Так кто закладывает мины под союз России и Белоруссии?

• Опубликовал Николай Антонов 13 марта 2017 г. - #  #Беларусь-Россия  - 1 626 просмотров

   Прошло семнадцать лет с того времени, когда был подписан договор о создании Союзного государства Белоруссии и России. Строительство его, судя по приложенной к договору программе действий, или, как сейчас говорят, дорожной карте, предстояло завершить до 2006 года. Срок давно миновал, но спросите белоруса и россиянина: живут ли они в одном государстве. Увы! Его так и не создали: российское руководство разрушило стержень Союзного договора. Об этом много сказано и написано. Но жизнь заставляет вернуться к событиям, оборвавшим интеграционную колею. И ответить на главный вопрос: что же способствовало успешной, иначе не назовёшь, блокировке объединительного процесса.

  
  Очевидное-невероятное 
  
  Казалось, дорога к Союзному государству была открыта. Помню, как встретили весть о долгожданном договоре россияне и белорусы. «Впечатление такое, что история совершила виток и с гибельной колеи, на которую столкнули её политики-геростраты, переходит на колею созидательную, по мере сил и возможностей выправляя сотворённое ими уродство» — в строках репортажа «Первый шаг к братскому Союзу», опубликованного «Правдой», отражалось общее настроение.
  
  Все понимали, конечно, что путь предстоит нелёгкий. «Появилась реальная возможность создавать Союзное государство. Но пока — только возможность. Поскольку силы, зримо и тайно противостоящие святому этому делу, велики и, что куда опаснее, могущественны» — предостережения, высказанные в репортаже, хоть и воспринимались серьёзно, не могли омрачить чувство общего праздника.
  
  На волне этих радостных ожиданий уже через шесть дней — в срок, невиданно короткий для государственной бюрократии — Союзный договор был ратифицирован Госдумой («красной» Думой, треть которой составляли коммунисты) и белорусским парламентом. С единодушием, непривычным для того раздорного времени: лишь три депутата (в Думе) выступили против.
  
  Надежда восстановить порушенный общий дом появилась не только у белорусов и россиян. Напомню события, известные нашим читателям. После того как был подписан белорусско-российский договор, за присоединение к «Союзу двух» высказалось более 90 процентов жителей Таджикистана. Многолюдные митинги — с таким же требованием — потрясли Казахстан и Украину. Политическая элита стран СНГ уже не могла сопротивляться движению, поднявшемуся из глубин народа. За то, чтобы присоединиться к Союзному государству, проголосовал парламент Киргизии, а в высшем законодательном органе Армении был создан для этой цели Координационный совет. По просьбе руководства Молдавии Парламентское собрание Союза Белоруссии и России предоставило её парламенту статус постоянного наблюдателя. Даже Леонид Кучма, признанный самостийник явно западного уклона, на одном из саммитов СНГ заявил: «Покажите нам его (белорусско-российского Союза. — О.С.) преимущества — куда мы после этого денемся?»
  
  Ситуацию, более благоприятную для союзного строительства, трудно было представить. И вот 20 января 2000 года Александр Лукашенко и Владимир Путин обменялись ратификационными грамотами договора. «Надеюсь, что к осени мы изберём совместный парламент, который начнёт принимать законы, в том числе и прямого действия», — сказал на пресс-конференции президент Белоруссии. Но, несмотря на то что он был Председателем Госсовета Союзного государства, важнейший пункт, намеченный договором, выполнить не удалось из-за противодействия российской стороны.
  
  А через два года после обмена ратификационными грамотами Путин отказался от договора. Идею его признал неприемлемой: «Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у нас появился какой-то наднациональный орган». Это было бы, мол, по советскому образцу. И предложил ввести Белоруссию в состав России — вариант непроходимый и явно провокационный, перечёркивающий уже начатую на постсоветском пространстве интеграцию. По его настоянию организационные вопросы строительства Союзного государства — принятие Конституционного акта и формирование наднациональных управленческих структур — вынесли «за скобки» переговоров.
  
  Вслед за организационным был подорван экономический фундамент интеграции. Сначала в лютые февральские морозы «Газпром» перекрыл Белоруссии подачу газа — под предлогом задолженности. Хотя дрейфовавшей в сторону НАТО Украине, долг которой был в пятнадцать (!) раз больше, подачу его не сократили. Как и многократно превысившей нормы задолженности Грузии, которая проводила проамериканскую, антироссийскую политику. Несмотря на то что, в отличие от украинцев и грузин, белорусы регулярно оплачивали текущие счета и по договорённому графику погашали прежнюю задолженность, вентиль перекрыли только им. Затем российское руководство, вопреки Союзному договору, в одностороннем порядке вдвое подняло для Белоруссии цену на газ. И развязало против неё нескончаемые войны: от нефтегазовых, мясных, молочных до сахарной, кондитерской, пивной и табачной.
  
  Случаи, когда верхушка отдельных государств шла на слом международных договоров и позволяла себе их растаптывать, в истории известны. Но чтобы недружественные действия были направлены против ближайшего союзника, к тому же родственного по крови титульной нации своей страны, — с таким человечество ещё не сталкивалось.
  
  Что же способствовало успеху российской власти, не допустившей государственного единства братских народов?
  
  Их главное оружие
  
  Не успел Путин прилюдно отречься от Союзного договора, как началась оглушительная кампания в поддержку его «новой, прагматичной политики». Вся кремлёвская рать обрушилась на Лукашенко. «В целом, говоря о реакции президента Белоруссии на предложения нашего президента, хочется сказать такую фразу: не надо искать поводов для нереализации уже существующей договорённости в рамках договора. Такое ощущение, что ищется повод, чтобы действительно не идти вперёд, а иметь возможность для каких-то целей — мне не очень понятно — топтаться на месте», — своей обычной скороговорочкой выпалил перед телекамерами бывший председатель Совета Федерации Сергей Миронов. Что, как можно было понять, означало: Лукашенко выступает против Союзного договора.
  
  А главный в ту пору «единоросс» и спикер Госдумы Борис Грызлов стал доказывать, что Союзное государство с Белоруссией невозможно: и направление в развитии её неправильное, и экономический курс — неэффективный. Хотя незадолго до этого восхищался «высочайшим уровнем» белорусской экономики, объясняя причину её успехов: «По моему твёрдому убеждению, вы развиваетесь в правильном направлении, и надеюсь, что оно сохранится».
  
  После решения односторонне поднять для белорусов цену на газ в кампанию включился Путин. В окружении министров-капиталистов и нефтегазовых магнатов, собранных на экстренное совещание, которое транслировали все крупные телеканалы, он объяснил народу необходимость «ценовой коррективы»: «Это сделано для укрепления интеграции». Увы! Не каждый из телезрителей, слушавших президента, знал, что основной принцип интеграции — равные, как и требует Союзный договор, условия хозяйствования, которые обеспечиваются ценовым равенством на энергоносители для обеих стран. И что, односторонне повысив цену на газ (а заодно и на нефть), российское руководство не укрепило, а разрушило её, фактически вышло из Союзного договора и подорвало не только экономический фундамент общего государства. Результат «ценовой коррективы» был намного опаснее.
  
  «Россия, — констатировал один из крупнейших исследователей интеграционных процессов профессор Ф.Н. Клоцвог, — идёт на окончательное разрушение постсоветского пространства, экономическая интеграция которого имела бы важное стратегическое значение для укрепления геополитического положения России в мире и явилась бы существенным дополнительным фактором роста российской экономики».
  
  Умолчав о главном, Путин обратился к чувствам обывателя. Дотации белорусам на газ и нефть, обеспечивающие равенство цен, сообщил он, наносят России ежегодный ущерб в объёме более пяти миллиардов долларов. И бьют по доходам, особенно стариков и детей. Но комплексными расчётами экономистов, кстати, не раз публиковавшимися в печати, было доказано, что часть этих дотаций, и немалая, возвращалась россиянам в виде недорогой, из-за меньших затрат на энергоресурсы, белорусской продукции: она всегда была на 20—25 процентов дешевле своих возможных аналогов. Терял «Газпром», но выигрывали российские потребители. К тому же белорусская продукция включала в себя российское сырьё и комплектацию. А это — тот сбыт, которого без Белоруссии у России просто не было бы.
  
  Умолчал Путин и о том, что, потребляя сырьё, полуфабрикаты и комплектующие из России, белорусские предприятия обеспечивают там работой около десяти миллионов человек. И одностороннее повышение цен на газ и нефть, наносящее ущерб белорусскому производству, отзывается на сопряжённых российских предприятиях: они вынуждены уменьшать выпуск продукции, сокращать рабочие места, а то и вовсе закрываться. Такой однобоко-сырьевой подход уже разрушил многие тысячи заводов, фабрик и целые отрасли. Урон от него — производственно-финансовый, социальный, не говоря уже о моральном, неизмерим, для всех — со стариками и детьми, о коих так пёкся Путин. Как неизмерима и выгода от равных с Белоруссией цен на энергоносители.
  
  Но участники совещания, точнее, двух экстренных совещаний, проведённых с разрывом, насколько помнится, в три-четыре дня и превращённых в грандиозное телешоу, во главе с Владимиром Владимировичем продолжали упорно обрабатывать обывательское сознание: новые цены вводятся, мол, для поддержки Белоруссии — пусть привыкает жить в рыночных условиях. Что означала такая «поддержка», доходчиво разъяснил тогдашний министр экономического развития и торговли Герман Греф. «Если для России цену газа поднять на 20 процентов — её экономика рухнет», — заявил он ещё раньше, на заседании Совмина. Но то было разъяснение для «своего круга». Здесь же, на шоу, устроенном для народа, двукратный подъём цены газа для Белоруссии преподносился как некое благо.
  
  В ход пошёл ещё один, по-бытовому доходчивый, довод: Лукашенко просто гонится за дешёвым российским газом. И опять же далеко не все обыватели могли догадаться, что их, выражаясь языком современных дельцов, просто разводят. «Пусть и по 200, пусть по 300, путь по 500 долларов, но условия должны быть равные. Вот чего мы хотим, — пояснил на пресс-конференции, о которой ни слова не сказали российские телеканалы, Александр Лукашенко. — Когда нам поднимают цену в два раза, как для счастья, говорят, белорусам, и она станет намного выше, чем в России, — это разрушение всяких отношений. Таким образом нас выталкивают с российского рынка. Мы просто не сможем продать свою продукцию, которая будет значительно дороже. Вот в чём вопрос. А не в том, что мы, извините меня, на халяву хотим получить от России какой-то газ».
  
  Но маховик обмана был запущен. На высочайшем уровне. И всё, что под рукой у режима, с новой силой ополчилось на Белоруссию. «Отставшая от времени»… «Замшело-нереформированная»… «Гиря для нашей экономики» — казалось, обозреватели и эксперты, замелькавшие на экранах и страницах газет, пытаются защитить Россию от злейшего врага. После очередной газовой атаки на Белоруссию, когда пропагандистская кампания против неё перешла все мыслимые границы, Александр Лукашенко намерен был приехать в Москву и провести пресс-конференцию, чтобы внести ясность в причины и суть конфликта, но бывший тогда президентом Дмитрий Медведев, ведомый Путина, дал понять, что это «нежелательно». И президент Белоруссии вынужден был ограничиться тем, что направил в ведущие российские газеты письмо, в котором информировал о реальной ситуации и выражал надежду «на понимание, поддержку и способность объективно разобраться во лжи и клевете, которые выплёскиваются в последнее время на страницах российских СМИ».
  
  Но его напечатали только «Правда», «Советская Россия» да ещё пара патриотических газет. Все прорежимные издания отказались публиковать письмо президента братской россиянам республики, возглавляющего, заметьте, Высший Госсовет Союзного государства, а Медведев в своём видеоблоге назвал это письмо «спамом». И атаки на Белоруссию усилились. С экранов и газетных страниц её распинали за «нахлебничество»: держится, мол, только за счёт низких нефтегазовых цен. Хотя они были выше порой вдвое, чем для России, а экономика «замшело-нереформированной» и в таких, несравненно худших условиях развивалась вдвое быстрее «рыночно-реформированной» российской.
  
  Но на официальных заседаниях, встречах, пресс-конференциях Путин не переставал повторять: «Мы установили для Белоруссии льготные условия, более комфортные, чем для других партнёров… Мы проводили и будем проводить политику, направленную на помощь белорусской экономике». Поддерживая таким образом всех, кто обвинял её в «нахлебничестве», он, как всегда, обходил главное: никакая это не льгота, а, наоборот, недоплата по сравнению с тем, что должна иметь Белоруссия по Союзному договору. И считать её помощью, мягко говоря, некорректно. По сути произошло то, что аналитики назвали иезуитским парадоксом: нарушив договор, российское руководство стало «благодетелем, помогающим Белоруссии».
  
  Но в самом российском руководстве мыслили иначе. И постоянно твердили, что интеграция укрепляется. В доказательство приводили ряд программ военного, культурного, дипломатического сотрудничества, которые действительно выполнялись. Говоря об «успехах» экономического сотрудничества, Путин сослался на растущий Союзный бюджет. Не уточняя, что при всём своём росте этот совместный бюджет двух стран в сотню с гаком раз меньше, чем состояние Леонида Михельсона или Михаила Фридмана. А на одной из пресс-конференций, как обычно, заверил: «Для России безусловный приоритет — строительство Союзного государства вместе с Беларусью. Прежде всего — интеграция в сфере экономики».
  
  «Батька Кондрат», краснодарский губернатор Николай Кондратенко, понимавший, что происходит, после очередного сообщения российских СМИ о «помощи», оказанной Белоруссии, не удержался от горестных слов: «Никогда мы, русские, в такой подлости не жили, в какой живём сегодня».
  
  В липкую паутину обмана лукаво вплелись и статьи Путина о новом, «более высоком» этапе интеграции на постсоветском пространстве — создании Таможенного союза, Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана и Евразийского экономического союза. Эти проекты, по словам Владимира Владимировича, стали «без преувеличения исторической вехой», прорывом в будущее. Увы! «Вместо того чтобы создавать Таможенный союз, нам просто надо было сделать Союз. Потому что проект Союзного государства был очень продвинутым направлением. И было бы логично к Союзному государству, к тому, что мы уже наработали и достигли, подтянуть Казахстан и другие государства. Но, вместо того чтобы двигаться по накатанной колее и, основываясь на том, чего достигли в Союзе Беларуси с Россией, подтягивать к этому другие государства, делать более привлекательным наш Союз, мы занялись иными проектами». Это — слова Лукашенко (их уже приводила «Правда»), не раз объяснявшего, что под новыми интеграционными вывесками совершается отступление, отход назад.
  
  Белоруссия выступила против. Премьер Сергей Сидорский не поставил подпись под документом о создании Таможенного союза, на порядок уступающего по уровню интеграции Союзному государству. И тогда Путин заявил, что Таможенный союз будет действовать в двустороннем формате — России и Казахстана.
  
  Белорусам выламывали руки. Пришлось согласиться, чтобы не ухудшать отношения с Россией и не давать повода для обвинения Лукашенко, что он мешает «интегратору» Путину. Для оправдания блокировки объединительного процесса, прежде всего — в Союзном государстве, доводов лишь обывательского уровня было недостаточно. Требовалась более солидная — идейно-историческая подпорка. И такую «подпорку» нашли.
  
  Кто заложил мину
  
  Сначала на заседании президентского совета по науке и образованию, а затем на пленарном заседании межрегионального форума Общероссийского народного фронта Путин заявил, что «мину под здание нашей государственности» заложил… Ленин: он настоял, чтобы «СССР образовался на основе полного равноправия с правом выхода из Советского Союза». Это и есть, пояснил Владимир Владимирович, та самая мина замедленного действия, которая взорвала государство, и, естественно, «горький урок» требует выбора правильной интеграционной политики.
  
  Довод знакомый. Уже почти четверть века сторонники режима повторяют, что нынешние проблемы и трудности интеграции вызваны большевиками и их вождём, В.И. Лениным. Да, Советский Союз был образован по плану В.И. Ленина. Образован на основе главной духовной ценности, объединившей народы распавшейся Российской империи, — их стремления к социальной справедливости. Заложенные в новый уклад идеи и принципы справедливого жизнеустройства — без господ, наживающихся и жирующих за счёт ограбленного большинства, — стали материальной силой, которая помогла Советской власти смести границы-перегородки, возведённые буржуазными политиками, и собрать воедино обрубки великой страны. Успеху «большевистской» интеграции способствовало и то, что принципы справедливости были заложены в саму форму их объединения.
  
  «Мы хотим добровольного союза наций, — разрабатывая конструкцию общего государства, писал В.И. Ленин, — такого союза, который не допускал бы насилия одной нации над другой, — такого союза, который был бы основан на полнейшем доверии, на ясном сознании братского единства, на вполне добровольном согласии… Мы признаём себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне входим в новый союз, новую федерацию».
  
  То был единственный способ восстановить разрубленную на куски великую страну. Ни одну сверхдержаву, империю после развала никогда не удавалось собрать в прежних или близких к прежним размерах. На её месте оставались десятки малых государств. И только Российскую империю, рассыпавшуюся на осколки, большевики смогли возродить в виде великой державы. Принцип равноправия, заложенный в Союзном договоре Белоруссии и России, через 80 лет снова стал той материальной силой, которая подняла насильственно разделённые народы на митинги с требованием присоединиться к «Союзу двух» и вынудила политическую элиту стран СНГ предпринять для этого первые шаги.
  
  Попытку представить основанное на принципах равенства право выхода из СССР миной замедленного действия иначе как вымыслом назвать нельзя. Дело в том, что её развал не имеет никакого отношения к праву выхода, предоставленному большевиками. Разве разрушители СССР хоть в малой толике воспользовались этим правом? Выполнили хоть какие-то законные процедуры, необходимые для выхода республик из СССР? Нет.
  
  Согласно Конституции СССР, этот вопрос должен был рассмотреть Съезд народных депутатов СССР и внести изменения в Конституцию. Нарушив Ос

  Источник: http://antonownik56.livejournal.com/353308.html