А все-таки была своя прелесть в ларьках девяностых – начала двухтысячных. Выходишь ночью в трениках купить сигарет, пива или лимонада, или пожрать, или презервативы, или туалетную бумагу, или лапшу, или любой другой предмет, потому что в ларьках было всё.
Идешь к этому ларьку, а он стоит под качающимся фонарем, а вокруг снег блестит – и минус двадцать.
А там, за решеткой в окошке сидит Люда в пуховике и греется электрическим обогревателем. А рядом с ней Серега сырные чипсы жрет. И с магнитофона: "Видео, видео, это не сказка, это не соооон..."
А у ларька мочится пьяный Леха из соседнего дома, улыбается и тебе приветливо кивает.
И ты покупаешь бутылку "Балтики тройка", пачку "Магны" и зачем-то вафли "Ку-ка-руку".
И на душе как-то хорошо становится. Потому что в этой поганой зиме ты не один, потому что жизнь-то – вот она. И все такие хорошие. Даже Леха. И ты идешь домой счастливый, вбегаешь по лестнице мерзлого подъезда, заходишь в квартиру и стоишь у кухонного окна, не включая свет, пьёшь из бутылки "Балтику", смотришь в окно. А там ларёк светится, снег валит, одинокая машина проехала, а по телеку Корнелюк поёт про город, которого нет, потому что "Бандитский Петербург" начался. И ты пока не знаешь ни про затонувший "Курск", ни про сгоревшую "Хромую лошадь", ни про обнуление. И пусть ты последние деньги на пиво и сигареты просадил, зато ты на двадцать лет моложе. И снег валит белее, чем теперь, что ли...
Но сейчас ларьков нет, снесли. Есть "Пятёрочка", но ничего она не заменяет, ничегошеньки...
Комментарии