Хрущёв как предтеча украинской смуты

• Опубликовал пётр петрович 26 февраля 2016 г. - #Украина  #Смута  #Антисистема Гумилёва  #Фашизм  - 2 187 просмотров

   

  Из далёкого семнадцатого года пришли к нам в наше время Хрущёв, Микоян и другие герои нашего повествования. Генезис революционеров, пришедших к власти в России после победы восстания в Петрограде в октябре 1917-го года, а также тех, которые примкнули к победителям чуть позже (среди них был Хрущёв), очень сложен. Последних в своём известном письме от 8-го марта 1922-го года коммунист Ленин назвал коммунистами девятнадцатого года розлива, девяносто процентов которых следует повесить. Поэтому когда, например, протоиерей Д.Смирнов с экрана телевизора обличает неких обобщённых большевиков в гонениях на церковь, то он, сам того не подозревая, изволит рассуждать в пустых абстракциях.
  
  
  Революционеры Октября – это последователи нескольких революционных течений России второй половины девятнадцатого века.

   

   

  Были среди них потомки народников. Эти стремились к тому, чтобы просвещать массы. И просвещённые массы, по их представлениям, сами "широкую, ясную, грудью дорогу проложат себе" к счастливой жизни. Перестанут грабить монастыри и барские усадьбы.
  
  
  Были марксисты – ленинцы. Они, как и все остальные, понятия не имели о том, как конкретно строить этот самый социализм, который всем был по нраву, но прекрасно понимали, что после победы в гражданской войне придётся его строить. И были нацелены на созидание. Путь строительства социализма в отдельно взятой стране нащупали позднее Сталин и его группа.
  
  
  А были такие марксисты – ленинцы, которые ничего строить не собирались. Не знали, как строить, и не сумели бы, даже если бы знали, поскольку они испытывали отвращение к рутине созидательной работы. Их стихия – разрушение, заговор, майдан. Они считали, что после победы в гражданской войне нужно просто хорошо устроиться и переждать, а дальше, согласно теории, грядёт мировая революция и всеобщее счастье под руководством мирового правительства. При этом не считали за грех иметь свой счёт в швейцарском банке, на который в революцию тащили награбленное, и, на всякий случай, иметь контакты в стане классового врага. Они очень напоминают теперешних гидных революционеров.
  
  
  Были среди революционеров и настоящие последователи С.Г. Нечаева с его методами "Народной расправы", — методами шантажа, обмана, мистификации. Были анархисты – бакунинцы, для которых очевидным было то, что воля сама всё решит. Была и просто прямая агентура западных "партнёров". Словом, среди революционеров народ был совершенно разный, и цели, которые ставили перед собой участники революционного движения, часто не совпадали.
  
  
  Здесь мы не будем проводить их классификацию. Это самостоятельная большая задача. Отметим для себя только то, что революционеры различались своим отношением к созидательному труду.
  
  
  Но отрицательное отношение к созиданию согласно Л.Н. Гумилёву является одним из признаков его "Антисистемы". Нащупав один признак, мы без труда найдём у революционеров – антисистемщиков и другие признаки, выделенные Гумилёвым. Он писал в своей книге "Древняя Русь и Великая степь" (М.,2001), что антисистема — системная целостность людей с негативным мироощущением, а также: "…антисистема не вещь. Она вытягивает пассионарность из вместившего ее этноса, как вурдалак. Это для нее не составляет труда потому, что цель ее — не созидание, т.е. усложнение системы, а упрощение, …антисистемы существуют очень долго, меняя свои вместилища — обреченные этносы. Иногда они возникают заново там, где два-три этнических стереотипа накладываются друг на друга. А если им приходится при этом сменить символ веры и догмат исповедания — не беда. Принцип стремления к уничтожению остается, а это главное" (с.268, с.269).
  
  
  Как мы знаем, антисистемщик Хрущёв в течение всей своей деятельности на посту главы государства упрощал сталинскую экономическую систему, то есть её уничтожал.
  
  
  Гумилёв в своей книге "Древняя Русь и Великая степь" процитировал Cochin Augustin (Les societes des penses et la democratie. Paris, 1921) и тем самым навёл нас на мысль, что можно не только определить изрядную часть русского революционного движения как антисистему, но и диссидентское движение, существующее и поныне. Что нынешние и вчерашние хрущёвские диссиденты, - это всё те же хорошо нам знакомые революционеры–антисистемщики семнадцатого года, причём безразлично, - февраля или октября: "Поскольку события XXв. в доступной мне литературе освещены недостаточно, ограничимся примером из XVIII в. «…Во французской революции большую роль играл круг людей, сложившийся в философских обществах и академиях, в масонских ложах, клубах и секциях… он жил в своем собственном интеллектуальном и духовном мире. „Малый народ“ среди „большого народа“, или „антинарод“ среди народа (этноса. — Л.Г.)… Здесь вырабатывался тип человека, которому были отвратительны все корни нации: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей, привязанность к обычаям своей провинции, своего сословия, гильдии. Мировоззрения обоих строились по обратным принципам… если в обычном мире все проверяется опытом, то здесь решает мнение. Реально то, что считают другие, истинно то, что говорят, хорошо то, что они одобряют. Доктрина становится не следствием, а причиной жизни. Образ человека «малого народа» — «дикарь», который все видит, но ничего не понимает. Среда его обитания — пустота, как для других — реальный мир; он как бы освобождается от пут жизни, все ему ясно и понятно; в среде «большого народа» он задыхается, как рыба, вытащенная из воды. Как следствие — убеждение, что все следует заимствовать извне (во Франции XVIII в. — из Англии, в России — из Франции)… Будучи отрезан от духовной связи с народом, он смотрит на него как на материал, а на его обработку — как на техническую проблему. Это выражено в символе масонского движения — в образе построения храма, где люди — камни, прикладываемые друг к другу по чертежам архитектора»" (там же, с.264).

  
  Революция заражает социум болезнью антисистемы, и если от неё вовремя не излечиться, то эта болезнь может уничтожить вместивший антисистему этнос. Например, до сих пор наш евразийский суперэтнос находится под угрозой самоуничтожения, поскольку мы так и не избавились от чрезмерного влияния на него революционной антисистемы, символом которой для нас является Хрущёв. Она в настоящее время только закамуфлировала себя, сменила символ веры и вернулась от паразитирования на догматике марксизма к паразитированию на догматике капитализма. Точнее, на монетаристских концепциях Милтона Фридмана, поскольку на знакомство с какими-либо другими экономическими теориями элитарным рабам антисистемы наложено табу их англосаксонскими хозяевами. Ведь следование любой другой теории может потребовать созидания, привести к развитию, а это смерть для антисистемы, выпестованной англосаксами, их поражение.
  
  
  Сами антисистемщики никогда не признаются, что они всё те же революционеры октября или февраля, комиссары т. Троцкого с фронтов гражданской войны или колчаковские головорезы, насиловавшие по идейным соображениям всё, что движется. Что они всё те же революционеры – антисистемщики, чуждые всякой созидательной деятельности. Своё нынешнее философское кредо они пропагандируют как стремление к свободе, к западной демократии как эталону мироустройства. Причём пропагандируют с энтузиазмом борцов за коммунизм времён Хрущёва, борцов за мировую революцию или борцов за единую и неделимую во время гражданской войны. Причём эти последние зачастую чистосердечно верили в то, что, находясь под эгидой "партнёров", они по-настоящему борются за идеалы великой России. Чем, наивные, должно быть смешили их до слёз.
  
  
  Сбросим словесный камуфляж антисистемы и поясним для себя, во что наши антисистемщики действительно веруют на примере раскрытия такого понятия, как свобода, к которой они влекут и нас, тёмных. Поскольку они являются холуями англосаксонских "партнёров", то в данном случае для нас важно понимание туманного термина "свобода" не ими, а их хозяевами. И не в соответствии с лицемерными определениями из их академических справочников, а согласно обыденному восприятию понятия свободы западным человеком.

   

  Я думаю, что никто не станет оспаривать следующее моё утверждение: грубо говоря, любой нормальный человек западноевропейского воспитания под термином "свобода" понимает запрет на возможность кому-либо пошарить у него в карманах, наряду с возможностью самому беспрепятственно пошарить в ваших карманах. Первое со вторым сочетается посредством закона, иначе они давно бы друг друга пожрали. Если вы являетесь для европейца варваром, то закон позволяет ему не заморачиваться законопослушанием. Поэтому даже недолгое общение с людьми Запада наводит русского человека на мысль, что все европейцы – жулики.
  
  
  Вот именно к такой свободе, в частности, к свободе западному человеку шарить в наших карманах и влекут нас нынешние диссиденты и почитатели Е. Гайдара из Правительства России.

  Что касается демократии, к которой нас влекут антисистемщики – либералы, точнее, к демократии по-англосаксонски как высшей форме демократии, то шуточное, но точное определение ей дал Сталин: "Мы думали, что демократия, это власть народа, а оказалось, что это власть американского народа".

   

   

  Ещё один признак антисистемы, – это её нарочитая антирелигиозная религиозность, атеистический теизм. Атеизм, например, Хрущёва религиозен и сходен по своей агрессивному неприятию Церкви с агрессивностью каких-нибудь катаров-альбигойцев или богомилов. Хрущёв, полностью отвергнув политику Сталина по отношению к Церкви, воскресил антиклерикальную политику двадцатых – тридцатых годов троцкистских гонений на священнослужителей. Причём так же, как и троцкистская политика, его политика носила выраженный религиозный характер погрома "чужой" Церкви. В конце пятидесятых – начале шестидесятых годов Хрущёв проявил свою ненависть антисистемщика к Церкви, за несколько лет закрыв половину приходов и три четверти монастырей. Он арестовывал священников и даже епископов, поощрял издевательства и избиения верующих.

   

   

  Защитим атеистов, поскольку атеизм далеко не всегда является антисистемой. Гумилёв писал: "Обычное противопоставление теизма атеизму не конструктивно, ибо ничего не дает для понимания соотношения ментальностей при достоверном утверждении их биполярности: позитивной и негативной. Возможен и мистический атеизм — гностические учения, включая манихейство. В буддизме хинаяна — учение атеистическое, но позитивное, …а махаянистические школы — мадьямика и йогачарья — атеистичны и негативны»" (там же, с.264).

   

   

  Антисистема по Гумилёву не тождественна фашизму. Известные нам антисистемы значительно старше классического европейского фашизма. Фашизм – это порождение евроатлантической цивилизации на стадии её обскурации, её загнивания. Нельзя сказать, что, например германский фашизм – это случайное историческое явление, но нельзя и отрицать, что во всех своих проявлениях первоначально он был взращен как теория в закрытых англосаксонских политологических клубах, а затем уже в "поле", на теле развалившегося после Первой мировой войны второго рейха запущен в режиме самовоспроизведения.

   

   

  В статье Анатолия Лавритова "Самый популярный интеллектуал против фашизма. На смерть Умберто Эко" (http://publizist.ru/blogs/108412/11750/- https://prosvet.whotrades.com/blog/43761299335), которую мы вам советуем прочитать, содержатся 14 признаков того, что он (Эко) называет "ур-фашизмом" – все тот же фашизм, только в новом обличье.

   

   

  Перечислим их и мы: 1) Культ традиционализма, в котором нет места развитию знания; 2) Отрицание модернизма; 3) Культ действия ради действия; 4) Несогласие есть предательство; 5) Расизм; 6) Эксплуатация фрустрации; 7) Национализм; 8) Враги рисуются одновременно как и чересчур сильные, и чересчур слабые; 9) Пацифизм однозначен братанию с врагом; 10) Презрение к слабому; 11) Культ смерти; 12) Культ мужественности; 13) Популизм и отрицание индивидуальности; 14) Новояз.

   

   

  Немножко подробнее об этом последнем пункте. Его можно конкретизировать для Украины как "Украинская мова как новояз Оруэлла": "Механизм новояза таков: максимально упростить лексику, синтаксис, чтобы через сложные конструкции не рождалось сложное критическое мышление. Необходимо максимально подавить естественные аналитические способности человека. Язык – это практически и есть мышление. Управляя языком, вы управляете сознанием. Любой фашизм начинается с языка".

   

   

  Автор заключает свою статью следующей фразой об Умберто Эко: "Чтобы определить даже 14 признаков фашизма сжатыми формулировками, спорить с которыми бесполезно, естественно надо обладать могучим умом и смелостью! Ведь не секрет, что подбирал человек определения под конкретные исторические примеры и проявления. И не всем сегодняшним политическим деятелям такие формулировки могут понравиться. А это уже хорошо, так как не схоластикой занимался человек в своей жизни! Мир праху его!"

   

   

  Конечно, Антисистема Гумилёва и фашизм отличаются друг от друга, Но, согласитесь, их совпадение по многим признакам фашизма, данным Умберто Эко, пугает.

   

   

  Нам остаётся только добавить, что, безусловно, англосаксы превосходно владеют техниками копирования и насаждения антисистем. Сейчас эти техники называют цветными революциями.

   

   

  История преподнесла нам возможность наблюдать своими глазами пиршество антисистемы на родной для Хрущёва Украине. Мы видим, что антисистема ввергает её в пучину бедствия, из которой не просматривается позитивный выход. Обезумевший русский субэтнос, населяющий Украину, уничтожает сам себя. С религиозным фанатизмом массы совершают сакральные преступления, например, уничтожают памятники основателю своего государства Ленину, не понимая, что тем самым они уничтожают и само своё государство.

   

   

  Победившая на Украине антисистема проявила себя установлением культа разрушения, культа смерти, – проявила себя ещё одним признаком антисистемы, выявленным Гумилёвым. Например, на нынешней Украине практически повсеместно празднуют (другого слова не подобрать) голод 1932-го – 1933-го годов, устанавливают ему памятники. Украинцы в этом смысле ведут себя точно так же, как гностики – манихеи раннесредневекового восточного Туркестана. Только неплохо было бы украинцам узнать, чем эксперимент с манихейством закончился для уйгуров.

   

   

  "Ведь войдя в мир фантасмагорий и заклинаний, люди становились хозяевами этого мира или, что точнее, были в этом искренне убеждены. А то, что им ради этого ощущения свободы и власти над окружающими надо было плюнуть на крест, как тамплиерам, или разбить на части метеорит Каабы, как карматам, или, убив мудрого визиря (исмаилиты), обескровить страну, их приютившую, то это их совершенно не смущало. Правда, встав на этот путь, они отнюдь не обретали личной свободы. Наоборот, они теряли даже ту, которую они имели, находясь в той или иной позитивной системе. Там закон и обычаи гарантировали им некоторые права, соразмеренные с несомыми обязанностями. А здесь у них никаких прав не было. Строгая дисциплина подчиняла их невидимому вождю, старцу, учителю, но зато он давал им возможность приносить максимальный вред ближним. А это было так приятно, так радостно, что можно было и собственной жизнью пожертвовать" (там же, с.289).

   

   

  Мы наблюдаем на Украине терминальную фазу пиршества революционной антисистемы, воскрешённой политикой "партнёров", которую они и их холуи Хрущёв, Андропов, Горбачёв и Ельцин, а также взращенные ими укронацисты проводили после смерти Сталина

  Источник: Отрывок из книги Владимира Попова11 "Про Никиту Хрущёва, цареубиёцу"