Алексей Рощин. Безумен ли Навальный?

• Опубликовал Алексей Рощин 26 февраля 2021 г. - 2 193 просмотра

  

  Позвонил мне журналист из одного «авторитетного издания», чтобы взять «комментарий психолога» относительно «психологического состояния А. Навального». Из разговора стало ясно, что от меня требовался комментарий в духе «Навальный сам стремится в тюрьму, и потому ведет себя нарочито безумно на всех процессах». Я смотрю сейчас по куче публикаций в соцсетях и в российских СМИ – это в чистом виде генеральная линия отечественного агитпропа, то есть именно в этом направлении всем «велено думать».

  Того журналиста я все-таки поспешил разочаровать. Поскольку мне его поведение Навального на процессах представляется образцово нормальным. Все ведь зависит от точки зрения: если считать российские суды действительно судами – тогда да, откровенно пренебрежительное и отчетливо презрительное отношение ко всем фигурантам «судебного процесса» – судье, прокурору, потерпевшим, свидетелям – будет выглядеть вызывающим и чуть ли не самовредительством. Но если видеть суд в РФ тем, чем он действительно является – то есть предметом карго-культа, который соблюдает форму, но ни в коем случае не судит – тогда насмешливая позиция будет единственно разумной и адекватной.

  Журналист продолжал настаивать, надеясь выжать из меня хоть что-то «подходящее» под его сценарий будущей статьи: он сослался на некую «очень важную персону», которая будто бы «каждую неделю общается с Путиным». И та персона де заявила в разговоре с ним, что по ее мнению Навальный специально приехал в Россию, чтобы сесть в тюрьму, поскольку лишь в тюрьме он будет чувствовать себя в безопасности!

  Ну, если у нас в стране такие особы альтернативного сознания «приближенные к Путину», тогда понятно, почему все идет, как идет.

  Но все-таки видно по всем этим шевелениям, что Навальный своим приездом задал мучительную задачку, над объяснением коей велено день и ночь биться «лучшим умам» режима. Зачем вернулся, если знал, что его посадят? Вопрос века! Уже из самой постановки задачи видно, что никто из тех, кто над ней бьется, сам бы так ни за что на свете не поступил. Рыба же ищет, где глубже, а человек – где лучше! А Навальный что, не человек?

  Лучшие умы, как видим, не породили ничего лучшего, чем объяснение «от противного»: если Навальный вернулся, зная, что его посадят в тюрьму – значит, он вернулся, чтобы его посадили в тюрьму! Осталось только придумать, что ж такого хорошего в тюрьме – и дело в шляпе: мотивация Навального будет у нас как на ладони!

  У меня же есть этому поступку Навального другое объяснение – без мазохистских фантазий на тему «почему в тюрьме лучше». В тюрьме плохо, а в российской – особенно, и это знает любой дурак. Но удивительно, почему мое объяснение не пришло в голову людям, которые – на словах – буквально повернуты на теме Великой Отечественной и «невероятного героизма в ней советского народа» – причем до такой степени, что они готовы сажать любого, кто в этом героизме усомнится. Сами-то наши государственные жлобы, оказывается, в этот самый героизм не то что не верят ни на грош – они в принципе считают его невозможным!

  Простой пример – добровольцы. Люди в 1941-1942 гг. – самые тяжелые годы войны, когда советская армия терпела один разгром за другим, а «живая сила» испарялась без следа буквально целыми армиями и фронтами – сами приходили в военкомат и просили отправить их на фронт. Зачем? Ведь самый вероятный исход для человека, ушедшего на фронт добровольцем – это смерть (что, собственно, и подтвердилось для большей их части).

  С точки зрения современных толкователей поведения Навального – добровольцы приходили в военкоматы и просились на фронт, потому что хотели, чтобы их убили. То есть это было такое вот суицидальное поведение. Надоело человеку жить – решил пойти добровольцем. А иначе как объяснить? Ведь мог бы не ходить! Оставался бы в тылу, ел-пил… Зачем армия? Там ведь убьют!

  То есть такое, значит, глубинное у этой публики отношение к добровольцам – кретины-самоубийцы. Сами бы эти «верные путинцы», конечно, добровольно в военкомат ни в жисть бы не пошли – не дураки чай! (Мой дед по матери Глеб, который потомок фон Левенштайнов, пошел добровольцем в июле 1941 года, в 18 лет, с истфака МГУ – так что я тоже потомок «кретина»).

  Но на самом деле доброволец – никакой не самоубийца. Это просто человек долга. Он идет на опасное дело, знает, что оно опасное, понимает и отдает себе отчет, что сильно рискует – но при этом надеется, что все-таки обойдется. Как в известной песне про войну:

  «А за нее и умереть совсем не страшно,

  Хоть каждый все-таки надеется дожить!»

  Так же точно можно понять – без жлобской зауми – мотивацию Навального: приехал, потому что считал, что должен приехать, риск понимал в полной мере, надеялся, что сумеет каким-то образом прорваться. Вот и всё.

  Мой дед Глеб, кстати, закончил войну в 1945 году в Кенигсберге (где были чуть ли не самые кровопролитные бои), служил в артиллерийской разведке (в которой обычно люди выбывали после двух, максимум трех ходок за линию фронта), и после отслужил еще 3 года в оккупационных войсках в Германии. И не имел ни одного тяжелого ранения за всю войну.

  Так что бывает по-всякому.