Призрак русской нации

• Опубликовал Николай Кофырин 23 декабря 2018 г. - #российская нация  - 1 489 просмотров

  Недавно писатель Андрей Михайлович Столяров, с которым мы знакомы почти двадцать лет, подарил мне свою новую книгу «ПРИЗРАК НАЦИИ: русский этнос в постсовременности». (Издательство «Страта», СПб: 2018). Её основные сюжеты: Национальные архетипы. Национальный характер. Национальное государство. Национальная мифология. Национальная идея.
  Книга о том, как исторически возник русский национальный характер, каковы его основные параметры (архетипы) и как их можно использовать для социального проектирования, то есть для продвижения России в реальное будущее.

   

  13 декабря 2018 года в Русской христианской гуманитарной академии в Петербурге я провёл интервью с писателем Андреем Михайловичем Столяровым. Меня интересовало не только содержание книги, но и взгляды писателя на проблему будущего, его жизненная философия.

  https://www.youtube.com/watch?v=SqaTC_Z-sY8&feature=youtu.be

   

  Книга весьма интересная, содержательная и читается легко. Я прочитал её за три дня. Хочется процитировать некоторые наиболее яркие и спорные моменты.
  
  «Наибольшую опасность для России представляет нынешний русский этнический патриотизм, непрерывно обостряющий противоречия внутри многонационального государства» (с.194)
  
  «Русский этнос никак не может вписаться в историю. Он то заведомо обгоняет её, пытаясь строить социализм, царство божие на земле, хотя ни он сам, ни весь мир к этому ещё не готов, то, напротив, заведомо отстаёт, пытаясь вжиться в либеральный капитализм». (с.313).
  
  «В результате мы имеет ни то ни сё: не национальное государство и не империю, не демократию и не диктатуру, не либерализм и не этатизм, не реальное будущее и не реальное прошлое. У нас как бы всего понемногу». (с.313)
  
  «Скорее, в России образуется нечто вроде гражданской нации, характерной для современной Европы и Соединённых Штатов. А гражданская нация не обладает ни имперскостью, этничностью, ни универсальностью. Гражданская нация – это общность, выделяемая исключительно по критерию государственной принадлежности». (с.195)
  
  «Вопреки устоявшейся точке зрения, мы рискнём утверждать, что главные проблемы современной России вовсе не экономические, каковые обычно выносятся властью на первый план, главные проблемы России – национальные, от них зависит само существование нашего государства». (с.161)
  
  «Фактически Россия сократилась до размеров Московского царства, утратив как собственный суверенитет, так и контроль над обширным евразийским пространством. Она превратилась в вассала Объединённой Европы и представляет собой её индустриально-сырьевую периферию». (с.4)
  
  «Фактически нынешняя Россия представляет собой разнородный этнокультурный конгломерат, по-настоящему не интегрированный в единую нацию и потому потенциально готовый к различным геополитическим метаморфозам». (с.183).
  
  «Вот в чём дело: в глазах западного сообщества Россия – это дракон, стерегущий бесчисленные сокровища. С точки зрения глобальных экономических перспектив идеальным вариантом было бы «убийство дракона» – разделение России на несколько самостоятельных государств, каждое из которых было бы непосредственно включено в глобальные рынки». (с.7)
  
  «…перед Россией встаёт реальная угроза распада, угроза постепенного, спонтанно-принудительного демонтажа государства на несколько «независимых», назовём это так, сырьевых территорий». (с.9)
  
  «Образование на территории современной России нескольких независимых государств, преимущественно русских по этническому составу – вполне вероятная версия близкого будущего». (с.12)
  
  «Российский либерализм остаётся бесплодным декоративным уродцем». (с.20)
  
  «Если бы меня спросили, будет ли в России когда-нибудь построено правовое общество западного образца, то есть общество, где соблюдаются все законы, где большинство конфликтов – бытовых, социальных, экономических – решается через суд, где основная часть граждан знает и умеет отстаивать свои права, то я, ни секунды не сомневаясь, ответил бы: нет, такое общество в России построено никогда не будет». (с.27)
  
  «…бессмысленно призывать к созданию в России гражданского правового общества западного образца, бессмысленно встраивать всё новые и новые западные «шестерёнки» в метафизическую российскую онтологию». (с.54)
  
  «Русский человек живёт, не столько согласуясь с рациональной законностью, сколько с метафизическими представлениями о долге, справедливости, добре и зле и т.д.
  <…>
  Жизнь на Западе – это ремесло. Жизнь в России – это искусство. Причём оба эти качества онтологически закреплены. Они входят в генетические коды обеих цивилизаций». (с.53)
  
  «Видимо, и социализм ещё возродится – только в более мягкой, гуманной, толерантной, окультуренной форме». (с.54)
  
  «Миргородская лужа, если воспринимать её как метафору, так и остаётся неглавным символом нашей страны». (с.58)
  
  «Как будто проклятие лежит на российской земле: что бы мы ни делали, как бы ни напрягались, какой бы социальный строй ни пытались создать – хоть империю, хоть коммунизм, хоть демократию, хоть капитализм – результат один: как жили, так и живём, и нет надежды, что ситуация изменится к лучшему». (с.59)
  
  «Национальный характер – это «общество внутри нас», существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний… Он есть часть нашей личности». (с.60)
  
  «Русскость – не культура, не религия, не язык, не самосознание. Русскость – это кровь, кровь как носитель социальных инстинктов восприятия и действия». (с.70)
  
  «Климат несомненно оказывает влияние на формирование этноса». (с.74)
  «Не меньшее значение для этноса имеет и природный ландшафт». (с.75)
  «Также на формирование этноса оказывает влияние и физический статус границ. Островное положение Англии несомненно сказалось на специфике её национального самосознания». (с.77)
  
  «Постоянное жизненное сверхнапряжение, непрерывная «битва в пути», мобилизация всех человеческих сил и средств являлись для русской нации исторической нормой. Эту особенность можно определить как героический архетип, как исторически сложившуюся способность этноса к личному и коллективному сверхусилию для достижения поставленной цели». (с.82)
  
  «То есть труд для русского человека может быть кромешным страданием, труд может требовать немыслимого напряжения всех сил, но одновременно труд – это ещё и нравственный подвиг, трансформация личности, поднимающая человека на новую ступень духовного бытия». (с.83).
  
  «…совершить подвиг, отдать жизнь ради великого дела русский человек готов всегда, а вот от скучной обязанности по поддержанию текущего быта он уклоняется всеми возможными способами». (с. 80)
  
  «Способность русских переломить самую безнадёжную ситуацию, собрать все силы и победить там, где победа кажется невозможной, тоже удивляла народы, более склонные к размеренному быту, а не к рискованному бытию». (с. 92)
  
  «Главное качество, которое характеризует русский национальный характер, это ярко выраженная антиномичность – бытийный максимализм, пронизывающий собой все сферы жизни. Наиболее эффективно русский характер работает лишь в крайних регистрах существования, игнорируя срединную (рутинную бытовую) часть экзистенциального диапазона, которая является для него функционально пустой. Русский характер не признаёт золотой середины, носителем которой является западный средний класс». (с.93)
  
  «…русский человек готов претерпеть любые бытовые невзгоды, если жизнь его озаряет великая цель. Он готов отказаться от множества личных благ, если чувствует свою причастность к великим свершениям». (с.94)
  
  «… помимо экономического быта, которая универсальна, то есть внеличностна и едина для всех, существует ещё и метафизика бытия, национальный канон, этническое самосознание у каждого народа – своё. Разница метафизик – это и есть разница национальных характеров». (с.95)
  
  «Быть может, склонность русского этноса не к деятельности, а к деянию, склонность его к решению грандиозных вселенских задач окажется тут решающей. «Русскость» станет востребованной – как ресурс, преобразующий настоящее в будущее». (с.98)
  
  «Государство стало для русского человека чем-то священным. Власть превратилась в гарант независимого этнического бытия. Какой бы жестокой и отвратительной она ни была, какие бы непомерные тяготы ни налагала она на страну, её право на властвование сомнению не подвергалось: только она обладала той всесокрушающей силой, которая позволяла этносу существовать». (с.112)
  
  «Русский этнос, в отличие от многих других, никогда не имел сугубо этнической идентичности – он всегда был включён в идентичность более высокого уровня». (с.119)
  
  «Русским мог считать себя каждый, кто принимал российское подданство и строил свою жизнь в соответствии с ним – этот термин обозначал опять-таки не столько национальность, сколько гражданство». (с.121)
  
  «Фактически русский этнос никогда не был самим собой. Он всегда выступал в истории как некое надэтническое сообщество. Он отождествлял себя не столько с нацией, сколько с государством, и культивировал в себе не столько этнические, сколько государственные черты». (с.122).
  
  «Русский, по крайней мере до недавнего времени, готов был признать русским каждого, кто живёт в России и хотя бы немного изъясняется на русском языке». (с.127)
  
  «Архетип всеединства сделал Россию страной-империей – империей, где титульная нация, то есть собственно русские, не имели никаких преимуществ перед колониями. Более того, именно русское большинство несло основные тяготы имперского существования…» (с.128)
  
  «История знает всего два примера, когда нациям удалось создать устойчивую универсальную идентичность, – это американцы и русские. … Интересно также, что именно эти нации превратились в крупнейшие мировые державы ХХ века. Объясняется это, конечно, не только национальным универсализмом, но и наличием у обеих наций привлекательных социальных идей – либерализма и коммунизма. Идей, заметим, тоже – предельно универсальных». (с.130)
  
  «Русский человек вообще сторонится законов, не без оснований считая, что власть принимает законы не для народа, а исключительно для себя. … Законы в русском национальном сознании отрицает не только архетип справедливости, но также – архетип власти и даже героический архетип, поскольку статус подвига (для отдельного человека) или статус великих свершений (для всей страны) как раз и предполагает выход за рамки привычных юридических норм». (с.134)
  
  «Однако если нет социального оператора, ограничивающего верховную власть, значит, государство превратит подданных в безгласных рабов. А раб всегда будет думать, как бы украсть, потому что всё вокруг принадлежит не ему». (с.138)
  
  «Уничижение перед властью стало в России нормой. Власть – это всё, а человек – это ничто». (с.138)
  
  «В России не успела возникнуть «суверенная личность», и потому власть по-прежнему может рассматривать россиян как своего рода «госсобственность», как инертный, но самовозобновляющийся сырьевой ресурс» (с.139)
  
  «…архетип власти, выраженный патернализмом, культивирует социальную инфантильность русского этноса. Тень государственного «дракона» накрывает собой всю российскую жизнь» (с.139).

   

  Я считаю необходимым дополнить Андрея Михайловича несколькими, на мой взгляд, важными моментами в размышлениях о нации.
  Первый – это учёт религиозного фактора (в России – православия).
  Второй – представление о смерти как часть национального менталитета.
  Третий – человеческий фактор (роль личности в истории) – значение воли, чувств, страстей, инстинктов властителей.

  ...

  ПОЛНОСТЬЮ можно прочитать в моём блоге по ссылке

  http://blog.nikolaykofyrin.ru/?p=1402

   

  А Вы как определяете НАЦИЮ И НАЦИОНАЛЬНОСТЬ?

   

  © Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru

   

  Источник: http://blog.nikolaykofyrin.ru/?p=1402