Бедная экономика России и богатые олигархи: кто виноват и как это изменить?

• Опубликовал Иван Лапин 5 ноября 2018 г. - 5 550 просмотров

  

  Некоторые всерьез считают, что современное развитое общество производит главным образом услуги, а не товары; всякие заводы и нефть – дело десятое. В США 80% ВВП – сфера услуг, в которой занято 75% населения, и ничего, вполне неплохо живут.

  Но могут ли парикмахеры, консультанты по недвижимости, дизайнеры и стриптизерши являться быть хребтом экономики? Вот элементарный пример. Фермер вырастил картошку. Часть съел сам, а излишки обменял на рынке на 100 рублей и купил на них услуги стриптизерши. Та на 25 рублей, купила картошки, выращенной фермером, а на 75 сделала стрижку у парикмахера. Тот на 25 целковых купил картошку, а оставшиеся 50 потратил на услуги няни для своего ребенка. Няня половину полученного потратила на картошку, а на другую наняла гастарбайтера починить ей крышу, который весь свой доход потратил на картошку – и на этом экономическая цепочка завершилась.

  Это движение денег на рынке услуг называется экономическим мультипликатором, а его основой является произведенная фермером картошка. Картошки было произведено всего на 100 руб., а рынок услуг при этом вырос на 250 руб. (мультипликаторный эффект 2,5). Если нет фермера, производящего товарную продукцию, то стриптизерше не перед кем плясать, у парикмахера нет клиентов, и ему в свою очередь не нужны услуги няни, потому что со своим ребенком он и сам посидит в отсутствии работы. Производители услуг существуют исключительно благодаря фермеру, который производит еду в объеме, позволяющем прокормить четырех человек помимо себя. При этом без стриптиза и модной стрижки он обойдется, а парикмахер и стриптизер без картошки – нет.

  Но это не значит, что их существование лишено смысла. Во-первых, они формируют спрос на товарную продукцию. Во-вторых, и это самое важное, они создают стимул для фермера: ведь если он не сможет обменять твой товар на что-то еще, то не будет производить картоху в объемах, превышающих собственное потребление. Наличие стимула (потребность в услугах стриптизерши) приводит к увеличению производительности труда, совершенствованию сельхозорудий.

  И вот уже один фермер производит еду, достаточную для прокорма 30 человек (в развитых странах в сельском хозяйстве занято порядка 3% населения), и это дает возможность для существования десятков людей, занятых в нематериальной сфере.

  Очевидно, что первично все же материальное производство, и только если оно есть, появляется сфера услуг. При этом в структуре ВВП материальное производство может занимать все меньшую долю, количество занятых в производительном секторе стремительно сокращается. Но в то же время объем производимых материальных ценностей всегда наращивается благодаря росту производительности труда, происходящего из-за бурного развития технологий.

  Недалек тот день, когда производить еду и промышленную продукцию будут почти исключительно роботы, а самих роботов начнут делать другие роботы, управлять всем станет искусственный интеллект, а 99% людей будут работать в сфере услуг. Робот-стриптизерша – это пока за гранью самой смелой фантастики.

   

  Тот же принцип применим и к сырьевому (рентному) базису экономики РФ. Некоторые всерьез считают, что если весь ТЭК занимает всего 23% ВВП страны, то экономику нельзя назвать нефтезависимой. Особенно экспорт углеводородов (в широком смысле – сырья и низкопередельной продукции вроде химудобрений и металлопроката) обеспечивает базовый или первичный доход. Далее происходит его перераспределение по разным каналам.

  Порядка 90% рентной маржи изымается в бюджет, из которого получают зарплату учителя, медики и чиновники. Из бюджета финансируются военные заказы, инфраструктурные проекты и олимпиады. То есть бюджетники получают зарплату «нефтяными» деньгами, после чего покупают товары и услуги, давая доходы другим секторам экономики.

  Кто-то может возразить, что и в этом случае я не прав, поскольку нефтяных денег в бюджете всего порядка 45-50%, а все остальное дает несырьевая экономика. Но дело в том, что для бюджета те налоги, которые платят бюджетники (а они ведь тоже платят налоги), строители керченских мостов и олимпийских понтов являются вторичным доходом. То есть в течение года нефтедоллары в результате экономического оборота несколько раз проходят через бюджет, накручивая счетчик. Это то, что зовется мультипликатором.

  К тому же бюджет – не единственный канал вторичных доходов. Работники, занятые в экспортно-сырьевом секторе РФ получают зарплату и тратят ее. Их потребительские расходы – это вторичные доходы, которые получает в том числе и сфера услуг, как показано выше. Доходы бенефициаров трубы (непосредственных получателей природной ренты) тоже участвуют в экономическом обороте. Наконец производственные издержки при той же добыче нефти трансформируются в доходы предприятий обрабатывающей промышленности, транспортников и т.д. И те тоже платят налоги в бюджет.

  То есть если мы выделим в ВВП РФ именно первичный общественный доход, получаемый от экспорта сырья, без учета экономического мультипликатора, получится, что несырьевой контур экономики дает порядка 20-25% ВВП, все остальное – труба. Таким образом сырьевой (рентный) характер российской экономики становится очевидным. Выбейте из-под нее нефтегазовую подпорку – она рассыплется в прах. Оставшейся части экономики будет недостаточно даже для элементарного прокорма населения.

   

  Особенно феерически тупят диванные эксперты, когда рассуждают о прибыли, доходе и разнице между ними. В макроэкономике вообще не существует такого понятия как прибыль, а есть понятие национального дохода. Прибыль – это бухгалтерская абстракция. Предприятие может десятилетиями работать в убыток, при этом его капитализация за это время кратно вырастет. А может в одночасье показать гигантскую прибыль, распродав свои активы. Прибыль – важный показатель лишь для публичных компаний, и то они ее часто фабрикуют, лишь бы курс акций рос, потому что собственники от манипуляций на бирже извлекается порой больший гешефт, чем от профильной деятельности.

  Для государства иногда бывает выгодно компенсировать издержки убыточному предприятию через налоговые льготы, субсидии или иные механизмы. Допустим, существует некая корпорация, дающая работу 10 тысячам человек, имеющая оборот в миллиард (30% от которого поступает в бюджет в виде налогов) и хронически получающей убыток в 100 миллионов. Да, для владельцев бизнеса такая убыточность неприемлема, им выгоднее закрыть предприятие. Но для общества в целом это не выгодно, поскольку предприятие, хоть и не приносит прибыли владельцам, вносит серьезный вклад в национальный доход.

  Во-первых, обеспечивает средствами к существованию 10 тысяч работников. Их зарплата – это составляющая национального дохода. Не будь у них работы, государству пришлось бы нести издержки на выплату пособий по безработице.

  Во-вторых, корпорация платит налогов на 300 миллионов – это тоже часть национального дохода. В этом случае вполне допустимо полностью покрыть за счет казны корпоративные убытки в 100 миллионов и даже выплатить 50 миллионов премии владельцам, поскольку они приносят пользу обществу. У государства в таком случае уполовинивается доход, но общество в целом ничего не теряет, а у владельцев бизнеса появляется стимул к дальнейшей деятельности.

  Для общества порой бывает выгоднее убыточность некоторых предприятий, удовлетворяющих внутренний спрос. Например если в стране дешевая электроэнергия, если она для потребителя дешевле себестоимости, то в проигрыше оказываются энергетики, а все остальные – в плюсе. Дешевая электроэнергия – один из фундаментальных факторов экономического роста Китая. Если раньше можно было объяснять его дешевизной рабочей силы, то сегодня уровень зарплат в Китае ($746) выше, чем в РФ.

  Почему же инвестор не прет в Россию, где работяги готовы с энтузиазмом вкалывать за 400 баксов? И почему тогда растет экономика в Швейцарии, где средняя зарплата просто запредельно высока – $3855?

  Так вот, если энергетики, обеспечивающие общество дешевой электроэнергией, будут нести годовые убытки в 100 миллиардов, но государство за счет экономического роста будет получать дополнительный доход в 500 миллиардов, в том числе за счет роста экспорта высокопередельной продукции, то почему бы не компенсировать убыток энергетикам с премией в размере 200 миллиардов? Повторюсь: с точки зрения макроэкономики не имеет значения прибыльность на каком-то отдельном звене производственной цепочки или в отдельном секторе экономики, важен лишь итог – становится общество богаче по итогам хозяйственной деятельности или беднеет.

   

  Общество богатеет не в том случае, если больше потребляет, а исключительно в том, если наращивает общественный продукт. Общественный продукт состоит, если упростить схему, из фондов потребления и фондов развития. Фонды потребления – меньшая часть национального дохода, большая всегда вкладывается в развитие: обновление и наращивание средств производства и человеческий капитал. Также значительная часть национального дохода омертвляется, то есть тратится на оборону, правоохрану и госадминистрирование. Эти траты препятствуют росту экономики и снижают потребление, поэтому всякое здоровое современное общество старается эти расходы минимизировать. В РФ, как вы понимаете, все строго наоборот.

  Если мы проследим, как в РФ возникает национальный доход, то увидим, что в основном он связан с извлечением ренты и переводом ее в потребительские фонды. Основные фонды (средства производства средств производства и производства потребительских товаров) при этом утрачиваются. Утрачивается и человеческий потенциал, поскольку он востребован лишь в парадигме развития, а не проедания ренты.

  Неравномерность потребления (социальное неравенство), конечно, имеет место быть. Но основная причина бедности россиян не в том, что олигархи с чиновниками все покрали и вывезли, а в низкой продуктивности экономики, основанной на проедании природной ренты и утилизации индустриального наследства СССР.

  Плюс ко всему в РФ катастрофически высок уровень омертвления капитала, колоссальная часть национального дохода прожигается в топке совершенно бессмысленных расходов – на правоохрану, госуправление, инфраструктуру. Бессмысленны они, разумеется, не вообще, а именно в в существующих объемах.

  Вложения в инфраструктуру увеличивают национальное богатство, только если дают положительный экономический эффект (способствуют росту национального дохода на сумму, превышающую объем инвестиций). То есть тратить 5 миллиардов долл. на крымский мост имеет смысл, лишь если это приведет к росту национального дохода на большую сумму. Но совершенно очевидно, что экономика Крыма слишком мала, чтобы обеспечить такой прирост даже в самой отдаленной перспективе.

  В экономическом плане Крым – обуза, а для бюджета – черная дыра похлеще чем Чечня. То же касается строительства космодрома «Восточный», с которого производится один пуск в год. Понятно, что такими темпами «инвестиции» не окупятся никогда, а вложения в спортивную инфраструктуру неокупаемы в принципе. Так что после олимпиад мегастадионы, прожирающие гигантские средства на свое содержание, целесообразнее разобрать.

  Вернемся понятию мультипликатор. Так вот, рациональными будут только те вложения в инфраструктуру, которые создают мультипликаторный эффект. Так вот: виноваты ли олигархи в неуспехе российской экономики?

  При всей моей нелюбви к ворью все же вынужден признать, что в этом их прямой вины нет. Всему виной экономическая парадигма РФ, а коррупция, воровство и криминальная олигархия – следствие выбора, который был сделан пожелавшими 2 волги на ваучер задолго до появления первого олигарха.

  В Китае миллиардеров – больше 400 человек против 106 в РФ. Китайские миллиардеры совокупно контролируют состояние, примерно равное всему ВВП РФ. Шикуют они ничуть не меньше наших. Но почему-то росту китайской экономики это не вредит. Просто китайская экономика основана на производстве добавленной стоимости, а не на освоении ренты. Поэтому и олигархи в Китае очень специфические – каждый пятый из них вообще разбогател на производстве высокопередельной продукции, есть среди них и IT-магнаты.

  Даже если мы возьмем финансовую сферу, то увидим, что китайские банки при всей своей жажде наживы все же стимулируют спрос потребительскими кредитами. А Сбербанк, имея рекордную в мире маржу (свыше 20%), давно уже выкачивает из карманов народа больше денег в качестве уплаты по кредитам, чем выдает новых кредитов. И это существенно тормозит потребительскую активность населения и экономики в целом. Олигархи, что в РФ, что в Китае, подчиняются экономической парадигме и могут существовать, только соответствуя ей.

  Вопрос: кто же выбирает эту парадигму? Ответ прост: власть страны с молчаливого или громогласного, под 77% «за», одобрения населения этой страны.

   

  По материалам Алексей Кунгуров