Игорь Караулов. Севастополь – город упрямой политической мечты

• Опубликовал Игорь Караулов 10 января 2018 г. - 3 436 просмотров

  

  Россия вступила в год президентских выборов, которые назначены на 18 марта – четвертую годовщину воссоединения Крыма и Севастополя с Россией. И чем ближе к этой дате, тем большее значение для президентской кампании будет иметь обсуждение крымской темы.

  Главный итог понятен: Россия уже никогда не отдаст Крым, и ни один кандидат в президенты не сможет рассчитывать на серьезный результат, если допустит хотя бы неловкую заминку, отвечая на вопрос «чей Крым?» Но не менее важны и подробности: что принесла Россия в Крым и что принес Крым в Россию?

  Если Республика Крым довольно быстро стала обычным российским регионом, то российское бытование Севастополя представляется противоречивым и парадоксальным.

  Россия для севастопольцев была страной мечты. В марте 2014 года им казалось, что после десятилетий простоя на запасном пути Украины они вместе с Россией помчатся в некое будущее – и даже, может быть, помогут проложить в это будущее дорогу.  Что ж, они идеализировали Россию. Российское руководство приняло Крым и Севастополь не ради мечты, а ради вполне конкретных вещей. Нельзя было терять флот. Нельзя было оставлять враждебной Украине полуостров, обеспечивающий контроль над всем Черным морем и прилегающими регионами.

  Были впрочем и в России мечтатели, которые надеялись на то, что «русская весна» (позже официально урезанная до «крымской весны») приведет к изменению исторической траектории России в целом. Что из Крыма и в особенности из Севастополя в российскую политику придут новые, свежие люди. Символом этой мечты стал Алексей Чалый, символичнее же всего был его знаменитый свитер, в который моментально влюбилась вся страна.

  Но федеральным политиком стала лишь Наталья Поклонская, чему, кажется, не радо и большинство ее прежних пылких обожателей. А вот из свитера Чалого, в отличие от гоголевской шинели, никто на общенациональный уровень не вышел. С момента своего триумфа сам Чалый постепенно отступал на задний план. Сперва уступил губернаторство Сергею Меняйло, возглавив задуманное им самим Агентство стратегического развития. Потом во главе своей команды стал председателем заксобрания города, а работа агентства в конце концов сошла на нет. Затем ушел и из председателей – но по-прежнему выступает с вдохновляющими политическими манифестами.

  Продолжает говорить о мечте, ищет «формулу мечты». Сегодня его мечта выглядит так: «Севастополь – патриотическая столица России». Но мечте, кажется, не хватает технологичности. Его команда со временем серьезно сократилась (всего 12 человек из 24, остальные, так сказать, перешли на сторону исполнительной власти)…

   

  Севастопольские политики недовольны тем, что Москва делает ставку на «варягов» и нередко опирается на прежних, оставшихся еще с украинских времен «хозяев города», что из Москвы в вольнолюбивый город пришел российский бюрократический стиль. А с точки зрения Москвы команда Чалого «мутит воду», ибо на общероссийском фоне региональный парламент, оппонирующий губернатору (причем уже второму подряд) – явление уникальное.

  Вообще-то Москве достаточно проявить терпение и настойчивость, чтобы вся эта команда рано или поздно рассосалась, была заметена под коврик. Уже сейчас некоторые члены фракции Чалого в заксобрании, и без того поредевшей, заявляют, что в следующий раз баллотироваться не будут. Но Москва поступила бы гораздо мудрее, если бы помогла людям «русской весны» сохранить себя в политике, пусть и отчетливо осознавая, что это в полном смысле слова оппозиция.

  Федеральный политический контекст, в котором она существует, пока не определился. В 2014 году Алексей Чалый шел на выборы в ЗС как глава севастопольской «Единой России», но фракция ЕР, противостоящая исполнительной власти – это даже больше чем парадокс.

  Другой севастопольский политик, Олег Николаев, приверженец «Партии роста» Бориса Титова, неудачно баллотировался от нее в Госдуму и в прошлом году собирался выставлять свою кандидатуру на выборах губернатора. Николаев, как и Чалый – типичный «патриотический бизнесмен». Как и Чалый, он не стал бороться за губернаторское кресло, предпочтя возглавить – точно по следам Чалого – некий стратегический институт, который на этот раз называется «Корпорация развития Севастополя». Получится ли работа в этом направлении у Николаева – пока трудно сказать.

  Между тем запрос на тип «патриотического бизнесмена» в общероссийском масштабе растет. Уже на предстоящих президентских выборах мы увидим в этом амплуа и упомянутого Бориса Титова, и претендента куда более перспективного – Павла Грудинина, который стал невероятно моден в этом сезоне.

  Но Титов все-таки слишком тесно ассоциируется и с правящей бюрократией, и с либералами, Грудинин же – темная лошадка. О нем говорят разное – и что он чересчур красный, и что фальшивый красный, и что никакой не «директор совхоза», а ловкий приватизатор и очередной проект АП. Но в данном случае важен образ, который он пытается «продать». А это именно образ оппозиционера-патриота, одновременно критикующего власть и живущего интересами своей страны, а не каких-то зарубежных хозяев.  Но ведь ровно это и есть суть Алексея Чалого, в этой роли ему пришлось бы всего лишь быть самим собой.

  Конечно, кричать «Чалого в президенты» вовсе необязательно. Но если оглянуться на четыре прошедших года, становится жаль, что крымский фермент никак не изменил Россию, что «русская весна» всю нашу большую Россию по сути-то и не затронула. В противном случае свои Чалые появились бы у нас во всех регионах и давно объединились в патриотическую антибюрократическую партию – возможно, со штаб-квартирой в Севастополе.

  Понятно, что для существующей вертикали власти «либеральная», прозападная оппозиция удобнее. С помощью этой страшилки слова «патриот», «лоялист», «охранитель» становятся синонимами, обеспечивая несменяемость политического руководства.

  Но в перспективе, причем уже не столь отдаленной, мы не обойдемся без оппозиции, на которую в самом деле было бы не страшно опереться. И в построении такой оппозиции опыт севастопольской политической жизни мог бы очень пригодиться.