У многих политологов и некоторой части политического класса пошла «гонка проектов будущего». Но все они, представляя свои проекты, не учитывают одного – Россия за пять веков централизованного существования никогда не находилась, как сейчас, в почти полной экономической и технологической блокаде Запада. Мы сейчас переживаем уникальный исторический опыт.
Из этого условия и надо исходить. Технологическая, управленческая, а часто и культурная модернизация в России проходила всегда при деятельном, очень большом участии Запада. Каким бы авторитарным ни казалось даже правление Грозного и Сталина, но и тогда Запад нам строил фабрики и заводы, внедрял управленческие практики (тот же «фордизм-тейлоризм» при Сталине).
В мире сейчас есть лишь одна крупная, значимая страна, которая пытается жить в «самобытности» – Иран. И неудивительно, что именно он оказался сейчас нашим единственным искренним союзником.
Без примирения с Западом у нас может быть только один «Образ будущего» – ролевая модель Ирана. Но и в ней России будет сложно удержаться. Правящий класс Ирана искренне скреплён мощной идеологией «исламской, шиитской Революции», хотя и она уж даёт трещины в молодёжной среде. У нашего же правящего класса какой-то идеологии, тем более искренней, нет и вряд ли будет.
Потому, рисуя «Образ будущего», надо сразу рисовать развилку – «случится ли у России примирение с Западом или нет». «Нет» – развилка утыкается во «второй Иран», и далее моделируется ситуация, вытекающая из такого пути («сколько правящий класс и население выдержат такой режим»).
Отвечая «случится» – рисуется следующая развилка на древе прогнозов: «как скоро» и «какой ценой». Сохранится ли нынешний правящий класс, если нет – кто придёт ему на смену. На какие уступки придётся идти старым или новым управленцам. Далее идут мелкие, но всё же значимые развилки, воздействующие на нас – сохранится ли режим Лукашенко в Белоруссии, случится ли «исламская революция» в Средней Азии, не обрушится ли в экономический и политический кризис Китай и т.д.
Ходя по таким развилкам в своего рода политиэкономической игре, мы и можем выстраивать прогнозные варианты.
В прогнозировании нам поможет и метод «от противного». Понятно, что нет никаких предпосылок для возникновения варианта нового СССР. У нас больше не будет государства в таких границах, не будет большой и сплочённой организации наших союзников – СЭВ и Варшавского договора. У нас нет и не будет огромной крестьянской массы для модернизационного рывка, готовой трудиться за койку в бараке и краюху хлеба. Даже мигранты из нищей Средней Азии уже не готовы так трудиться.
У нас не будет и развитой демократии западного типа. Для этого нет институтов и готовности Запада принять нас в свою семью. Не будет и евразийства, культурного врастания россиян в Восток. Для восточных наций мы – белые, европейцы и преимущественно представители христианской культуры. Всё это – очевидные барьеры для того, чтобы китайцы или исламский мир признали в нас своих.
Нашему политическому классу вообще не хватает политэкономических прогнозных игр. Про последнюю такую игру я помню только из воспоминаний гуру методологов Георгия Щедровицкого:
«В 1981 году Совмин СССР купил дорогую ситуационную игру у Франции. Усадил за неё своих экспертов (в основном докторов экономических наук). Решили поиграть в игру «Франция под нашим управлением». В игре за 5 лет мы превратили Францию в пустыню. Там ничего не осталось под нашим руководством. Возникла гражданская война, и всё полетело, всё вдребезги. Почему? Да потому что каждый из наших играющих нёс нашу культуру и элементы нашей организации».
Комментарии