Происходит трагедия, страшное зло.
Путин хотел короткой победоносной войны, как в 2014 г. В этой прагматичной логике нет ничего патологического, так поступают и другие автократы. В России давно установилась персоналистская диктатура. Ее лидеры со временем становятся все более изолированными от общества и совершают фатальные ошибки. Так произошло и у нас 24 февраля.
Россия – именно персоналистская диктатура. Не монархия и не диктатура военных или силовиков. В России правит Путин, а не корпорация силовиков. Верхушка силовиков инкорпорируется в правящий класс, при этом силовые структуры фрагментированы, конкурируют друг с другом и друг другу не доверяют, они подконтрольны. В России и не партийная диктатура – ЕР полностью подконтрольна.
Фашистский режим обязательно должен быть партийным – нельзя построить систему политической мобилизации без мощной партийной структуры на местах, а ЕР – часть госаппарата. Так что у нас персоналистская диктатура. Отличает российский политический режим его происхождение из несовершенной неконсолидированной демократии 1990-х. Обычно персоналистские режимы возникают другим способом.
Персоналистская диктатура в России возникла путем деградации электорального демократического режима. Любой авторитарный режим является более институционализированным, чем персоналистская диктатура. Но и в ней есть правила – что может и что не может делать лидер. Произвол Путина был сильно ограничен олигархами в течение его первого срока. В олигархическом правлении ничего хорошего нет, но правила взаимоотношений с олигархами составляли важную часть ограничений для лидера в начале 2000-х.
Затем Путин упрочил свое положение, доказав, что может выигрывать выборы. Элита поверила, что Путин – именно тот человек, который может для нее выигрывать выборы. Затем и соблюдение неформальных правил, и способность Путина выигрывать выборы пережили деградацию. Еще передача власти Медведеву подчинялась правилам. После возвращения Путина началась стремительная деградация институтов и правил, которым подчинялась до сих пор автократия.
Выборы стали превращаться в фикцию. Власти уверены, что могут обеспечить любой результат. Что бы ни происходило, Путин сможет снова стать президентом. Так российский режим стал чистой персоналистской диктатурой, что не так часто встречается в истории. Эта траектория обусловила и ошибки 2022 года. Обычно ошибки такого масштаба персоналистские лидеры совершают редко.
Установить на месте нынешней другую персоналистскую диктатуру будет сложно. Такие ресурсы передаются только по наследству, но у нас не монархия. Партийный режим исключается: сначала надо создать правящую партию, поделившись с ней властью. Это опасно для диктатора. Глубокая фрагментация силовых группировок помешает установить в стране диктатуру военных или силовиков.
Но одна из силовых группировок может предпринять силовые действия против Путина. За переворотами такого рода обычно следует контрперевороты; такие временные правительства нестабильны. Военные не могут установить устойчивую власть и постоянно конфликтуют друг с другом, поэтому быстро передают власть гражданским.
Эти соображения могут подвести часть российского правящего класса к тому, что и для них самих насилие – не самый подходящий инструмент. Это запустит демократизацию, которая будет отвечать интересам и правящего класса, и населения.
Пока ни одна из групп внутри правящего класса не испытывает интерес – эти группы понимают, что Путин создал для них проблемы, но надеются, что он же сможет их и разрешить. Дальнейшие преобразования будут зависеть от настроений правящего класса.
Комментарии