Исраэль Шамир. Эмигранты в Крыму или что скрывает официальная российская пропаганда

• Опубликовал Исраэль Шамир 1 апреля 2016 г. - #Крым  #настояния  #обиды  - 2 889 просмотров

  

   

  Вот уже два года, как полуостров Крым вернулся в состав России, по этому случаю прошли праздники и парады, несколько омрачаемые перебоями с энергией. А как сами жители Крыма? Они не сожалеют, что оставили Украину и присоединились к России. Во-первых, потому, что к России они чувствовали и раньше большую близость. А во-вторых, потому что той Украины, в которой они жили и которую они помнят, уже нет, и они это знают.

  Некоторые – возможно, многие – с грустью вспоминают о жизни до воссоединения. Цены были ниже, продукты доступнее, жизнь проще и дешевле, говорят они. Тогда мы всё могли себе позволить, сейчас – уже нет. Но они бывают и на Украине и знают, что и там жизнь стала гораздо трудней. Киевский переворот 2014 года еще долго будет кошмаром висеть над нашими странами. Это февральский путч вынудил Россию принять болезненное решение по Крыму.

  Если бы Россия не взяла Крым, в севастопольскую бухту вошли бы американские авианосцы, и можно было бы поставить крест на Черноморском военно-морском флоте. Ему пришлось бы уйти в неприспособленный порт Новороссийска или в Тихий океан. Напрасны оказались бы старания Петра, Екатерины, Ушакова, Нахимова, матроса Кошки и прочих матросов, офицеров и адмиралов. Россия не смогла бы сейчас спасти Сирию и прочно стать на средиземноморский берег. Все, осуждающие решение по Крыму, должны задуматься о его минимальности и неизбежности. Меньше сделать было нельзя. Возможно, следовало бы взять больше, но Россия, верная принципам невмешательства, предпочла как можно меньше вмешиваться в украинские дела.

   

  При всем уважении к чувствам жителей Крыма все же не из-за них Россия взяла Крым, а потому, что не было другого способа спасти флот. Из тактических соображений была использована вечная тяга жителей Крыма к России. Нечто подобное было и на Гибралтаре – когда Англия смогла удержать этот порт и крепость, сославшись на любовь гибралтарцев к Великобритании.

  К сожалению, жители русскоязычных областей Украины – а их восемь, от Одессы до Харькова – приняли риторику федеральных телеканалов за план действий. Так поднялась Русская Весна. После ее поражения множество прорусских политиков, журналистов, бизнесменов бежали – кто в Ростов, кто в Москву, а многие – в Крым. Остались и две измученные боями области – Донецкая и Луганская народные республики, отказавшиеся примириться с хунтой. Россия спасла их от гибели, но не дерзнула помочь по большому счету – а они надеялись на повторение крымского результата.

  Для эмигрантов Крым – предмет горькой зависти. Так старшие сестры смотрят на самую юную и красивую, вышедшую замуж и оставившую их куковать в девках. Если взять всю Украину было трудно без активной поддержки президента Януковича, а тот не собирался бороться – то хотя бы восемь русскоязычных областей Новороссии можно было взять, говорят эмигранты. И тогда Крым стал бы локомотивом, тянущим все вагоны. Возможность взять всю Новороссию оставалась до мая 2014 года, до признания Россией президента Порошенко. Не хватало только убежденности и решимости в Москве. И воссоединение Крыма стало сигналом, что от прочих частей Украины Россия отказывается.

   

  Мне рассказали украинские эмигранты, что в окружении российского президента было крайне мало сторонников вмешательства. Если бы не настойчивое требование армии и флота, то и Крым ушел бы под Киев. Фильм Соловьева попытался приписать лично Путину крымскую инициативу, но знающие люди говорят: «Если Путин так уж беспокоился о русских в Крыму, почему он не беспокоился о русских в Харькове? Потому что в Крыму был флот, а в Харькове флота не было».

  Кремлевские эксперты убеждали президента, что народ на Украине не поддержит русскую инициативу. Они не верили, что можно провести референдум, и поэтому президент Путин призывал руководство мятежных республик отложить референдум. (Как мы знаем, он все же был проведен с блеском.) Назначенные Януковичем губернаторы были готовы стать на сторону России – но для этого нужно было решение Путина, а он был дезинформирован.

  Но и принятые решения замыливались и торпедировались. Герман Греф, глава Сбербанка, так и не перевел, по словам эмигрантов, выделенные на отделение Большой Новороссии деньги. Позднее Греф и вовсе вывел Сбербанк из Крыма. Россия все колебалась и принимала только вынужденные решения. Российский посол на Украине Зурабов вел себя так, что новороссийские депутаты в Минске были уверены, что он представляет Украину – он и на самом деле был на содержании у Порошенко.

   

  Я встретил в Крыму Олега Царева, высокого, статного и харизматического молодого (сорока с лишним лет от роду) лидера. Бывший зампред украинского парламента, замглавы фракции правящей Партии регионов – самый крупный политик Украины, открыто ставший на сторону России; мультимиллионер, пожертвовавший почти всем своим немалым состоянием во имя Новороссии; во время киевского майдана он был одним из немногих, смело выступавших за союз с Россией.

  Он носит зеленую майку с портретом Путина и девизом «Самый вежливый президент». Впрочем ему ни разу не довелось встретиться с русским президентом. «Свита не допускает?» – спрашиваю я его. Он старается отвечать дипломатично, чтобы никого не обидеть. «Я в изгнании, но, слава Богу, не на Колыме, а в Крыму. Путин же не встречается – и не встречался ни с одним из украинских политиков».

  Да, конечно, он, владелец небольшого санатория – сейчас в Крыму, а не в тюрьме в Киеве. Но ему нелегко – после четырех каденций в Раде, после высоких постов (последний – председатель парламента Новороссии) он напрочь выведен из политической жизни. Федеральные каналы перестали им интересоваться – он для них слишком самостоятельный.

  «Закрывая проект Новороссия, Сурков внес Царева в черный стоп-лист для федеральной прессы», – сказали мне московские коллеги.  КПРФ вроде позвала в депутаты, но потом передумала – по словам газеты.ру, кремлевские эксперты были против. Фейсбук удалил его страницу с тремястами тысячами подписчиков, без права обжалования.

  Он собирался идти на президентские выборы на Украине в мае 2014 года, но его отговорили – мол не следует придавать легитимности этим выборам. Он снял свою кандидатуру, на выборах победил Порошенко, которого признала Россия, а Царев остался на бобах.

  Олег Царев – совсем не Стрелков, не конфликтует, обиды не показывает, надеется на лучшее. Среди эмигрантов же бытует мнение, что кремлевские кураторы предпочитают политиков поменьше калибром, без собственного веса и мнения, послушных марионеток. Даже в Новороссии Цареву не удалось остаться – попросили поскорее уехать, чтобы не смущать умы. Жаль, что этот отважный человек с его удивительным, достойным восхищения прошлым вынужден заниматься койко-местами, а не направлять курс страны.

   

  В сложном положении находится и Чалый, еще одно блестящее имя Русской Весны. Он конфликтует с назначенным Москвой губернатором Меняйло. Меняйло крайне непопулярен в народе. С кем я ни заговаривал в Севастополе, все отзывались о нем дурно: мол пьет много, не справляется с хозяйством. Действительно, за два российских года я не увидел улучшений в Балаклаве, самом красивом и необычном районе-пригороде Севастополя. Обшарпанные дома, заколоченный кинотеатр, самострой-киоски мешают разглядеть эту жемчужину Южного Крыма. Да и в других районах не видно улучшений. Жители говорят, что на местах остались все чиновники, служившие во время украинского правления, и они, как и прежде, норовят распилить бюджет, а не улучшить очень потрепанную инфраструктуру полуострова. Чалый, который подписывал союзный договор с Путиным, покинул свой пост. И он оказался слишком самостоятельным.

  Мы можем понять трудные решения, которые иногда вынуждено принимать российское руководство. Россия не всё может, ей противостоят могущественные враги. Но больше доверия к людям, настоящим живым активным людям, а не поставленным марионеткам, только упрочило бы российскую власть. В первую очередь речь идет о политэмигрантах с Украины, показавших свою смелость и решительность.