Кончина Эльдара Рязанова - печальный повод заглянуть в себя. Важно ли мне, к примеру, каким он был в своей личной жизни? Как эволюционировал за свою долгую кинобиографию и равнозначимые ли фильмы снимал? Какие политические взгляды исповедовал? Не важно. Безразлично.
То есть я готов, если будут собеседники, обсудить, как Карнавальная ночь перетекала в Берегись автомобиля. Вспоминать, как старик Пырьев уговорил молодого документалиста снять эту самую Ночь.
Но главное не это. Поэтические опыты Цветаевой и Ахмадуллиной выводили комедийку, на которой загибающиеся провинциальные театры делали спасительную кассу, из бытовухи в космос.
Платок с узелками на голове отставника Папанова сообщает больше об истории советской страны и том времени, чем все скучные тома патентованных писателей земли русской и статейки конъюнктурных политологов.
Почему? Рязанов нас любил, понимал, видел насквозь и всё равно любил. Тем особым видом ироничной любви художника, которая гоголевской ноткой живёт даже в стареньком мотоцикле Жженова, не говоря уж о Волге Деточкина. Рязановские фильмы не просто смешили. Не только заставляли всплакнуть. Тем самым они, понятные каждому, миллионами сеансов усовершенствовали нас, вот в чем штука. Они внутри нас, и явно среди лучшего из того, что у нас вообще внутри.
Комментарии