Публицист.ru - «Надежда» отплывает последней…(1)

Опубликовал Анатолий Лавритов 24 апреля 2019 г. - #О соотечественниках двух волн русской эмиграции - 1 120 просмотров

К 120-летию со дня рождения Владимира Набокова

100 лет назад, 15 апреля 1919 года, юный Владимир Набоков, будущий знаменитый Сирин или Nabokoff, писатель-шахматист-энтомолог, их семья и родственники, которые друг за другом перебрались после революции из Петербурга в Крым, – на греческом судне с символическим названием «Надежда» навсегда покинули Родину.

****

И внезапно (во время партии в шахматы с отцом) явился Набокову сон. На его глазах конь, которого он держал в руке, превратился в Пегаса, а Пегас – в бабочку. И полетела эта бабочка в неведомое и тревожное будущее…Лоди – так его звали в семье на английский манер – родился через 100 лет после Пушкина. Родился, как его Онегин, – «на брегах Невы». Лоди – старший сын в семье. Кроме него, было ещё четверо детей: Сергей, Ольга, Елена, Кирилл.

Отец, Владимир Дмитриевич, – один из лидеров кадетской партии России, депутат первой Государственной Думы, а в 1917 году – управляющий делами Временного правительства. Мать, Елена Ивановна, была сестрой Василия Ивановича Рукавишникова (из рода известных золотопромышленников) – дипломата, секретаря посольства в Риме. Он был бездетен, и в 1916 году всё миллионное состояние и недвижимость в России, в том числе усадьбу Рождествено под Петербургом, завещал Лоди, любимому племяннику.

И вновь Онегинская аллюзия: «Мой дядя самых честных правил…».

Набоковы говорили и писали на трёх языках – русском, английском и французском. Лоди владел ими в совершенстве с раннего детства. Однако, по его собственным словам, он научился читать по-английски прежде, чем по-русски. Уже став знаменитым писателем, Набоков любил повторять: «Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце – по-русски, и моё ухо – по-французски».В 1911 году он поступает в одно из самых дорогих учебных заведений России – Тенишевское училище.

«Прежде всего я смотрел, который из двух автомобилей, «бенц» или «уользлей», подан, чтобы мчать меня в школу, – вспоминал Набоков в «Других берегах». – Первый… был мышиного цвета ландолет. (А.Ф. Керенский просил его впоследствии для бегства из Зимнего дворца, но отец объяснил, что машина и слаба, и стара и едва ли годится для исторических поездок…)».

И вновь вспоминается бессмертный роман Пушкина, который спустя годы, в эмиграции, Набоков переведёт на английский и издаст в четырёх томах с комментариями:

«…Вот мой Онегин на свободе;

Острижен по последней моде,

Как dandy лондонский одет –

И наконец увидел свет.

Он по-французски совершенно

Мог изъясняться и писал;

Легко мазурку танцевал

И кланялся непринужденно;

Чего ж вам больше? Свет решил,

Что он умён и очень мил…».

****

В 1917-м в результате национализации семья Набоковых потеряла огромное состояние. За исключением жестянки с фамильными драгоценностями. Материнское жемчужное ожерелье пойдёт потом на оплату обучения Владимира в Кембридже.

А ещё на севере остались родовые поместья, роскошный особняк на Морской, недалеко от Невского проспекта, и большая коллекция бабочек. По примеру родителей Владимир увлёкся бабочками в семь лет.

И в Крыму он изучал бабочек, писал стихи, рассказы, играл в шахматы. Собранную здесь коллекцию бабочек ему тоже придётся бросить во время спешной эвакуации с полуострова.

****

Опасаясь красного террора, Родину Набоковы покидали вместе с «белыми». Эта партия на шахматной доске России, охваченной Гражданской войной (как не вспомнить здесь «Бег» Михаила Булгакова!), была за «чёрными» – большевиками. А Набоков, уже знаменитый писатель, в «Других берегах» расскажет об этом так:

«На небольшом греческом судне «Надежда», с грузом сушёных фруктов возвращавшемся в Пирей, мы в начале апреля вышли из севастопольской бухты. Порт уже был захвачен большевиками, шла беспорядочная стрельба, её звук, последний звук России, стал замирать, но берег всё ещё вспыхивал не то вечерним солнцем в стёклах, не то беззвучными отдалёнными взрывами, и я старался сосредоточить мысли на шахматной партии, которую играл с отцом…».

А вот как описывает Исход из Крыма известный биограф Набокова Брайан Бойд:

«…Беженцев на борту “Надежды” не кормили, и им пришлось довольствоваться собственными припасами – колбасой, яйцами, хлебом. На исходе второго дня вдали показался Константинополь и “пропал в сумраке ночи, опередившей судно”. На следующий день – 17 апреля 1919 года – Владимир, рано поднявшись со своей жёсткой скамьи, увидел восход солнца над Босфором, корабли, застывшие, словно в янтаре, и далёкие минареты. Поскольку Константинополь уже был переполнен беженцами, пассажиры “Надежды” не получили разрешения сойти на берег. Лишь после двухдневной стоянки, когда минареты стали казаться фабричными трубами, судно двинулось дальше, через Мраморное море.

Ещё два дня спустя “Надежда” вошла в афинский порт Пирей. Хотя у пассажиров кончились продовольствие и вода, корабль на двое суток поставили на карантин в Пирейской бухте, и лишь в день двадцатилетия Владимира Набокова он и его близкие сошли на берег Греции…». Да, второй Рим не ждал беженцев из «немытого третьего Рима»…

****

Как бабочки, они полетели по миру. От берегов Тавриды – к берегам Эллады, а затем и к берегам Туманного Альбиона.Владимир стал студентом Кембриджского университета, вначале специализируясь по энтомологии, затем сменив её на словесность. По словам Набокова, если бы не революция, он мог бы «целиком посвятить себя энтомологии и вообще не писать романов».

Он окончил Кембридж с дипломом второй степени по литературе и истории. С 1922 года он с нансеновским паспортом на 15 лет «осядет» в Берлине, где трагически погибнет его отец.

Репетиторство, съёмки статистом в немом кино, уроки тенниса и английского… Каким только трудом не пришлось зарабатывать Набокову! Лишь спустя годы его имя прославят на весь мир романы, написанные сначала на русском, а затем и на английском.Его сон на судёнышке «Надежда» оказался пророческим.

****

Набоковские произведения нелегально привозили в Советский Союз. Они плыли, как судно «Надежда», из рук в руки.

А первым, кто осмелился легально вернуть нам Набокова, был прославленный чемпион, главный редактор журнала «64 – Шахматное обозрение» Анатолий Карпов. В августе 1986 года он опубликовал в этом популярном советском журнале две страницы из «Других берегов», где Набоков рассказывает о своём излюбленном занятии – составлении шахматных задач.

Избранное, включающее наиболее известные романы писателя, – первая книга Набокова в СССР, выпущенная в 1988 году издательством «Художественная литература». Купив в одном из книжных магазинов Ашхабада эту книгу, я, как и многие тогда, зачитывался «Машенькой», «Защитой Лужина», «Приглашением на казнь», «Другими берегами».

-Окончание следует-

Источник: http://www.stoletie.ru/kultura/nadezhda_otplyvajet_poslednej_176.htm

	0

Метки

Архивы

Самое свежее

Самое интересное

«Надежда» отплывает последней…(1)

Комментарии