Кудрин и Бисмарк

• Опубликовал Максим Соколов 24 февраля 2015 г. - #Кудрин  #Силуанов  #Бисмарк  #Moody's  - 1 913 просмотров

  Когда на днях рейтинговое агентство Moody's понизило суверенный кредитный рейтинг России с Baa3 до «мусорного» Ba1 с негативным прогнозом по дальнейшему развитию ситуации, как бывший и действующий министры финансов РФ этого не стерпели и, подобно абитуриентам, получившим, с их точки зрения, несправедливую экзаменационную оценку, подали на апелляцию.

  Апелляция А.Г. Силуанова была более подробной. Действующий минфин указал: «Очевидно, информация о состоянии экономики России, ее бюджетной и финансовой политике, предоставленная агентству в исчерпывающем объеме, была проигнорирована. Полагаю, при принятии решения о снижении рейтинга агентство руководствовалось прежде всего факторами политического характера», а его подчиненные в пресс-релизе детализировали: «Эти оценки несопоставимы с экономическими прогнозами МВФ, Всемирного банка, международных банков… Низкий уровень долга, профицит счета текущих операций — бесспорные преимущества России, роль которых агентством недооценивается».

  Бывший минфин А.Л. Кудрин, пользующийся в сношениях с публикой твиттером, который побуждает к лаконичности, отметил: «Допускал снижение рейтинга России до «мусорного», но сейчас считаю это малообъяснимым». То есть смысл тот же. И Кудрин, и Силуанов в своей риторике исходят из того, что рейтинговые агентства руководствуются принципом воздаятельной справедливости. То есть оценки, выставляемые тому или другому государству, выводятся на основе общей методики. У кого внешний долг непозволительно высок, а объем резервов минимален, того причисляют к козлищам, у кого наоборот — к агнцам.

  Международные рейтинговые агентства независимы и беспристрастны. «И вдруг — о чудо, о позор! — заговорил оракул вздор» и совершенно незаслуженно причислил Силуанова к козлищам. Всё это, как выразился Кудрин, малообъяснимо.

  Чем-то это напоминает беседу наркома иностранных дел Молотова с германским послом графом фон Шуленбургом, состоявшуюся в 04.15 мск. 22 июня 1941 года. Уже зная, что немец перешел границу и бомбил наши города, и получив от фон Шуленбурга меморандум, содержащий фактическое объявление войны, Молотов спросил графа: «Чем мы это заслужили?».

  Вопрос никак нельзя назвать удачным, ибо «заслужили» предполагает воздаятельную справедливость в действиях неприятеля. Не заслужили бы, вермахт и не перешел бы границу, а раз заслужили, то что же было Гитлеру делать.

  Между тем при объявлении войны вопрос о заслуженности такого решения вообще не стоит. Неприятель (не только Гитлер, но всякий неприятель) решил, что данный момент является удачным для нападения. Этого достаточно.

  И это относится не только к 22 июня 1941 года. Представители Запада, включая весьма высокопоставленных, равно как и представители западнических воззрений в России неоднократно отмечали — это даже сделалось у них общим местом, — что, во-первых, конфликт держав может решаться не только на поле брани, но и в области экономики, чисто экономические меры при должной дозировке также могут обладать губительным действием, а, во-вторых, если конфликт между Россией и Западом дойдет до острой стадии, то свободный мир Россию на одну ладонь положит, другой прихлопнет, только мокрое место останется.

  Возможно, это чистая правда, возможно, неумеренное бахвальство. Но наши-то либералы всегда исходили из того, что это чистая правда, и преклонялись перед нашим партнером. «Кто подобен свободному миру сему и кто может сравниться с ним». То есть признавали за нашими партнерами возможность раздавить Россию экономически. С помощью разных мер, в том числе и посредством международных экономических рейтингов, ибо в области международной торговли и кредита они значимы, а если есть возможность ухудшить российскую торговлю и кредит, то отчего же не ухудшить. Вопреки Кудрину, которому в ум нейдет, как это может быть, всё банально объяснимо.

  Ибо, как говорил князь Бисмарк, «важны не намерения, важны возможности». Намерения — вещь эфемерная, сегодня одни, завтра другие, а возможности, которыми обладает партнер, они возможности и есть. Можно надеяться на лучшее, но закладываться надо на худшее.

  Реакция двух российских минфинов, сводящаяся к удивленному «Кто бы мог подумать?», свидетельствует о том, что, может быть, они и лучшие министры финансов в мире, но до простого здравомыслия германского канцлера им как до Луны пешком.