— Всех не пересажаете! — смеялись коррупционеры.
— Пересажаю, — твердо сказал Путин. И пересажал.
Утром проснулся, значит, в Кремле, вышел в коридор, а там пусто. Ни охраны, ни ходоков.
Хмыкнул, Владимир Владимирович, пошел в свой кабинет — он там же через этаж от квартиры. А в здании тишина.
Сел Владимир Владимирович за стол, телефонную трубку снял.
— Мария Сергеевна! Чайку с пирожками, пожалуйста.
А на другом конце трубки тишина. Мертвая.
Тут Путин начал что-то подозревать. Набрал Пескова: не отвечает. Суркову позвонил, и тот молчит. Только слышно как в здании трезвонит телефон — вот такая тишина стояла.
Позвонил тогда Путин Рамзану Ахметовичу. А тот как раз парад принимал нового отдельного горно-саперного танкового полка МВД Чечни.
— Здравия желаю, Владимир Владимирович!
— Рамзан Ахматович, а Владислав Юрьевич не у Вас?
— Никак нет, товарищ Президент! Он в Мордовии.
— А что он в Мордовии делает?!
— Ну, как же… Вы же… указом… — Рамзан Ахматович от волнения совсем русский язык позабыл.
Тут Путин понял, куда все подевались.
— За коррупцию, значит?
— Да-да, за это вот самое…
— Хм. А почему Вы, Рамзан Ахматович, на свободе и даже парад принимаете?
— А у нас нет коррупции. Все по законам гор… Российской Федерации. Тендер-шмендер, аукцион-шмаукцион…
— Спасибо Вам, Рамзан Ахматович, — повесил трубку Путин. Посидел минуту, набрал Главного тюремщика.
— Вы не знаете, где сидит моя секретарша? А то я очень чаю хочу. Привычка. С пирожками.
— У меня, — обрадовался Главный тюремщик. — У меня сидит. Сахар из приемной домой таскала. Вроде по килограмму, а за год на весь дачный сезон набиралось. Вы же без сахара чай пьете? А по смете — с сахаром.
— А нельзя ее выпустить? Чаю с пирожками очень хочется.
Главный тюремщик посерьезнел.
— Никак нельзя. Это ведь как раз коррупция и будет. А за коррупцию у нас…
— Непременно будет коррупция? Мне бы чаю.
— Самая что ни на есть коррупция. Да, и знаете что? Я же тоже… как Вам объяснить… В прямом смысле за решеткой сейчас.
— Как? И Вы?
— Да. Попутал бес. Вот решили, чтобы не выходя из рабочего кабинета мотал срок. А то ведь кто тюрьмой командовать будет? Вот, совмещаю. У меня еще работа вредная, так что тут год за два…
— Я Вам потом позвоню, — сказал Владимир Владимирович.
Чаю хотелось нестерпимо. Путин уже болтал воображаемой ложечкой в не менее воображаемом граненом стакане. Потом дул на горячий крепкий напиток, откусывал кусок ржаного архангельского пирожка с брусникой. Глотал, обжигался…
— А провались оно конем! — не выдержал Владимир Владимирович, выхватил из папки бланк с двуглавым орлом, занес над ним ручку…
— Омни… Нет, амнистия… — проговорил Путин, царапая бумагу пером ручки, отнятой у какого-то провинциального губернатора.
Николай Шелепов
Комментарии