Эль Мюрид. Почему протест Навального терпит неудачу

• Опубликовал Эль Мюрид 15 февраля 2021 г. - 2 445 просмотров

  

  Мероприятие «засвети фонариком», анонсированное Волковым из Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Алексея Навального, ожидаемо провалилось. Ни массовости, ни медийности.

  ФБК не стал (да скорее всего и не может стать в его нынешнем виде) штабом протеста. Причина банальна: у Навального нет собственной стратегии взятия власти. Стратегия борьбы как процесса – есть. Стратегия борьбы как цели – нет. Огромный протестный потенциал, созданный ее антинародной политикой власти, остается «бесхозным». То, что у нас по недоразумению называют «оппозицией», не может использовать этот ресурс – и ровно по той же причине: она не понимает, чего хочет. «Оппозиция» настолько свыклась с ее шутейной ролью, что изменение даже не рассматривается – ни теоретически, ни тем более практически. Именно поэтому в России политики в настоящем смысле этого слова нет. Нет борьбы за власть, а потому политика сводится к сугубо византийским практикам подковерных драк среди придворных. Остальные замерли в роли статистов.

  История между тем знает только два вида несистемной политической борьбы – вооруженное восстание и ненасильственный протест. Когда в рамках системных механизмов смена власти невозможна, приходит время внесистемных решений. И их может быть только два, причем на первом этапе возможно какое-то их совмещение, но затем выбор между ними все равно приходится делать.

  Для нынешней России ненасильственный протест, на мой взгляд, выглядит единственным приемлемым способом борьбы с режимом, причем борьбы, которая может принести результат. Под результатом, конечно, нужно понимать стратегическую цель – смену этого режима. Который убивает и народ, и само понятие «Россия».

  Ненасильственный протест, как и вооруженное восстание, ставит перед собой вполне конкретную задачу – разрушить структуру управления режима. Это строго деструктивная задача, но именно она позволяет запускать проекты по трансформации режима. Без демонтажа текущей системы власти ставить задачу строительства какой-либо другой просто бессмысленно. Как и бессмысленно искать в этой задаче конструктивные элементы – она имеет вполне узкоспециальный вид.

  Именно эту задачу и решает протест. Да, когда стоит задача корректировки курса, смены персоналий во власти, протест – это форма легальной политической борьбы. Но в нашем случае этот сценарий невозможен, так как политики в стране нет, механизмов легальной смены курса нет, законных возможностей отстранения от власти проваливших все – не существует.

   

  Теория ненасильственных протестов говорит о возможности достижения стратегической цели предельно ясно. Протест должен выбить из колеи структуры управления, лишить режим преимущества в структурности. Борьба, как известно, это соревнование структур, ресурсов и технологий. Государство всегда превосходит в этой борьбе народ за счет наличия у него структур управления. Именно это делает прямую борьбу бесперспективной.

  Целью любого массового ненасильственного протестного движения является паралич госструктур, загрузка их задачами, решение которых вынудит режим войти в состояние коллапса. Как именно достичь такого состояния – вопрос тактики действий. При этом нужно понимать, что немедленного результата ожидать не стоит. Ненасильственный протест и та задача, которую он решает – это долгий, сложный путь с очень неравномерной динамикой.

  Опять же нужно понимать, что любой, кто рискнет возглавить протест, будет вынужден решать управленческие задачи, среди которых первая и ключевая – выстраивание структуры протеста. Перевод ее из простой сетевой самоорганизующейся структуры в более сложную сетецентрическую. В противном случае успех недостижим, а протестное движение со стопроцентной вероятностью будет использовано внешними по отношению к нему силами.

  Сегодня в России уже создан колоссальный протестный ресурс. Даже откровенно холуйские прокремлевские медиаресурсы пусть и нехотя, но признают, что у протеста есть база, причем динамика роста протестных настроений положительна. Что неудивительно – режим банкрот. А потому любые его действия ведут к увеличению протеста. Оппозиция (если она ставит перед собой цель прихода к власти) уже может пользоваться этим ресурсом. Но пользоваться им нужно осмысленно, бережно применяя и расходуя его исключительно на решение ключевой стратегической задачи.

  И вот этого как раз и не происходит. Два протестных мероприятия 23 и 31 января убедительно показали, что база протеста впервые переместилась в регионы – более 80% всех протестующих в эти дни были за пределами МКАДа. Регионы, которые карантинный террор загнал в катастрофу, стремительно обрастают недовольством. Дело доходит до того, что в ряде регионов местные власти стараются не проявлять рвения в разгоне протестов, понимая, что дальше может быть только их рост.

  Стресс-тест, проведенный 23 и 31 января, весьма убедительно показал, что режим уже не в состоянии обычным силовым образом противодействовать протестам. Он вынужден прибегать к экстраординарным мерам – увеличивать численность карателей и поднимать градус террора. Одно это говорит о действенности массового протеста – причем протеста, разнесенного по всей стране.

  В этих условиях структура Навального, раз она сама вызвалась, должна была повышать температуру, попутно проводя все новые и новые стресс-тесты для системы управления режима. Но – вместо этого последовало предложение помахать фонариками.

  В любом случае пока можно констатировать то же, что было ясно и месяц назад. Пока в стране нет структур, готовых стать настоящей оппозицией режиму. Запрос на них есть. Протест, причем массовый – есть. А вот структур нет. Кружки по интересам – в огромном количестве. Но это пока и всё.