Александр Росляков. Путин уподобился Горбачеву: гори страна огнем, лишь бы я был у ее руля!

• Опубликовал Александр Росляков 26 сентября 2018 г. - 41 110 просмотров

  

  Сейчас в соцсетях активно обсуждается вопрос: отчего погиб СССР, – на что, возможно, наталкивает ощущение какого-то схожего заката и исчерпания нынешней путинской России.

  Мое мнение – одной из главных причин той гибели стало несамозарядное так сказать советское производство. Скажем, никакой колхоз или совхоз не мог сам по себе отсеяться, заготовить корма или собрать урожай. Все это сопровождали авральные мероприятия с участием уймы секретарей, инструкторов обкомов и райкомов КПСС и комсомола и прочих уполномоченных. Они вытягивали на своей вожже весь производственный процесс, который вообще должен идти сам по себе.

  Примерно то же было и в промышленности.

  И на какой-то момент эта нелегкая работа «из болота тянуть бегемота» уперлась в окончательный тупик. Машину можно завести со стартера, даже можно слегка проехать на нем – но вечно ездить на стартере, каковым в СССР служила партийная и советская надстройка, невозможно.

  Люди из этой надстройки, осознавая неэффективность их болотного труда, все больше начинали косячить и левачить. А народ, видя эти косяки и леваки, казенное словоблудие – все больше ненавидел этот якобы ударный, а на самом деле безударный труд, лишенный внятных материальных стимулов…

   В так называемую мобилизационную эпоху тот же народ ударно работал за совесть, за Родину, за Сталина – отчего в довоенные и послевоенный годы мы давали невиданный для мира рост. Ну, а к концу эпохи Горбачева этот энтузиазм спал до нуля. Но не из-за того, что скурвился народ. Скурвилась власть.

  При Сталине, как ни кляни его за непомерную жестокость, наша трудовая политика была самой совершенной в мире – без чего не было бы и того запредельного роста. Выполнил план – молодец, перевыполнил – герой. Кадровый рабочий – то есть такой толковый токарь или слесарь, который никогда не подкачает – это звучало очень гордо.

  При Сталине не было никакой уравниловки. Полезный инженер и кадровый рабочий получали сильно больше остальных – отчего учащиеся ВУЗов и ПТУ из кожи вон усваивали нужные программы. Мечта разных слоев была одна: вот стану конструктором у Туполева или токарем 5-го разряда на заводе Лихачева, женюсь на Жанне или Нюре – и заживу! И эти окрыленные рублем мечты сбывались – и на их плечах взмывали наши до сих пор летающие Ту-95.

    

  Но потом все это поломалось: сделал, не сделал – тот же гонорар. Управленцы высшего звена, которых Сталин держал в ежах, расслабились – и заразили их расслаблением низы. Вот убийственный пример из поздней перестройки: инженер Челябинского тракторного тайно улизнул в рабочие, поскольку тем больше платили, за что был опозорен в стенгазете…

  И под конец СССР наше производство стало системно загибаться, поскольку замены эффективной сталинской модели, основанной на жесткой взрючке высшей касты, не нашлось.

  После Хрущева и Брежнева никто уже из той касты не хотел отвечать жизнью и свободой за свои промахи. А по-иному эта мобилизационная модель не работала: ведь она требовала ручного управления и зоркого догляда за всем.

  В романе Александра Бека «Новое назначение», рисующем сталинский стиль во всей его красе, есть характерная деталь. Сталинский нарком не только знал все о работе домен – но и о том, насколько толсто в рабочих столовых срезают шкурку с картофеля, которой кормят личный скот…

  Можно ли было отреформировать советскую систему производства под новые реалии?

  Работая в СССР корреспондентом сельских СМИ, я долго ломал голову над этим – сообща с моими сельскими друзьями. И мы нашли решение – так называемый бригадный подряд. Какая-то легкая помесь социализма и капитализма – когда сельская артель, завязанная не на призывы проверяющих, а на прибыль от результатов производства, дает стране зерна.

  Почин удался. В одном пермском колхозе мы с председателем составили договора с колхозниками, по которым те имели 25 процентов от чистой прибыли: выручка от продажи урожая минус затраты на технику, семена и удобрения. 75 процентов – в колхоз: за всю инфраструктуру, услуги агрономов, школьных учителей и т.д.

  Урожайность сразу удвоилась, зарплаты пахарей, приведших в порядок их трактора, чтобы не покупать из своего кармана новые,  утроились. Колхоз вышел на областную доску почета.

  Вот оно спасение – при сохранении основных советских уложений!

  Но не тут-то было.

  Когда этот подряд, избавивший райком от авральных полевых накачек, пробил себе полезную дорогу, один местный партийный жох сказал мне по пьяной морде: «Если твоя система победит, мы вообще на хрен станем не нужны?»

  И он от души изобразил собой всю суть горбачевской перестройки.

   

  Путей наладить наше производство было много – хотя бы тот же бригадный подряда, который показал себя не хуже и в промышленности. Но это означало бы понизить уровень партийного влияния на все. А Горбачев, взращенный позднесоветской партократией, не хотел терять его партийных рычагов: хоть все гори огнем – лишь бы я оставался на вершине.

  В итоге он и рухнул с его дутой горы. А вместе с ним – и вся советская гора, которая не справилась с ее экономической политикой.

  То есть на конце советской власти возник этот дурной конфликт: хорошие преобразования взамен засилия КПСС во главе с Горбачевым – или вся власть Горбачева. И Горбачев, ставропольский местечковый кадр, доросший до генсека, выбрал второе. И тем убил СССР.

  А вспомнил я все это вот по какому нынешнему поводу. Сейчас патриотические СМИ трубят о бешеных успехах нашего сельского хозяйства. Дескать по продаже зерна за рубеж и по обеспечению себя куриным мясом мы побиваем всех.

  Но это, увы, всего лишь утешительная байка. Поскольку у нас почти нет своего посевного материала и птенчиков для откармливания их до товарных бройлеров.

  Только что новый эффективный министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев, сменивший не менее эффективного старого Александра Ткачева, поплакался в Госдуме:

  «Доля импорта семенного картофеля на российском рынке составляет 80 процентов. Доля семян сахарной свёклы иностранной селекции на отечественных полях – 98 процентов, а селекционный генетический материал бройлерного птицеводства импортируется на все 100 процентов. Аналогичная ситуация – и по остальной сельхозлинейке…»

  Однако же при всей отпетой социалистической системе семенные и племенные хозяйства были в каждой области. Да, их чаще всего искусственно подпирали – но они обеспечивали нашу семенную и племенную безопасность. Даже еще при Горбачеве.

  Но мы не сумели сохранить эту пусть даже кондовую, но достаточно надежную советскую матчасть. И кризис горбачевской власти был вот в чем: рулить она уже по факту не могла – но и руль выпускать из своих рук подобру-поздорову не желала.

   

  Сейчас кто-то, возможно, позабыл, почему такую огромную популярность в 1991 году поимела «невидимая рука рынка». Потому что видимая рука партийных органов доказала при Горбачеве свою полную неэффективность. И все запали на посулы той невидимой.

  Но и она в итоге не дала нам ничего. При ней те семенные и племенные производства вовсе уничтожились без государственной подпорки.

  Когда в 1991 году застрельщики нашей рыночной реформы вроде Чубайса, Черниченко и Гайдара заорали, что лишь свободный рынок и свободная продажа земли спасут Россию по примеру США, я проделал свое небольшое расследование. Зашел в солидный Институт США и Канады и попросил его сотрудника сделать справку по купле-продаже земли в Америке.

  Результат меня ошеломил: оказалось, что земельный контроль в Штатах куда жестче всех регламентов нашего Минсельхоза. Нельзя продать ни пяди сельхозземель под другое назначение, нельзя их не окучивать и не удобрять, снижать на них урожайность и так далее. За нарушение хотя бы одного из нескольких десятков таких пунктов – экономический расстрел…

  Но вот какая в результате получилась у нас чепуха. Путин сегодня стал сильно смахивать на Горбачева – витая где-то в политических верхах и забыв про всякую картошку и прочее семеноводство.

  А это – главное. Коммунисты на исходе их огромной власти в 1991-м бездарно потеряли те же семенные рычаги – а следом и их власть.

  Путин поднялся в свое время на дороговизне нашей нефти, стал благодаря ей мировым политиком – но мы при нем страшно упали по производству. И так и не отжались.

  И суть всей нынешней ситуации вот в чем. Коммунисты на своем закате бездарно потеряли все их рули. Путин на исходе его правления столь же бездарно теряет свои. Создать что-то нужное всей стране у него не получается. Поэтому он, подобно Горбачеву, просто всеми силами хватается за руль: гори страна огнем, лишь бы я и впредь ей правил.

  И история опять идет по кругу.