Скотина

• Опубликовал Борис Волгин 27 мая 2019 г. - 1 884 просмотра

  Самым популярным словом в противостоянии "верхов" и "низов" является "быдло". Слово старинное и местечковое, но наступивший XXI век увеличил его размер и значение.

  Польское слово "быдло" означает всего лишь крупный рогатый скот. Но переносное значение слова было всегда ругательным. Так польские паны называли крестьян, в смысле покорного, бессловесного стада. Сколько времени прошло, а слово осталось без изменений. И имеет такой же негативный смысл.

  Самопровозглашённая элита считает быдлом всех, кто перебивается на жалкую зарплату, ездит на общественном транспорте, не ходит по ресторанам и не ездит по заграницам.

  Но слово не воробей, вылетишь, не поймаешь. И, вылетев из уст сильных мира сего, оно к ним и вернулось с тем же самым негативным значением и окраской. Ведь откуда появилась эта самая элита, как не из быдла. Рюриковичей в СССР не было. К тому же уровень культуры и внешний вид новоявленных аристократов весьма располагал к этому слову.

  В лексиконе советских граждан такого слова не было и не могло быть. В Советском Союзе не было такого расслоения общества на имущих и неимущих. В узком кругу, во время ссоры человек мог назвать другого быдлом, но на общественность это не выносилось.

  В русском языке есть более хлёсткий синоним — скотина. Оно имеет более широкое хождение в России. Но "элите" благозвучней и приятней польское "быдло". Ведь это так по-европейски.

  Всё же быдлячество стало привилегией власть имущих, потому что они более весомее и откормленнее. И жалким клячам с ними не тягаться.

  "Быдло" непросто слово из словаря. Это форма социального высокомерия. Оно используется, чтобы утвердить свою значимость. Но в реальности всё наоборот. Чем больше в человеке неполноценности и неудовлетворенности, тем чаще он выплескивает свою злобу на окружающих.

  P.S. Одна из музыкальных пьес композитора Мусоргского "Картинки с выставки" называется "Быдло". Но Модест Петрович никого не собирался обижать. Слово дано по своему прямому значению. Так назывался рисунок друга Мусоргского, художника Гартмана.