Самое свежее

Конец Публициста Раскрыт взрыв вулкана Кракатау. Политические анекдоты Как загибается Европа Эль Мюрид. Замеры благосостояния в России После теракта. Неудобные вопросы. Александр Росляков. Все для победы этой диктатуры, остальное – тьфу!

Пощёчина или Reality Check

  • Научно-фантастическая, политически не корректная мелодрама на русском и английском языках в 1 действии, 7 картинах

     

     

    Действие пьесы происходит 1 января 2019 года в предместьях города Вашингтон.

     

     

    КАРТИНА 1 

     

              Темнота, томительная пауза. 

              Неторопливо разгорается большой экран над сценой. Сперва по нему,

              потрескивая, бегут помехи. Вот проявилось изображение: медленно

              вращается звездное небо, клубятся, приближаясь и отступая, галактики. Эти

              монументальные явления сопровождаются соответствующим случаю низким

              рокотом, торжественным и мрачным.

              Пауза, потом слышен бой часов: один удар, два, три… до двенадцати.

              Освещается сцена. Перед нами добротно обставленная столовая, или 

              dining room, американского особняка. Сзади лестница, уходящая на второй

              этаж. Тёмные окна задернуты тяжёлыми портьерами. Полыхают поленья в

              камине, переливается огнями новогодняя ёлка. За праздничным столом,

              рассчитанным на дюжину персон, – всего четверо: трое мужчин и

              единственная дама. Они ровесники, лет сорока с небольшим. ВОЛЬДЕМАР

              элегантен и худ, с ухоженной бородкой, одет продуманно и артистично.

              СЕВА, белобрысый и рано располневший, напротив, облачен в

              тренировочные брюки и домашнюю фуфайку. Жена его НИНА ещё моложава

              и стройна, хоть за девчоночьими чертами нет-нет, да и промелькнёт

              выражение грядущей бабуси. ЮРИЙ наполовину сед, лицо утомлённое и

              потухшее; надел, по-видимому, первое, что попалось под руку.

     

         НИНА (поднимая бокал). С Новым годом, мальчики! С новым счастьем!

         ЮРИЙ (мрачно). Чтоб и в наступающем, девятнадцатом, не перекинуться нам до сроку!

     

              Чокаются, пьют.

     

         НИНА (заботливо). Вы оливье берите, оливье! И холодец! Вова, положить? Юрочка?

         СЕВА (облизываясь). Фаршмачок – перший сорт. Из русского магазинчика. Рекомендую! (Накладывает себе разных блюд, поглощает). 

         ВОЛЬДЕМАР. Пошто ж ты, неразумный, хозяйкины секреты изобличаешь?

         СЕВА. Переходим на водку? (Наполняет рюмки). За что пьём, окромя вселенского счастья?

         НИНА. Можно мне? Я вот чего сказать хотела. Тридцать пять лет назад… в Мытищах…, во всём нашем 1-м «Б», - мог ли хоть один человек представить себе… вообразить, что нас, четверых, - всех вместе, в заокеанскую даль занесёт… в этот благословенный городок близ столицы?

         СЕВА (хохотнув). Короче: за успехи наши в гостеприимной Америке! Пусть будет новый год краше прежнего!

     

              Пьют, закусывают.

     

         ВОЛЬДЕМАР. Позвольте, господа, в очередной раз отдать должное гостеприимной хозяйке и её кулинарным талантам. (Галантно). За тебя, Ниночка! 

     

              Выпивают.

     

         ЮРИЙ. Предлагаю тост, основанный на советском анекдоте времён застоя. Летят в самолёте русский, американец и еврей. Как вдруг, на высоте семи тысяч метров, объявляется в салоне четвёртый пассажир: старичок в хитоне, с кружком вокруг головы. Все, конечно, удивились, а он: исполню, говорит, по одному вашему желанию. Русский сразу: хочу, чтобы на Земле не осталось ни одного фашиста! Тот: хорошо. Американец в ответ: хочу, чтоб на Земле не осталось ни одного коммуниста! Старичок: сделано. Еврей: скажите пожалуйста, а вы желание русского правда исполнили? – Старичок: конечно! – И желание американца тоже? – Разумеется! - Еврей: ну тогда, - чашечку кофе. (Поднимая рюмку). За Америку без фашистов и коммунистов!

         ВОЛЬДЕМАР. Аминь!

     

              Пьют.

     

         НИНА. А теперь давайте - за присутствующих! Каждому, конечно, пожелаем отменного здоровья, ну а в придачу - ещё чего-нибудь славненького. И в новом, девятнадцатом, - непременно сбудется! (Обернувшись к Севе). Тебе, муженёк… личного счастья запрашивать мы не станем, – его у тебя и без того через край! Попросим профессиональных успехов: чтоб из зав-отделением дорос ты до директора клиники!

     

              Пьют.

     

         СЕВА. Спасибо, конечно. Только – нешто оно мне надо? Мне бы – оперировать побольше! 

         НИНА. Юрочке… целых два пожелания. Сперва – по профессиональной части: чтоб ты, биолог наш, онколог, - средство открыл от рака!

         ЮРИЙ. Что ж, вполне реалистический тост. Пусть в 21-м веке человечество избавится от злокачественного роста! Как индивидуального, так и социального. Ибо тут вот какая напрашивается аналогия: раковая опухоль для конкретного человека – всё равно, что тоталитаризм для всего общества!

     

              Чокаются, пьют.

     

         НИНА (выбирая слова, осторожно). А что касается личной жизни…

         СЕВА (перебивает). Тут и думать нечего. Чтоб Юрка наш – позабыл напрочь бывшую свою, не к ночи будь помянуто, супругу, и по-скорому оклемался. И нашёл себе добрую, сказал бы даже – добротную, любящую бабу!

         ВОЛЬДЕМАР. Присоединяюсь! Как говаривал старина Хайям: чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее дорога вперед! 

     

              Пьют, пауза.

     

         ЮРИЙ. Спасибо, ребятки… Тронут, сдвинут, опрокинут… (Невесело). Сдаётсямне только, - сделался я, после постигших меня перипетий,… вроде как женоненавистником. Декабристские жёны, - те, понимаете ли, давно уж все повывелись… А которые остались… Особливо в Соединённых Американских Штатах… под визг драных кошек из движения «И меня тоже»… Такая сучка тебя спервоначала употребит, использует… на всю, стало быть, катушку… сама же потом предаст, продаст, да напоследок ещё - и ноги об тебя вытрет. И вся, как говорится, любовь…

         СЕВА (со вздохом). Жаль… прискорбно весьма, что жизнь сделала тебя эдаким циником… и медником…

         ЮРИЙ. Помните, песенка в детстве была? «Я из пивной иду, я никого не жду, я никого уже не в силах полюбить». (Помолчав, откровенно). Девиз мой теперь - как на зоне: не верь, не бойся, не проси… Учусь, иначе говоря, жить в гордом одиночестве…

         НИНА. И что ж, по-твоему, - не осталось больше преданных, любящих, верных?

    (С легким кокетством). А я, например?

         ЮРИЙ (вздохнув) Ты, Нинон, - редчайшее исключение, которое только подтверждает правило. А Севочка твой – крупнейший везун своей эпохи! 

         СЕВА. Так я же ж заслужил! Зря, что ль, с 3-го класса за ней бегал?

         НИНА (гордо). За мной все бегали! И ты, и Юрка, и даже Вовка, впоследствии Вольдемар!

         ВОЛЬДЕМАР. В интересах истины, равно как и политической корректности, уполномочен заявить: за женским полом волочиться – ваш покорный слуга чести не имел! 

         СЕВА (посмеиваясь). Было дело, было!

     

              Пауза.

     

         НИНА. Теперь - Вовочке нашему, Вольдемарчику… Карьера у тебя тип-топ, зарплата твоя программистская - тоже на уровне… (Осмотрительно). Касательно ж до персональных вопросов… (Деликатно). Все мы, милый Вова, очень тебе сочувствуем… а чего бы вот эдакого пожелать – не знаю даже… опасаюсь затрагивать…

         ВОЛЬДЕМАР (резко меняя предмет разговора). Пожелай мне, Ниночка, чтобы в новом году Трампу объявили импичмент!

         СЕВА. Стоп, стоп, стоп! Твердый был уговор: о политике – ни звука! 

     

              Пауза. Трель телефона.

     

    (вытащив из кармана мобильник, слушает). Спасибо, доча, и тебя также! Окей, замётано, обжорства не допущу. Маме передаю. (Подмигивает гостям, гордо). Наша-то малявочка! Заботу проявляет!

         НИНА (берёт телефон). Привет, Натусик! Как ты там, в студенческой компании? (Слушает). Мы-то? Дома, вчетвером, да… с дядей Юрой и дядей Вовой. Нет, особенно не волнуюсь… почти… ты ведь у нас девочка умненькая… и благоразумненькая! (Не сразу). I love you, too!(Возвращает телефон мужу).

         СЕВА (взяв пульт телевизора). Что ж… полюбопытствуем, с чего начался этот год в мировом масштабе.

     

              Озаряется экран, на нем – огромное лицо Трампа.

     

         ГОЛОС ДИКТОРШИ: в своём предновогоднем интервью с компанией Фокс Ньюс Президент Трамп, в частности, заявил (ГОЛОС ПЕРЕВОДЧИКА, за ним – заглушённый ГОЛОС ТРАМПА). Можете мне поверить: стена на границе с Мексикой будет воздвигнута! Точка! Ваш Президент привык выполнять свои предвыборные обещания! Невзирая на бессмысленное и опасное упрямство демократов, мы найдём способ оплатить стену. Чтобы в наступившем году наша великая страна получила, наконец, надёжные, непроницаемые границы! 

         ВОЛЬДЕМАР (вскочив). Выруби эту пакость!

     

              Экран гаснет.

     

         ЮРИЙ (посмеиваясь). Ох, не жалуешь ты, Вован, действующего президента!

         СЕВА (просительно). Братцы-кролики, мораторий ведь на политику!

         ВОЛЬДЕМАР (Юрию). Целые восемь лет, с девятого по шестнадцатый, я весьма высоко ценил действовавшего Президента Обаму!

         НИНА. Мальчики, да не всё ли равно, кто президент? Разве от этого зависит, счастливы мы или нет?

         ЮРИЙ. Каковой Обама сделал всё возможное, чтоб построить социализм в этой отдельно взятой стране. Если б не спасительный приход Трампа, лучшего президента со времён Рейгана…

         СЕВА (перебивает). Цыц! Если не можете без политики - чего бы вам, охламонам, не обсудить какую-нибудь яркую личность, которая вас не разделяет, а объединяет? Оба вы, например, горячо недолюбливаете Хиллари!

         ВОЛЬДЕМАР (возбуждённо). Что верно, то верно! Кабы не эта эвфемизм Клинтон, был бы теперь Президентом - Бёрни Сандерс!

         СЕВА (посмеиваясь). А ты, Вольдемар, как верный сподвижник, притом - активист избирательной кампании, занял бы, разумеется, важный пост в евоной администрации!

         ЮРИЙ (заводится). Что ж до любезного твоему сердцу Бёрни, - он, как ни крути, социалист, социал-демократ! По взглядам, пожалуй, меньшевик… вернее даже – бундовец!

         ВОЛЬДЕМАР (с лёгкой злостью). Я часто думаю: консерваторы, сторонники Трампа, – они кто: идиоты или мерзавцы?

         ЮРИЙ (сходным тоном). Нам, консерваторам, легче: мы точно знаем, что так называемые «прогрессивные» либералы, сторонники Сандерса, – мерзавцы и идиоты одновременно! (Передохнув). Ужель опыта ВЧК, хунвэйбинов, красных кхмеров и иже с ними – вам мало? Ста миллионов жертв – недостаточно? Снова на те же социалистические грабли? 

         СЕВА (просительно). Братцы, остановитесь же! Передерётесь!

         ВОЛЬДЕМАР (холодно, остерегающе). Поберегись, Юрген! Ты, верно, друг детства… да и просто друг… но… всякое терпение имеет тенденцию лопаться! Особенно на фоне обильных алкогольных возлияний! Тебе ль не знать: во хмелю я опасен!

         ЮРИЙ (упрямо). Все равно, Бёрни твой – типичный меньшевик. А за меньшевиками приходит - знаешь кто? Правильно, большевики! И пойдут опять… пыточные камеры, расстрельные подвалы… Простая большевистская мочиловка!

         ВОЛЬДЕМАР (угрожающе). Как друга, прошу: заглохни!

         ЮРИЙ (задиристо). Вован, ты мне друг, но истина дороже! А истина состоит в том, что твой возлюбленный Бёрни - типичное меньшевистское чмо!

     

              ВОЛЬДЕМАР резко замахивается. НИНА и СЕВА, вскочив и опрокидывая

              стулья, бросаются разнимать, но не успевают. Одновременно со звуком

              пощёчины меркнет свет. Пауза

     

         ГОЛОС ВОЛЬДЕМАРА (в темноте). Гадом буду, я к нему едва прикоснулся! 

         ГОЛОС СЕВЫ. Два идиота! Допрыгались! На диван тащим, на диван! Нинка, нашатырь волоки!

     

              В кромешной тьме вновь вспыхивает экран. И снова на нём – рокочущая

              Вселенная с её неизбывными катаклизмами: коловращаются звезды,

              ослепляют вспышки сверхновых, сталкиваются чёрные дыры.  Потом экран  

              меркнет, воцаряется полный мрак. Долгая пауза.

     

     

    КАРТИНА 2

     

              Темнота.

     

         ГОЛОС ВОЛЬДЕМАРА. Гадом буду, я к нему едва прикоснулся! (Не сразу, озабоченно). Вот ведь напасть-то какая… Эй, Юрка, кончай дурака валять! Пора, красавица, очнись!  (После паузы, с раскаянием). Ну, неправ я, неправ! Каюсь, бью в грудь свою! Права, конечно, не имел… хоть ты, скотина, провоцировал, как последняя тварь! Прости, друг, это ж - спьяну! Приношу! Глубочайшие! (Бормочет). Где-то тут имелся у нас нашатырь…

     

              Постепенно разгорается свет, но на сцене – вовсе не новогоднее застолье.

              ЮРИЙ, в камуфляжной форме, лежит на кожаном диване. Просторное

              помещение с большими, до пола, тёмными окнами, является, вероятно,

              официальным кабинетом. На задней стене – огромный флаг США, в центре -

              обширный письменный стол. Под флагом – большой портрет Бёрни Сандерса

              в золотой раме. ВОЛЬДЕМАР, одетый в изящный, впрочем, несколько

              растрёпанный костюм, хлопочет над лежащим.

     

         ВОЛЬДЕМАР. Проснись же, в конце всех концов… и пой! Угораздило парня в обморок… от касательной, практически виртуальной, пощёчины… (Подсовывает ему ватку под нос, умоляюще). Да очнись же ты, чёрт бы тебя драл!

     

              Пауза. ЮРИЙ открывает глаза, недоумённо осматривается.

     

         ЮРИЙ (слабо). Где я?

         ВОЛЬДЕМАР (обрадован). Ура! Великий немой заговорил!

         ЮРИЙ (повторяет). Где я?

         ВОЛЬДЕМАР (ворчливо). В кабинете моём, где ж ещё?

         ЮРИЙ. А Сева с Ниной?

         ВОЛЬДЕМАР (озадачен). Хм. Сева с Ниной? Почём я знаю? Дома, поди. Новый год встречают, в тёплом семейном кругу. Как все нормальные люди. (Язвительно). В отличие от некоторых.

         ЮРИЙ. Так ты меня от них - сюда перевёз?

         ВОЛЬДЕМАР (начинает раздражаться). Кончай ерунду-то молоть! (Подумав, решительно). Послушай, Юрген, если ты эдак вот разыгрываешь, в отместку за пощёчину, - то сейчас, честно, не до шуток. Притом я, совершенно добровольно, приношу самые искренние извинения! Права не имел руки распускать… хоть ты и провоцировал совершенно по-свински. Подловил пьяненького! (Приложив руку к сердцу, серьёзно). Прости, друг!

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (садится). Я тебя, действительно, довольно нелепо провоцировал. И, действительно, схлопотал, кажется, по морде. Только случилось это у Севы в гостях… За новогодним столом… (Осматривает себя, удивлённо). Что за чертовщина? В жизни не носил камуфляжа…

     

              Пауза.

     

         ВОЛЬДЕМАР (с сомнением). Коли ты, дружище, и вправду не притворяешься, стало быть – чегой-то у тебя с психикой. Частичная ретроградная амнезия, так оно, вроде, звалось? (Собирается с мыслями). Рассказываю. Я тихо-мирно встречал Новый год. Со своими… с Гариком, в общем, и с его родителями. Звонит Верка: выручай, Юру полиция захомутала! За несанкционированную демонстрацию у Белого Дома! А я уж бухой, сечёшь? Но что ж поделаешь? Друг есть друг! Бросаю своих, вызываю такси, еду. Пользуясь моим официальным положением (обводит широким жестом кабинет), выскребаю тебя, малахольного протестанта, из каталажки. (Секунду помолчав). За один уж за этот подвиг – разве не заслужил я прощения, хотя бы частичного? Ну, ладно. Привожу тебя сюда, - чтоб после, в случае чего, поменьше вопросов возникало… А ты, урод, окончательно распоясавшись, вновь начинаешь гнусные свои нападки на Бёрни… Дальше – сам знаешь…

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (в недоумении). И что же, по-твоему, делал я у Белого Дома?

         ВОЛЬДЕМАР (удивлённо). Как что? То же, что и всегда: протестовал против либеральной политики Президента Сандерса! (Указывает рукой на портрет в золотой раме).

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (с облегчением). Дошло, наконец! Так это ТЫ меня разыгрываешь! Умнее ничего не придумал? (Смеётся). Это ж надо такое насочинять – Президент Сандерс! Портрет дурацкий притаранил!

         ВОЛЬДЕМАР (хмурится). Так, так… Ну и кто ж, по-твоему, Президентом-то у нас?

         ЮРИЙ. Трамп, разумеется! Всё, кончай бодягу! Я тебя раскусил! На мелкие дребезги!

         ВОЛЬДЕМАР (настойчиво). Это который же Трамп? Миллиардер? Дональд?

         ЮРИЙ. Кончай, говорю, разыгрывать!

         ВОЛЬДЕМАР (прищурив глаза, серьёзно). Да будет тебе известно, дорогой Юрий: твой Дональд Трамп проиграл республиканские праймериз Теду Крузу. Который, в свою очередь, потерпел сокрушительное поражение от Бёрни Сандерса! (Задумывается). Слушай, Юрка, ты ведь актёром-то у нас никогда не был… так что, опасаюсь, у тебя, и впрямь, серьёзное что-то, с психикой! (Решительно). Ну, мозги твои мы сейчас пропылесосим! (Включает телевизор).

         РУССКАЯ ДИКТОРША НА ЭКРАНЕ. В своём новогоднем обращении к американскому народу Президент Сандерс заявил (на экране возникает огромное лицо Бёрни; ГОЛОС ПЕРЕВОДЧИКА, за ним – приглушённый ГОЛОС САНДЕРСА). Миллионы наших соотечественников принимают сегодня новогодние решения, меняя к лучшему свою жизнь в новом, 2019-м году. Позвольте заверить: вся наша страна - тоже стоит на пороге важнейшего, эпохального решения! Вдумаемся: доколе мы, граждане богатейшей в мире державы, будем терпеть вопиющее, унизительное материальное неравенство? Друзья, всем нам хорошо известно: через два дня Демократическая партия получит супер-большинство в обеих палатах Конгресса. И тотчас же, не мешкая, ваш Президент представит на рассмотрение Конгресса революционный законопроект. Согласно которому, максимальная разница между доходами граждан США не сможет превышать десятикратной!

     

              ВОЛЬДЕМАР выключает телевизор. Долгая пауза.

     

         ЮРИЙ (дрогнувшим голосом). Боже мой! Экспроприация! Грабь награбленное! (Помолчав). Это какой-то нелепый, но очень явственный, реалистический сон! Мрачный кошмар! (Вольдемару). Не в службу, а в дружбу: ущипни меня… нет, лучше уколи! Побольнее!

         ВОЛЬДЕМАР. Изволь! (Отстёгивает с лацкана значок, изображающий Сандерса, мстительно колет ЮРИЯ в руку).

     

              Тот ойкает.

     

    (Издевательски). Достаточно ли было больно? Пробудился?

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (трагически). Не понимаю! Объяснить невозможно! Только что мы встречали Новый год у Севы с Ниной… Выступал Президент Трамп… и вдруг, во мгновение ока, перенеслись в этот кабинет! День и год те же, только ты теперь – крупный начальник! А Президентом – Бёрни Сандерс! (Не сразу, размышляет вслух). Совпадает одно: и там и тут я нещадно критиковал пресловутого Сандерса, и заработал-таки себе по харе. (Мучительно соображает). Обе пощёчины нанесены были, по-видимому, в один и тот же миг… с точностью до секунды…

     

              Долгая пауза.

     

    Вован… ты ж у нас физик!

         ВОЛЬДЕМАР. Какой я, нафиг, физик? Я ворон, ворон, а не физик! (Раздражённо). В Восточном полушарии физиком прозябал, в Западном – программистом. Ныне – и вовсе политический бюрократ…

         ЮРИЙ. Всё равно, ты в этом лучше разбираешься! Скажи: параллельные Вселенные - они действительно существуют? 

         ВОЛЬДЕМАР (пожимая плечами). Почём я знаю? Стивен Хокинг говорил – существуют.

         ЮРИЙ. Или, может, – параллельные реальности… (Рассуждает). Допустим, мы с тобой имеем место в обеих реальностях: и в той, и в этой. А всякие прочие параметры – могут ведь различаться! Что, если параллельные реальности, в отличие от параллельных прямых, иногда соприкасаются? В момент оплеухи, который совпал в обеих реальностях, мы с моим двойником поменялись местами… (Просительно). А? (Мучительно вспоминает). Или вот… статью недавно читал… при столкновении чёрных дыр - возникают какие-то там гравитационные волны… которые искажают саму структуру пространства-времени… Вдруг, в момент затрещины, как раз набежала эта самая волна, подхватила меня и перенесла в параллельную реальность? Что скажешь?

         ВОЛЬДЕМАР. Что скажу? (Назидательно). В физике… вообще в науке - существует принцип такой, называется «Лезвие Оккама»: из всех возможных объяснений следует выбирать самое простое. Иначе говоря, - в принципе, всякое, конечно, возможно. Но несравненно больше шансов, - что у тебя, дружок, просто-напросто поехала крыша! (Решительно). Через несколько часов откроется психиатрическая неотложка, – и помчишь ты туда, друг мой ситный, помчишь стремглав! (На протестующее движение Юрия). Как миленький! (Смотрит на часы). С минуты на минуту Верка объявиться должна. Меня домой доставит, тебя – в больницу!

     

              Долгая пауза.

     

         ЮРИЙ (обречённо). Какая еще Верка?

         ВОЛЬДЕМАР (мрачно). Что, уже и Верочки своей не припоминаешь? Плохи наши делишки…

         ЮРИЙ. Это ведь она позвонила, что я в полиции, так?

         ВОЛЬДЕМАР. Угу.

         ЮРИЙ (подозрительно). А почему – тебе именно позвонила?

         ВОЛЬДЕМАР. Здрасьте пожалуйста! Кто ж ещё помочь-то способен? Кто друг семьи? Если уж на то пошло, - кто познакомил вас, свидетелем был на свадьбе?

         ЮРИЙ (не сразу, потрясён). Так я женат… О Господи…

     

              Стук в дверь.

     

     

    КАРТИНА 3

     

         ВОЛЬДЕМАР. Открыто!

     

              Врывается ВЕРА, привлекательная, спортивного вида женщина лет тридцати

              с небольшим. Слова не говоря, бросается к ЮРИЮ, гладит его по лицу,

              целует в нос. Потом, обернувшись, подходит к ВОЛЬДЕМАРУ, и, встав на

              цыпочки, тоже чмокает – в щёку.

     

         ВЕРА. Спасибочки, Волик! Ты наша палочка-выручалочка! Куда б мы без тебя?

         ВОЛЬДЕМАР. Без меня вы, ясное дело, никуда. (Хмурясь). Из острога-то мы его выцарапали… только должен сразу предупредить: супруг твой… как бы помягче сказать, – не вполне адекватен. С памятью – полный обвал. Вообразил, например, что Президент у нас – Дональд Трамп! На полном серьёзе! Не загреметь бы парню из кутузки - да прямиком в психушку!

         ВЕРА. Это он в полиции перенервничал! (Гладит Юрия по голове, целует в губы). Сейчас приедем домой, примешь душ, и Новый год будем встречать! Подумаешь, на несколько часов позже! Стол накрыт, без тебя не притронулась.

     

              ЮРИЙ вращает головой вослед ВЕРИНЫМ перемещениям, не сводя с неё    

              изумлённых, широко раскрытых глаз.

     

    (Вольдемару, азартно). Волька, и ты тоже - айда к нам! Вкуснятины наготовила, не пожалеешь!

         ВОЛЬДЕМАР. Спасибо, Веруха… знаю, ты у нас мастерица… только мне бы обратно. Мои, вишь, тоже переполошились, как я сорвался.

         ВЕРА. Ой, прости, не подумала! Домчим мигом! (Юрию). Юрастый, ты чего молчаливый такой? На себя не похож. (Внезапно взволновавшись). Тебе плохо? Не били тебя?

         ЮРИЙ (не сразу, широко улыбаясь). Мне хорошо! Лучше не бывает! Наглядеться не могу на свою прелестную жёнушку! (Помолчав). Сдаётся мне, сон мой - перестал быть таким уж кошмарным! (Не вполне уверенно). В сущности, может, права была Нинка: какая, к чёрту, разница, кто у нас сейчас президент?

     

              ВОЛЬДЕМАР и ВЕРА молча переглядываются.

     

     

    КАРТИНА 4

     

              Бесшумно отворяется дверь, и в комнату вступает ИДРИС. Это человеческое

              существо облачено исключительно в кожу: чёрная кожаная куртка,

              коричневые кожаные шаровары, сапоги из змеиной кожи с круто загнутыми

              носками. На широком кожаном поясе – кобура. Впрочем, сходство с

              легендарными комиссарами надцатых годов прошлого века на этом и

              кончается. Возраста, расы, даже пола ИДРИС определить не представляется

              возможным – ни по внешности, ни по повадкам, ни по голосу.

     

         ИДРИС (любезно). Happy New Year, everyone. Honestly, didn’t expect to see nobody here, in these wee hours.2

         ВОЛЬДЕМАР (напряжённо). Who the hell are you?3

         ИДРИС (вкрадчиво). I’m Idris. And may I ask who you guys are?4

         ВОЛЬДЕМАР (с достоинством). I am the chief of this office, Voldemar Karasik!5

         ИДРИС. Well, well… Beautiful name, isn’t it? But far too complicated! May I, please, call you Voldy? (Несразу). You know what, Voldу? We don’t need no more white males in this office! But don’t worry: we ain’t no procrastinators. We’ll decide your fate very soon, dear.6

         ВОЛЬДЕМАР. Who the hell are “we”? (Гордо). And you should know, I’m gay!7

     

              Пауза.

     

         ИДРИС (несколько смягчившись). It’s your lucky day, Voldy. Want some good advice? (Указывая на дверь). Get out of here quick, you dickhead! And don’t let me see your face around here again! Next time, I won’t play no games with you, darling!8

     

              Развернувшись на каблуках, ИДРИС подходит к задней стене, резким

              движением срывает портрет Сандерса и, швырнув его на пол, топчет

              сапогами. Хруст пластика.

     

         ВОЛЬДЕМАР (мгновенно побледнев). How dare you, f**ing shit?9

         ИДРИС (с усмешкой). Still here?10

     

              ВОЛЬДЕМАР, выставив руки со скрюченными пальцами, молча, словно

              сомнамбула, надвигается на противника. Приблизившись вплотную,

              пытается ухватить его шею. ИДРИС, мгновенно выхватив пистолет, стреляет

              ВОЛЬДЕМАРУ прямо в лоб. Летят во все стороны мозги, хлещет кровь. Тело

              ВОЛЬДЕМАРА медленно оседает на пол.

     

    (стирая кровь с лица, прячет пистолет в кобуру; вздохнув). Well shit! It wasn’t his lucky day, after all!11 (Впервые обращает свой взор на охваченных ужасом, скорчившихся в углу ЮРИЯ и ВЕРУ). Now, having enjoyed the free show, would you guys introduce yourself, please.12

     

              Пауза.

     

         ВЕРА (глотая слезы). Don’t you know, the man you just killed was a personal friend of President Sanders?13

     

              Снова пауза.

     

         ИДРИС (не веря своим ушам). “President Sanders”, you said? You’re not up to date with the news!14 (Хватает пульт телевизора). Be my guests!15

     

              Загорается экран, на нем – дикторша русского канала. Она несколько

              бледнее обычного.

     

         ДИКТОРША. Мы прерываем нашу новогоднюю программу, чтобы сообщить последние, чрезвычайные новости.

         ИДРИС. Russian news? (Усмехнувшись). Never mind, the news are what they are.16

         ДИКТОРША. Нынешней ночью, на экстренной объединённой сессии обеих палат Конгресса США, подавляющим большинством голосов была утверждена резолюцию об отставке Президента США Бёрни Сандерса. Закон вступает в силу незамедлительно и обжалованию не подлежит. Между тем, физическое местонахождение бывшего Президента остаётся неизвестным. Сегодня же, в два часа дня, в Белом Доме, к присяге будет приведена Вице-Президент страны Таниша Вильямс (на экране появляется изображение моложавой, обаятельной негритянки). Госпожа Вильямс станет первой женщиной, и первой темнокожей женщиной, – президентом США!   

         ИДРИС (вырубая телевизор). Well, 

    now you know why I’m in such a sweet mood today!17 (Указывая на потухший экран, Вере). To celebrate these monumental events, I’m inclined to let you, pretty girl, go free. Right now. Regardless of who you are. (Кивнув на труп). And how closely you’re related to our poor Voldy. Just go!18 (ЮРИЮ, зловеще). But you, my dear sisgender white male, you will stay with me and my team…19

                

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (вяло, чуть слышно). Правда, Вера… давай, линяй! Покуда этот гад не передумал! (Едва заметно подталкивает ее к двери). Иди уже, двигайся!

         ВЕРА (задрав подбородок, твердо, вызывающе). I ain’t going nowhere without my sister!20

     

              Пауза.

     

         ИДРИС (сбит с толку). Your sister?21

         ВЕРА (дерзко). Use your brain, you idiot! Don’t you see – she’s transgender!22

     

              Долгая пауза.

     

         ИДРИС. OK, guys… may I see your IDs?23

     

              Оба достают права, протягивают их ИДРИС.

     

    (Решительно). I’ll be back soon. And there will be hell to pay - if you are lying!24 (Выходит, обращается к кому-то за дверью). Don’t let these pricks out of here! Shoot them if they try! I’m heading to my car, to my computer, - be right back!25

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ (тупо). Ну? Теперь-то как? Говорил тебе: спасайся, уноси ноги, пока не поздно!

         ВЕРА (беспечно). А что теперь? Свобода! (Подходит к окну, осторожно отворяет его, заглядывает вниз, в освещённую фонарями тьму). Вперёд и вниз! Поехали, как сказал бы твой тёзка, Гагарин!

         ЮРИЙ. Какой этаж?

         ВЕРА. Третий.

         ЮРИЙ (поёжившись). Ты с ума сошла. Мы переломаем себе руки, ноги! 

         ВЕРА. Можешь предложить что-нибудь получше? Сейчас вернется этот разноцветный, разнополый палач, - да не один, а с подручными. И тогда… (показывает на тело).

         ЮРИЙ (обречённо). Шеи свои переломаем!

         ВЕРА (весело). Пронесёт! Погибать – так вместе, а без тебя – жизнь мне не в жизнь! (Целует его в губы). Полетели, любимый! Ты любишь меня, я – тебя, а у любви, как у пташки, крылья! (После паузы, серьёзно). Там, внизу, клумба… главное - сгруппироваться: напряги мышцы, втяни голову, подожми ноги, падай на бок… и сразу перекатывайся. Пошли, мой родной!

         ЮРИЙ (серьёзно, торжественно). Что бы ни случилось, я люблю тебя, Вера! Сразу – и навсегда! Пусть меньше часа, – но выпало и мне в жизни счастье!

     

              ВЕРА и ЮРИЙ берутся за руки, подходят к окну и шагают вниз.

              Свет меркнет, долгая пауза.

              Вновь загорается экран, там переливаются и мерцают, привычные уже нам,  

              бесчисленные звёзды, дальние миры, иные Вселенные.

     

     

    КАРТИНА 5

     

              Когда сцена освещается вновь, ЮРИЙ, одетый в голубой халат, лежит на

              больничной койке в одноместной палате. Он подключён к монитору,

              подмигивают красные и зеленые огоньки. В вене у ЮРИЯ капельница, из

              прозрачного мешочка над головой сочится раствор. Подле кровати - СЕВА с

              НИНОЙ, оба в профессиональной униформе: она – в светло-зеленой, он – в

              белой. Вкруг СЕВИНОЙ шеи обвит стетоскоп, на НИНЕ большой значок “RN”,

              медсестра. Тёмное окно за бежевой шторой.  На столике у стены –

              больничный компьютер.

     

         СЕВА (задумчиво). Мда… Впечатляет! Можно сказать: высокохудожественный бред… Воистину: нет предела креативным потенциям подсознания!

         ЮРИЙ (горячо). Клянусь: так оно точно и было! 

         СЕВА (иронически). А старичок в хитоне, с нимбом вокруг головы, - часом, не объявлялся?

         НИНА (взволнованно). Я одного не пойму: вы с ней, когда из окна выпрыгнули, - разбились вы или нет?

         ЮРИЙ. Откуда ж мне знать? Потемнело в глазах, отключился, - и очнулся прямо уже тут, у вас, на этой вот раскладушке. (Помолчав, нервно). Вы мне, братцы, прямо скажите, - только честно, как на духу: в какой я реальности? Кто у нас Президент?

         СЕВА. Да Трамп Президент, Трамп! Успокойся!

         НИНА. В правильной реальности! В какой надо!

         ЮРИЙ. А с Вовкой что?

         СЕВА. И Вовка в норме! Цел и невредим! В приёмной сидит, волосы рвёт, места себе не находит. Что ли, позвать?

         ЮРИЙ (подозрительно). А в больницу – почему я попал?

         НИНА. Мы, Юрочка, как сообразили, что приходить в себя ты не собираешься, - решили, подальше чтоб от греха, на мониторы. В Севино отделение. Лучшую палату тебе отвели! 

         СЕВА (задумчиво). В жизни не видывал, чтоб от такого минимального сотрясения – столь глубокий обморок!

         ЮРИЙ (настойчиво). А Вера?

         СЕВА (с лёгким раздражением). Что Вера, что? Бред это был, понимаешь? Бред! Ни в какие параллельные реальности ты не переносился! Вообще никуда не переносился. Туточки возлежал, безо всяких признаков сознательности… а мы с Нинкой суету вокруг тебя разводили.

         НИНА (задумчиво). А мне почему-то кажется: всё, что Юрочка нам рассказал, – чистая правда. Не мог он этого сочинить!

         СЕВА. Подкорка – и не такое соорудит! Недооцениваешь ты возможности человеческого подсознания!

         ЮРИЙ. Вы тогда Вовку кликните, ладно?

     

              Пауза.

     

     

    КАРТИНА 6

     

              Заходит ВОЛЬДЕМАР, довольно помятый, с выражением, - может, несколько

              нарочитым, - глубокого раскаяния на лице.

     

         ВОЛЬДЕМАР. Слава Аллаху, оклемался-таки наконец! (Серьёзно). Юрген: протрезвев, я глубоко раскаиваюсь и приношу самые чистосердечные извинения! От всей своей потрясённой души! (С чувством). Права не имел руки распускать… хоть ты, конечно, и провоцировал совершенно по-свински. Подловил пьяненького! (Прижав руку к сердцу, искренне). Прости, друг!

     

              Пауза.

     

         ЮРИЙ. Я тебя, Вовчик, охотно прощаю, – но при одном непременном условии.

         ВОЛЬДЕМАР. Всё, что в силах моих!

         ЮРИЙ (взволнованно). Прошу, - даже, пожалуй, заклинаю: познакомь ты меня, один ещё только раз, с моей Верой! До самой смерти должником твоим буду!

     

              Долгая пауза.

     

         ВОЛЬДЕМАР (недоумённо). С какой это Верой? Увы… чести не имею знать никаких Вер… Тебе, старина, может, и невдомёк, - но с дамами твой покорный слуга общается весьма поверхностно и нерегулярно. 

         ЮРИЙ (упавшим голосом). Этого я и опасался… Всё там у них – иначе…

     

              Снова – молчание.

     

         СЕВА (Вольдемару). Тут, вишь ты, вон хрень какая. Юрка наш убеждён, что, покуда он без сознания прохлаждался, перенесло его, таинственным макаром, в параллельную реальность. Где президентом – любезный твой Бёрни Сандерс! И был он в той реальности женат на некой совершенно замечательной Вере!

         ВОЛЬДЕМАР (не сразу, со смехом). Бёрни – президент? Дорого б я дал, чтобы очутиться в такой чудесной реальности!

         ЮРИЙ (угрюмо). Поосторожней со своими желаниями! В той замечательной реальности – явился к тебе серо-буро-малиновый большевик неопределённого пола, с головы до пят в коже. Вытащил из кобуры маузер и продырявил твою либеральную голову!

         ВОЛЬДЕМАР (с досадой). Пёс знает, что за ерунду ты несёшь! (Севе). Вне всяких сомнений, чистейшая бредятина! (Юрию). Да будет тебе известно: существует в науке принцип такой, «Лезвие Оккама».

         ЮРИЙ. Ах да, конечно: из всех возможных объяснений следует выбирать самое простое. Откуда вытекает, что я – псих. (Помолчав, униженно). Умоляюще прошу: попытайся ты всё-таки вспомнить! А по работе? Или, может, – у кого из друзей… сестра Вера? Одноклассница? Соседка? Учительница?

     

              Пауза.

     

         ВОЛЬДЕМАР (поразмыслив, твёрдо). Не-а. Век воли не видать! Отродясь не слыхал ни о какой Вере! 

         НИНА. Юрочка, а фамилия-то как её была, Верина? До замужества?

         ЮРИЙ (удручённо). Если б только я догадался спросить… Очень недолго были мы вместе…

         НИНА. А работала она кем?

         ЮРИЙ. Почём я знаю… Судя по некоторым выражениям… не исключено, что тренером по фитнесу. (Неожиданно – Вольдемару, с озарением). Слушай! Вера звала тебя: «Волик». Нестандартное такое уменьшительно-ласкательное... Может, кто-нибудь, когда-нибудь, называл тебя «Воликом»?

     

              Пауза.

     

         СЕВА (с досадой). Должен признать: в твоём безумии, определенно, проявляется некая система.

         ВОЛЬДЕМАР (не сразу, в глубоком волнении). Называл… да, называл… Гарик мой…  добрый, милый друг… да, он называл меня: Волик…

         ЮРИЙ (возбуждённо). Позвони ему! Свяжи меня с ним! Немедля! Определённо – это через него ты вышел на Веру!

         ВОЛЬДЕМАР (не сразу, печально). Нет, Юра, ему я уже не позвоню. И не свяжу. (На протестующее движение Юрия). Гарик… погиб… полтора года назад. (Помолчав, предвосхищая вопрос). И не было у него сестры… Одни только родители-старики…

     

              Долгая, удручённая пауза.

     

         НИНА (прерывая молчание). Я, вообще-то, со многими русскими тут знакома… но чтоб Вера, такого вот именно возраста…

     

              Глубоко задумывается.

     

    (Вдруг, радостно). Эврика! Севка! Допетрила! Знаю, как Юрочке нашему помочь!

         СЕВА (угрюмо). Чего ещё удумала?

         НИНА. В городке-то у нас – одна всего больница! Если Вера эта - здешняя, - она, за многие годы, наверняка должна была в компьютер наш угодить! Сама болела, родных на лечение привозила, ещё чего. Войдём да и глянем!

     

              Пауза.

     

         СЕВА (с притворным негодованием). Толкаешь ты меня, супружница, на должностное преступление… (Как бы преодолевая сомнения). Лады, была не была: для-ради нашей дружбы - рискнём! Разумеется, чтоб о прочих пациентах, - никакой абсолютно информации! (Юрию). И при одном условии: если никакой Веры там не окажется – ты о своих трансгрессиях и реальностях забываешь! Раз и навсегда!

         ЮРИЙ (возбуждённо). По рукам!

         НИНА (тактично). Юрочка, ты сперва только вот что скажи. Допустим, отыскал ты её, Веру эту свою. А вдруг, в нашей реальности, - замужем она, тогда что? Там ведь у них много кой-чего по-другому, правда?

         ЮРИЙ (категорически). Если замужем – стало быть, не за тем! Отобью! (Проникновенно). Пойми ты, нельзя мне её упустить! Знаешь, какая она, Верка: лихая, боевая! Бедовая! Нету больше таких! (Помолчав). Но главнейшее самое: Вера – женщина, которая не предаст! 

         СЕВА (раздумчиво). Не так уж плох тот бред, который депреснутого нигилиста в героя-любовника превратил! (Размышляя). Постойте-ка… В старую базу данных - даже у меня нет входа…

         ЮРИЙ. А программист наш на что? (Льстиво). Лучший программист города и его окрестностей! Притом, страстно желающий, чтоб его простили!

         ВОЛЬДЕМАР (усмехнувшись). Уговорил, речистый. (Усаживается за больничный компьютер, ударяет по клавишам). Гони, Севка, пароль. 

     

              Работает на компьютере, все напряжённо наблюдают.

     

    (Про себя). Энту мелочь взломать – нам, вундеркиндам, не составит… Ага, вон вы, хитрованы, куда? (Продолжает работать. Молчание).

         ЮРИЙ (волнуясь). Открывается?

         ВОЛЬДЕМАР (не сразу, удовлетворённо). Отворил! Изучаем… (Пауза). Итак, други мои, обстоит дело следующим образом. Всего, с начала компьютеризации данных… проходили лечение в сей благословенной больничке… либо регистрировали членов семьи… (считает): одна, две, три… девять дам, старушек и девиц по имени Вера. Из них подходящего возраста… Сколько, говоришь, твоей?

         ЮРИЙ. Тридцать… тридцать пять…

         ВОЛЬДЕМАР. ...Всего только одна! Итак: Вера Прекрасная… виноват, Преображенская… (Усмехнувшись). Воображаю, как мучаются американцы с её фамилией… Тридцати семи лет от роду… В две тысячи пятом году… лежала здесь… с переломанным бедром…

         СЕВА (посчитав). Двадцать четыре года – и перелом бедра? Спортсменка, небось?

         НИНА. Скорей уж, мотоциклистка!

         ВОЛЬДЕМАР (как бы в сомнении). Фотографию смотреть будем?

     

              Мгновенно вскочив и волоча за собой провода и трубки, ЮРИЙ мчится к    

              компьютеру.

     

         ЮРИЙ (глянув, ликующе). Она! Ура, братцы! Верка моя, как есть! Совсем только юная - пре-юная!

         НИНА (Севе, тихо). Уразумел? Так оно всё, значит, взаправду и приключилось!

         СЕВА (ей, ещё тише). Видел мельком, понравилась, засело имя в подкорке. А может даже и вовсе не видел… Дальнейшее – от безысходности и воспалённого воображения! 

         ВОЛЬДЕМАР. Записывай номер.

         ЮРИЙ. Нин, распутай ты меня, Христа ради!

     

              Пауза. НИНА вытаскивает из него иглу от капельницы, отстёгивает прочие

              причиндалы.

     

     

    КАРТИНА 7

     

              ЮРИЙ нервно набирает. Гудки. На противоположном конце сцены

              высвечивается столик со старомодным, дисковым телефоном. СТАРУШКА в

              ночной рубашке медленно бредёт к аппарату, подымает трубку.

     

         СТАРУШКА. Аллё. 

         ЮРИЙ. Доброе утро. С Новым годом вас, с новым счастьем!

         СТАРУШКА. И вас также.

         ЮРИЙ. Очень сильно извиняюсь, конечно, если разбудил.

         СТАРУШКА (улыбаясь, словоохотливо). Да нет, что вы, я давно уж не сплю. Лежу, думаю… Вечером-то вчера раненько легла. Новый год одной - неинтересно встречать...

         ЮРИЙ (содрогнувшись). Как одной? А Вера? Я, вообще-то, Вере звоню.

         СТАРУШКА. Так Верочка ж на работе. В ночную сегодня. (Гордо). Верочка у нас пожарник!

     

              Только внимательный наблюдатель мог бы заметить, как вздрогнул и стиснул

              зубы ВОЛЬДЕМАР.

     

         ЮРИЙ (облегчённо вздыхает). А вы, наверное, Верина мама?

     

              Из темноты грациозно выступает большущий рыжий кот, неслышно

              вспрыгивает СТАРУШКЕ на плечо.

     

         СТАРУШКА (ласково). Проснулся, дурачок? Кушать хочешь?

         ЮРИЙ (сразу напрягшись). Простите?

         СТАРУШКА. Да то Васеньке! Коту! Мама я, мама. Еленой Федотовной звать. Сам-то кем будешь – дружок, что ль, Веркин? 

         ЮРИЙ (с энтузиазмом). Дружок! Друг! Очень, очень большущий друг! (Собравшись с духом). Елена Федотовна, скажите: а муж Верочкин – тоже пожарник?

         СТАРУШКА (ворчливо). Мужа какого-то удумал! Давно, что ль, не видались? Верка моя - шесть лет уж, как в разводе! 

         НИНА (с чувством, шепчет). Поздравляю!

         СТАРУШКА. Кажный день ей талдычу: детей-то думаешь заводить, али как? Мне б, говорю, напоследок внучат ещё понянчить!

         ЮРИЙ (улыбаясь). А она?

         СТАРУШКА. Ищу, говорит. Дожидаю, мол, прекрасного принца! Во-во, говорю, так до самой пенсии и продожидаешь!

         ЮРИЙ (весело). Елена Федотовна, торжественно обещаю: будут у вас внучата! Непременно! Если только вы, прямо сейчас, дадите мне Верочкин номер. Всё равно, мобильный, рабочий…

         СТАРУШКА (встревожась). Так она ж, того, - на службе чтоб, значит, не беспокоить. Ты, парень, слушай. К девяти воротится Верка, поспит. Тогда и звони. Часиков в пять, в шесть.

         ЮРИЙ. Отлично, Елена Федотовна, просто супер! Договорились. Спасибо вам, родная! До скорого! (Отключается).

     

              Пауза. ЕЛЕНА ФЕДОТОВНА, вместе с телефоном, столиком и котом, исчезает  

              во мраке.

     

    (Опустошённо). Ну, братцы… Готовьтесь, что ли, к свадьбе… Тебя, Вован, - свидетелем обвинения! 

         СЕВА (с лёгкой улыбкой). Бог в помочь, прекрасный принц!

         ЮРИЙ (задумчиво). Интересно, открыта ли сегодня хоть одна парикмахерская?

     

              Медленно гаснет свет, замерцал напоследок экран. Hет на нем ни звёзд, ни

              Вселенных, - лишь одинокая, полная луна, как на знаменитой картине

              Куинджи…

     

                        

                        ЗАНАВЕС

     

    -------

    И я тебя люблю!

    2(Идрис часто употребляет грамматически неправильные фразы, как свойственно, например, чернокожим обитателям столицы США). С Новым годом, вы все. Откровенно говоря, не рассчитывал никого здесь застать в этакую рань.

    Кто ты такой, чёрт бы тебя драл?

    Я Идрис. Сами-то – кем будете?

    5Я директор этого заведения, Вольдемар Карасик!

    Так, так… Славное имечко… да больно уж сложное! Позволь называть тебя Волди. Знаешь что, Волди? Нам, в этом офисе, не нужны больше белые самцы! Впрочем, будь спокоен: волокита – не наше кредо. Мы решим твою судьбу очень быстро, родной.

    Какого черта, кто это – «вы»? И, кстати говоря, да будет тебе известно: я – гей!

    8Сегодня – твой счастливый день, Волди! Хочешь полезный совет? Уматывай-ка ты, мудозвон, подобру-поздорову, да поживее! Чтоб твое мурло мне больше тут не отсвечивало! Потому что в следующий раз, дружок, - никаких игр уже не будет!

    9Как ты смеешь, долбаный ублюдок?

    10Всё ещё здесь?

    11 Грёбаный случай! Денёк этот оказался для него не таким уж счастливым!

    12А теперь, насладившись бесплатным зрелищем, - потрудитесь представиться!

    13 Известно ли тебе, что человек, которого ты только что застрелил, был личным другом Президента Сандерса?

    14 Ты сказала – «Президент Сандерс»? Так вы не в курсе последних событий!

    15 Угощайтесь!

    16 Новости по-русски? Ничего страшного, новости везде одинаковые!

    17 Прекрасно, теперь вы просекли, отчего я сегодня в таком прекрасном настроении!

    18Чтоб отпраздновать эти эпохальные события, отпускаю тебя, красуля, на все четыре. Немедля! Кем бы ты ни являлась и как бы ни была связана с нашим бедным Волди. Уматывай!

    19 Но тебе, сисгендерный белый самец, - тебе придётся остаться со мной и с моей командой…

    20(На том же самом жаргоне, на котором говорит Идрис). С места не cдвинусь без моей сестрёнки!

    21 Твоей сестрёнки?

    22 Шевели мозгами, урод! Нешто не въехал ещё – она трансгендер?

    23 Так, так… позвольте-ка глянуть на ваши удостоверения личности.

    24Я скоро вернусь. И тогда уж, если вы лжёте, - пеняйте на себя!

    25 Этих отморозков отсюда не выпускать! Сунутся – шмалять без предупреждения! Мне только до машины, до компьютера, и обратно.

1