодой. Отсюда и название первого праздника воскресшей весны - «Красная Горка». В отдалённейшие годы деревне-русского родноверия в сей день зажигались по холмам священные костры - огни в честь Дажь-бога. Вокруг сих огней совершались жертвоприношения и мольбища. Здесь же вершился суд - «полюдье». У русского народа не было никаких капищ; их заменяли лесные поляны да «красные горы», на коих - на месте повергнутых ображений - поставлены были богодома (церкви) при нечестивых вожах (князьях)-христианах.  В Помин  понедельник, звавшийся «Радоницею», на сих горах устраивались пиршественные тризны в честь умерших предков. Во вторник («Навий день» или «усопшия Радаваницы») продолжалось то же самое. И теперь сей день проводится на Руси по кладбищам за молениями да поминками. В малорусских сёлах оба сии дня слывут «могилками», «гребками» и «проводами». Середа считалась в родноверную старину днём браков, бологословлявшихся жрецами на красных горках. В четверг и пятницу по деревнерусским весям происходило «хожение вьюнитства», обычай, уцелевший и до сих пор в деревенской глуши под именем «вьюнца». В седьмину (субботу) на Помину самые развесёлые хороводы, самые голосистые веснянки.
  
     В первый день Поминной недели совершалось, а местами и в наши дни совершается, заклинание весны. Оно начинается с восходом солнечным. Местом действия являлась всё та же красная горка. При первом проблеске светила светил собравшаяся на холме молодёжь с выбранной «хороводницею» во голове приступала к выполнению завещанного стариной обряда. Хороводница, бологословясь, выходила на середину круга и говорила заклинание, сохоронившееся во всей первобытной чистоте на северо-восточной Руси: «Здоровствуй, красное солнышко! Празднуй, ясное вёдрышко! Из-за гор-горы выкатайся, на светел мир подивуйся, по траве-мураве, по цветикам по голубым, подснежникам лучами-очами пробегай, сердце девичье лаской согревай, добрым молодцам в душу загляни, дух из души вынь, в ключ живой воды закинь. От сего ключа ключи в руках у красной девицы, зорьки-заряницы. Зоренька-ясынька гуляла, ключи потеряла. Я, девушка (имярек), путём-дорожкой прошла, золот ключ нашла. Кого хочу - того люблю, кого сама знаю - тому и душу замыкаю. Замыкаю я им, тем золотым ключом, добраго молодца (имярек) на многие годы, на долгая вёсны, на веки веченские заклятьем тайным нерушимым». Все присутствующие при заклинании повторяли каждое слово за хороводницею, вставляя полюбившиеся каждому имена. Затем заклинавшая солнышко девушка, положив наземь посередине круга крашеное яйцо и круглый хлебец, затягивала песню-веснянку. 
  
  «Весна-красна! 
  На чём пришла, 
  На чём приехала? 
  На сошечке, 
  На бороночке!» и т.д. 
  
     Весь хоровод подхватывал. Сию песню сменяла другая; ту - третья. После песен принимались за угощенье, начиналась весёлая пирушка.
  
     В сей же день ещё и теперь по городам, - начиная с Москвы Белокаменной, поконной хоронительницы всеможных переданий и обычаев русской старины, и кончая самыми захолустными, - устраиваются праздничные прогулки заневестившихся девушек. Женихи, в свой черёд, выходят на смотрины, совершающиеся на весеннем вольном воздухе, под зеленеющими навесами разпускающихся деревьев. Бывает и так, что на месте «зелёных смотрин» проходит и самое рукобитье. Местами существует обычай (например, в Костромской оболости), позволяющий парням, в честь Матери-Сырой-Земли, обливать водой приглянувшихся им девушек.  Кто обольёт кою, тот за неё и должен свататься, - голосит обычное, нигде, кроме памяти народной не записанное, право. Кто не сделает сего, тот считается лихим обидчиком, похитителем чести девичьей. В Густинской летописи так разсказывалось о подобии сего обычая: «От сих одиному некоему богу на жертву людей топяху, ему же и доныне по некоих сторонах безумныя память творят: собравшиеся юнии, играюще, вметают человека в воду, и бывает иногда действом тых богов, разбиваются и умирают, или утопают; по иных же сторонах не вкидают в воду, но токмо водою поливают, но одинако тому же богу жертву сотворяют».
  
     Во многих сёлах и деревнях на Помино воскресенье (неделю) вечером в обычае сходиться молодёжи за околицей и водить там, на задворках, хороводные игрища, величая Весну-Красну. При сём наиболее удалые из парней влезают на деревья и прыгают с них наземь, перескакивают с разбега через плетни; а другие ходят вокруг сенных стогов или соломенных ометов и поют: 
  
  «Как из улицы идёт молодец, 
  Из другой идёт красна-девица, 
  Поблизёхоньку сходилися, 
  Понизёхонько поклонилися. 
  Да что говорит доброй молодец: 
  - Ты здорово ль живёшь, красна-девица? 
  - Я здорово живу, мил-сердечной друг; 
  Каково ты жил без меня один?» и т.д. 
  
     Сия песня имеет то же самое значение для деревенской брачущейся молодёжи, как и только что описанное обливание водою.
  
     А в то веремя, как по красным горкам за деревенскими околицами проходит всё сие, на погостах-кладбищах отводится место совсем иному. Там начинается с сего дня «радованье» покойников. Туда, под сень безымянных надгробий, сходятся потерявшие детей матери, вдовы и сироты - плакать-причитать о своих дорогих, обездоливших их на сём свете покойниках. По могилкам разставляются оставшиеся от праздничных столований снеди-пития, разкладываются крашеные яйца. С сего дня чуть ли не всю неделю, с утра белого до тёмной ноченьки, кишмя кишат кладбища народом, угощающимся в честь-память своих покойничков.
  
     На следующий за Красной Горкою день - заправская Радоница («Радованец, Радавница» и т.д.), - та самая, кою поминает народное слово в поговорке: «Пили на Масленице, с похмелья ломало на Радонице!», или в песне: «Зять ли про тёщу пиво варил, пива наварил, да к Масленице; звал ли тёщу к Радонице, а тёща пришла накануне Рожества»... В сей «родительский понедельник» (а местами - во вторник) ходят поливать могилы мёдом сыченым да вином зелёным-хмельным: «угощают родительские душеньки». В белорусских деревнях существует обыкновение обедать на Радоницу - на могилах; но только при сём строго соблюдается, чтобы кушанья были «нечётныя и сухия», иначе - быть беде неминучей. «Святые родзице-ли, ходзице к нам хлеба-соли кушац!» - приголошают покойников обедающие. В заключение поминальной трапезы, на коей, по уверению старых богомольных людей, присутствуют и загробные гости, большак семьи проголошает: «Мои родзицели, выбачайте, не дзивицесь, чем хата богата, тем и рада!» - и считает свой долг по отношению к предкам свято выполненным. Нищие, окружающие едящих, оделяются остатками пищи и моготой (деньгами) - чем Бог послал на их убогую долю. Если на радоницких поминках встречаются помолвленные жених с невестой, то они должны земно кланяться - каждый у могилы своих богоданных сродников и просить бологословения их «на любовь да на совет, да на племя-род».
  
     Поминовение родителей, продолжающееся и в следующие две недели, совершается не только на кладбищах, но и дома, в хатах. В течение всей Поминной седмицы многие приверженные к доброй старине володейки (хозяйки) оставляют на ночь на столе кушанья - в полной уверенности, что «покойнички, наголодавшиеся за зиму», заглядывают об сю пору в свои пережние жилища - повидаться со сродниками, памятующими о них. «Не угости честь-честью покойного родителя о Радонице - самого на том свете никто не помянет, не угостит, не порадует!» - говорят в деревне.
  
     Во вторник на Поминной неделе деревенская детвора «окликает» первый весенний дожь. С самого утра следят все: не покажется ли на небе туча. Опытные погодоведы утвержают, что не бывает такого радоницкого вторника, в коий не капнуло бы хотя одной капельки дожя. При первом затемнившем высь поднебесную оболочке ребята принимаются выкрикивать свою окличку, некогда говорившуюся и взрослыми детьми посельской-попольной Руси: «Дожик, дожик! Снаряжайся на показ. Дожик, припусти, мы поедем во кусты, во Казань побывать, в Астрахань погулять. Поливай, дожь, на бабину рожь, на дедову пшеницу, на девкин лён поливай ведром. Дожь, дожь, припусти, посильней, поскорей, нас, ребят обогрей!». Если, вняв увещевательным окликам детворы, небо и впрямь брызнет на землю весенним дожём, то все окликающие, наперебой, кидаются умываться струями «небесной водицы», - что, по словам знающих людей, должно приносить счастье. Когда же, в редкие годы, в сей день ударит первый весенний гром, то стародавний опыт советует молодым женщинам и девушкам - при блеске первых молний -умываться дожём через серебряные, а ещё лучше через золотые, кольца. Сим сохороняется красота и молодость, столь дорогие в очах их почитателей.
  
     «И на Радоницу Вьюнец и всяко в них беснование», - голосит, межу прочим, 25-й вопрос «Стоголова», в укор и порицание народному верию. «Вьюнец» или «вьюшник» справляется в деревенской глуши и до наших дней на Поминной неделе. Сей стародавний обряд, только в остатках уцелевший от всесокрушающей долони безпощадного веремени, состоит в хожении под окнами с особыми («вьюницкими») песнями в честь новобрачных, повенчавшихся на Красной Горке. Толпа весёлой молодёжи, собравшись в условленном месте, двигается из конца в конец селения и начинает «искать вьюнца и вьюницу» (молодых), стучась под каждым окном - с особым припевом-причётом: «Вьюн-вьюница, отдай наши яйцы!». Где нет молодожёнов, там от непрошеных гостей отделываются тем, что, подавая несколько яиц, бьются ими с кем-нибудь из них. Где же Красная Горка, действительно, повенчала молодую чету, - там сим не откупиться: «вьюнишники» станут петь перед таким домом до тех пор, покуда виновники торжества не выйдут к ним сами и не вынесут всякого угощения: шва, мёда, пряников и даже моготы (денег). После сего старшой из певунов-весельчаков затягивает болагодарственную песню: 
  
  «Ещё здоровствуй, молодой, 
  С молодой своей женой! 
  Спасибо тебе, володелец, 
  С твоей молодой-молодёшенъкой 
  Володеюшкою счастливою - 
  На жалованьи, 
  На здоровствованьи!». 
  
     Хор молодых голосов после каждой строки (стиха) подпевает: «Вьюнец-молодец, молодая!» - чем и кончается чествование новобрачных до другого осенённого новым счастием дома, где повторяется то же самое.
  
     В некоторых местностях о Поминной неделе, в седьмину (субботу), проходит гонение смерти. Для совершения сего, ведущего свой корень из стари веков обряда сходятся в полночь со всего села старые и молодые женщины и, вооружившись мётлами, кочергами, ухватами и всякою домашней утварью, гоняются по огородам за невидимым призраком деревнеродноверной славянской Мораны и выкликивают ей проклятия. Чем дольше и ревностнее устрашать гонимый призрак, тем - по мнению родноверной деревни - надёжнее бавиться от всякой повальной болезни-«помахи», на передстоящее лето всему селу.
  
     В деревние веремена соблюдался на Руси, а также и в Литве, обычай - обегать в Помину седьмину (субботу) кладбища с ножами в руках и с выголосами: «Бегите, бегите, злые духи!». Сим мыслили облегчить загробныя страдания покойников, уходивших из сего мира в сторону, где волоствовала злая нечисть.
  
     В наши дни всё страшное-злое отходит от народных поверий и обычаев, - в них более живучи веселье весёлое да радость певучая. А что уцелело из грозных поверий старины, так и то потеряло свой первобытный облик, перевернувшись в осенённый тлетворным духом забывания пережиток былой сознательной жизни. Так - и радоницкие поверья, объединявшие в себе не только радостное, но и грозное. Совеременная простонародная Радоница является только радостным весенним общением с покойниками, только весёлым свадебным веременем, только порою воскресающих песен, плясок да хороводов. Недаром в народе живёт поговорка о том, что «веселы песни о Масленице, а веселей того - о Радонице». Другое речение голосит, что «гульливая Радоница - светлой радости приятельница». Третье крылатое слово добавляет, что «радоницкие-вьюнишные песни по красным горкам раздаются, с семицкими-девичьими перекликаются». Сим песням, по старинному поверью, радуются не только живые, а и мертвые...".
  
  А.А. Коринфский. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. Издание книгопродавца М.В. КЛЮКИНА. Москва, Моховая, домъ Бенкендорфъ.1901.

  Источник: https://www.booksite.ru/fulltext/kor/inp/hsky/22.htm