Социальный расизм – преступная идеология, ведущая нас в пропасть

• Опубликовал Иван Лапин 11 июня 2018 г. - #власть  #народ  #неравенство  #привилегии  - 7 860 просмотров

  

  По своей разрушительной силе и деструктивному влиянию на общество страшней всего доктрина, согласно которой люди из необеспеченных слоев – генетически и психологически неполноценные существа, принадлежащие к иной антропологической категории.

  Суть этой идеологии – глобальный социал-дарвинизм, преследующий бедных и неприспособленных, вплоть до их уничтожения.

  1. Подростки убили бомжа. Просто взяли и убили, потому что противный, грязный и от него плохо пахнет…

  2. Молодая стерва на красивой машине выехала на тротуар, задавила женщину, и, не обращая внимания на её крики, пошла осматривать своё реально дорогое авто на предмет повреждений и царапин…

  Эти кадры многие видели и помнят. В наличии уголовного преступления никто не сомневается. Продолжим листать скандальные страницы ютуба:

  3. Только что улыбавшийся широкой предвыборной улыбкой депутат свирепеет и с криком «куда, прешь, быдло!» отталкивает ветерана, который затем вынужден обратиться к доктору…

  Тоже знакомо – только в данном случае наказание виновного в лучшем случае доедет до административного.

  4. «Персонал – уроды! Ничего поручить нельзя! Кретин на кретине, лимиту понабрали подзаборную, а мне с ними работать!» – возмущается продвинутый менеджер.

  5. Народ – дерьмо! Были бы люди нормальные, можно было бы для них стараться, а эти – только глаза залить да дрыхнуть под кустом!» – вторит не менее продвинутый депутат-кандидат-чиновник.

  Тут и вовсе слова к делу не пришьешь, хоть и выглядит гнусно…

  А теперь вопрос: чем те, кого я поставил под номером 1, отличаются от тех, кто под номером 3-5? Только тем, что пока ещё не успели совершить преступление?

  Во всех указанных случаях мы имеем дело с одной и той же идеологией, количество жертв которой давно превысило количество жертв нацистского режима. Но для нее никак не найдется свой Нюрнберг, что очень огорчительно, ибо при выявлении социального расизма (а он особо и не прячется) судить нужно не только за дела, но и за слова, точно также как судят ныне за пропаганду нацизма.

   

  Социальный расизм обязует своих адептов ненавидеть тех, кто имущественно ниже, и пресмыкаться перед теми, кто материально более обеспечен или занимает более высокое положение в иерархии управления.

  Социальный расизм заставляет стесняться своих родителей, одежда и манеры которых «не комильфо» и отказываться от детей, содержание которых отвлекает от цели N1 – закрепиться на расово-приемлемой ступеньки социальной лестницы.

  Социальный расизм полностью меняет систему ценностей, объявляя элитой тех, кто элиту должен обслуживать и развлекать.

  Социальный расизм замещает семью сексом по контракту, а дружбу – полезными связями, делая огромное количество реально обеспеченных людей реально несчастными, искусственно замыкая их в своей собственной резервации. Там их ненавидят все, не попавшие в неё, а они – всех не попавших к ним. Восхитительно устойчивое гражданское общество получается, не правда ли?

  Как такое общество сможет выстоять в войне, которая уже началась и в любой момент перекатится через границы? То есть социальный расизм, кроме всего прочего, является подрывом обороноспособности государства со всеми вытекающими последствиями.

  Презрение и прямая враждебность значительной части нашего «среднего класса» к «тупому совковому быдлу», социальным иждивенцам, анчоусам, люмпенам, лохам и лузерам широко известна. Такие глашатаи данной социальной группы как Юлия Латынина артикулируют все это совершенно открыто, без ложного стеснения.

  «Молодые люди с окраин наших больших и малых городов – «продукты негативного биосоциального отбора», в результате которого за сотню лет (в СССР) якобы вывелся особый биологический вид (фашисты сказали бы «недочеловеки»). «Такими они родились», – утверждает Сванидзе, т.е. все приписанные им мерзости унаследованы генетически от родителей.

  Какой позор, какой регресс знания и приличий. Такого дремучего социал-дарвинизма и социального расизма в России не было даже в ХIХ веке.

  Но всё ещё печальнее, если признать, что социальный расизм – это отнюдь не удел маргинальной оппозиции. Проблема гораздо серьёзнее, ибо социальный расизм прочно и надёжно прописался в  коридорах власти, наплевав на Конституционный запрет на идеологию.

   

  Ничто так не увеличивает число социальных расистов как подрастающие дети чиновников.

  Ездящие по Монако на Порше и Феррари, не отстающие от олигархов по шику, лоску, и карманных расходам – эти дети с рождения живут в режиме апартеида, и поэтому считают его родным и единственно возможным.

  Чиновничье дитятко плавно и ненапряжно перемещаясь по маршруту: закрытый детский сад – частная гимназия – иностранный университет. И к своему совершеннолетию оказываются нос к носу со страной, которую оно видело только из окна папиного лимузина, которую не понимает, которой боится – и при первой возможности бежит от неё как черт от ладана, пополняя ряды оффшорной аристократии, отношение которой к своему Отечеству ничем не отличается от отношения оккупантов.

  Часто я задавал себе вопрос – а может ли быть хоть что-то, оправдывающее в глазах населения все эти государственные привилегии с приставкой «спец»?

  Предполагаю, что народ мог бы как-то простить бы элитные повадки, если бы элитарии в случае возникновения угрозы для государства первыми бы закрывали его своей грудью. При необходимости жертв в первую очередь жертвовали бы собой и своей семьей, а в случае собственных ошибок, приведших страну к проблемам, не стеснялись пускать себе пулю в лоб.

  Но проблема в том, что правящая элита не готова обсуждать не только степень своей ответственности перед населением, но даже само наличие такой ответственности.

  Вот тут начинается самое интересное, как среди самой элиты, так и среди яростных ее критиков. Обличительный задор «борцов с коррупцией» поражает одновременно как своим размахом, так и неэффективностью. Поскольку он всегда направлен на личности, но никогда – на систему, штампующую их со скоростью промышленного конвейера.

  После прослушивания речей видных критиков кремлёвского режима  традиционно остается всего одно послевкусие:

  «Страну грабят! Без меня! Несправедливо!»

  Причина такой позиции «как бы нам поменять всё, не меняя ничего» – проста и очевидна. И позиция, и оппозиция современной России сформированы одной и той же религиозной сектой социальных расистов, части которой просто «не досталось». Причем режим социального расизма вполне удовлетворяет оппозицию, которая озабочена исключительно своим личным неучастием в коррупции. И оппозиционность её тает, как утренний туман, лишь только она занимает устраивающее её место у государственной кормушки.

   

  Есть ли выход из этого замкнутого круга? Конечно, есть!

  Существует ли какое-либо решение этой проблемы в решениях, озвученных как партией власти, так и «яростными критиками» из партера? Конечно, нет!

  Потому что проблема незаслуженных привилегий не решается в без демонтажа существующего строя, основанного на многочисленных маркерах «свой-чужой» и раздельном проживании «людей на красивых машинах» и быдла, которое «не должно сметь своё суждение иметь». А без осуждения социального расизма во всех его проявлениях новые отношения «власть – гражданское общество» не построить.

  Как победить этого Кощея? Точно также как и в сказке – найдя причинную иглу в тайном яйце и не мучаясь с его головами, которые являются существами подчиненными и зависимыми.

  База социального расизма – она же «игла Кощеева» – в дисбалансе меж возможностями и ответственностью.

  Секрет воспитания элит – не в принудительном поселении их на родине и даже не в лишении заграничных авуаров, а в полной материальной и уголовной ответственности за свои действия – или, наоборот, бездействие.

  Меня уже не раз проклинали за предложение внести поправку в УК: «невыполнение предвыборных обещаний как разновидность мошенничества». Это заставит депутатов относиться к своим избирателям серьезнее, чем сто общественных комитетов.

  Хотя это далеко не всё. Это очень скромная доля той ответственности, которую элита обязана нести за роскошь принимать решения от имени государства.

  Революция, которая навяжет такую ответственность правящему сословию, уже началась. Застрельщиками её (который раз) стали «наши западные партнёры», очередной раз ставящие перед Россией весьма скромный выбор – или кардинальные изменения идеологии, или цивилизационное поражение с последующим уничтожением.

  И это как раз тот случай, когда с корабля сбежать не удастся, ибо некуда. «Аэропорт Западный» не принимает. Продолжение, смотреть которое не хочется, но придётся – последует. Иначе в жизни не бывает.

   

  Сергей Васильев