Сирийская игра: знать, где прикуп!

• Опубликовал Александра Зацепина 19 марта 2016 г. - #Сирия  #ИГИЛ  #ВКС РФ  - 3 048 просмотров

  

  Отшумела дискуссия о «тайных мотивах» вывода российских Воздушно-космических сил из Сирии, и, кажется, возникает возможность начать анализировать ситуацию не только рационально, но и в динамике. Для начала удивимся «эффектом неожиданности» от вывода большей части российских ВКС. На деле российская операция в Сирии носила уникально прозрачный характер и ее рамки неоднократно озвучивались руководством страны.
  
  Кремль с самого начала подчеркивал ограниченный характер действий и нежелание втягиваться в наземную операцию. Ее и не случилось, несмотря на многочисленные подозрения, «утечки» и т.д.
  
  Москва никогда не скрывала желания действовать в составе широкой антитеррористической коалиции. И когда появились проблемы во взаимодействии с Ираном, а дальнейшее развитие кооперации с США остановилось по политическим мотивам, Россия операцию свернула.
  
  Россия подчеркивала, что операция будет продолжаться, пока сирийская армия ведет борьбу с террористами, и когда армия Б. Асада начала имитировать «осаду Пальмиры», Россия приняла решение закончить операцию. Что интересно, наступление на Пальмиру было почти мгновенно возобновлено.
  
  Москва говорила о том, что ее главной целью является создание условий для переговорного процесса. И когда политический процесс действительно начался, а из соглашений о прекращении огня, заключаемых на базе Хмеймим, начала вырастать ответственная оппозиционная коалиция, Россия сочла свою миссию выполненной.
  
  Москва говорила, что не будет навязывать свое мнение о новом формате страны и о новой структуре политической власти - и не стала педалировать вариант федерализации.
  
  Важно и то, что, снижая уровень своего присутствия в Сирии Россия дает возможность всем участникам конфликта «проявить себя» на фоне итогов российской операции.
  
  Асаду дается возможность доказать, что он на деле способен договариваться с партнерами и оппонентами внутри страны и сидит не только на штыках своих преторианцев. Что, судя по опыту событий 2012-2015 года, далеко не очевидно.
  
  Курдам придется доказывать, что они действительно могут претендовать на государственный статус, как упорядоченная и централизованная сила, а не погрязнут, как это уже многократно бывало, во внутренних дрязгах и криминале.
  
  Иранцам, поведение которых в последнее время по отношению к России нельзя назвать иначе, нежели «заносчивое», дается возможность показать, что Тегеран политически, институционально и, если хотите, духовно созрел к тому, чтобы претендовать на роль регионального «центра силы». То есть нести определенное бремя и понимать сложившиеся глобальные «правила игры», а также демонстрировать способность договариваться - с чем у Ирана всегда были проблемы.
  
  США и лично Бараку Обаме дается возможность доказать способность отойти от продолжавшейся годами практики «конструирования виртуальной реальности», которая закончилась тем, что исламские радикалы почти захватили не только Сирию, но и Ирак. Остается только надеяться, что если у США не получится достойно завершить разгромом исламских радикалов поднятием флага сирийской оппозиции на Раккой (а выяснится это довольно быстро – через 5-6 месяцев максимум), Владимир Путин вновь согласится помочь США. Благо Россия сохраняет в Сирии за собой всю военную инфраструктуру.
  
  Так что стоит признать, что умение вовремя «очистить пространство» – это тоже метод из арсенала российского «политического дзюдо», и очень эффективный метод. Особенно когда требуется сохранить максимальную свободу рук.
  
  Но операция российских ВКС в Сирии неизбежно ставят в «повестку дня» два важных вопроса.
  
  Во-первых, не будет ли создавать та легкость, с которой Россия вошла в Сирию и еще большая легкость, с которой она оттуда вышла, подозрение у потенциальных партнеров Москвы в других ситуациях – что Россия их может, говоря простым языком, «кинуть»? Конечно, то, что наши потенциальные партнеры (в том числе, например, и по постсоветскому пространству) начинают избавляться от господствовавшей ранее безусловной уверенности, что это только они могут «кидать» Россию – это хорошо. Им пора привыкать к тому, что во внешней политике Россия может и, вероятно, будет действовать как США. Но и России нужно понять, что для того, чтобы действовать как США, надо обладать сравнимыми ресурсами и сравнимым же уровнем глобальных позиций. А пока количество союзников у России – даже капризных и ненадежных – измеряется числом пальцев на одной руке.
  
  Во-вторых, оспаривать успешность операции России в Сирии могут только очень предвзятые люди. Но только у очень ангажированных людей не может не возникнуть вопроса: а зачем все это было? Зачем наносились бомбо-штурмовые удары, уничтожались бункера боевиков, нарушалась их логистика, сжигались бензовозы – понятно. Но если посмотреть на все происходившее «в мировом масштабе»? Ведь не только для снятия «пропагандистских сливок» воевали и гибли вдали от Родины российские военные? И тут становится очевидным, что даже очень удачные тактические действия сами по себе не складываются в единую цепочку, которая приводит к получению бесспорного и геополитически «монетизируемого» результата. Рано или поздно придется произнести так нелюбимое государственной системой слово «стратегия». И чем более удачными будут в дальнейшем тактические действия России в ситуациях, подобных сирийской, тем более острым будет запрос на формулирование такой стратегии.
  
  Россия, конечно, доказала операцией в Сирии свою способность эффективно применять военную силу в локальном конфликте в интересах своего союзника за пределами своего ближайшего территориального окружения. Причем применять ее в максимально сложном внешнем окружении и под жестким политическим и пропагандистским давлением.
  
  Россия вошла в «высшую лигу» мировых держав, где до этого «играли» только США и, периодически, Франция. Китая, к слову, в этой «лиге» мы не найдем. Но Россия пока не смогла войти в «клуб избранных», где пока находятся только США (а раньше был СССР) и который объединяет те государства, которые не просто смогли применить военную силу на удалении от своей национальной территории, но и осуществить эффективные стабилизационные мероприятия с получением ощутимых экономических дивидендов. Когда в этом «клубе избранных» появится еще кто-то в дополнение к США, тогда и возникнет эффект многополярности, о котором так много говорят.

   

  А пока… Россия «уперлась» – и это необходимо объективно признать – в пределы возможностей своей современной экономики. И хорошо, что теперь мы понимаем, куда и сколько расти.

   

  Дмитрий Евстафьев