Аббас Галлямов. Почему смена режима в РФ остановит насилие, а не подтолкнет к нему

• Опубликовал Аббас Галлямов 6 февраля - 3 005 просмотров

  

  
  

  Клан уйдет – уклад останется

   

  То противостояние между властью и обществом, что мы имеем в России, носит исключительно политический характер. Социальное измерение у него минимально.

  В этом принципиальное отличие нынешнего конфликта от, например, событий конца 80-х. Реформаторам той эпохи надо было не только трансформировать авторитаризм в демократию, им предстояло ещё и радикально изменить общественный уклад. Страна осуществляла переход от социализма к капитализму, а значит, её ждал долгий и конфликтный процесс создания предпринимательского класса, владеющего средствами производства, которые до этого принадлежали государству.

  Сейчас ничего подобного делать не надо. Институт частной собственности сложился, и создавать его с нуля не понадобится. Тем более нет необходимости объявлять враждебными целые социальные группы – как это было в 1917-м. Короче, задача стоит гораздо менее масштабная. Она касается политических, но не общественных институтов.

   

  Дополнительные противоречия

   

  Разницу можно объяснить на примере Американской революции (1775-1783 гг.) и Французской (1789-1799  гг.). В первом случае источником конфликта стали противоречия между колониальными властями и обществом. Во втором к расколу по оси власть-общество добавились усиливающиеся трения между разными группами населения: «третье сословие» вошло в столкновение с аристократией, а крепчающий в условиях Просвещения антирелигиозный сегмент – с церковью и её паствой.

  Конечно, нельзя утверждать, что в Америке кануна революции не было социальных конфликтов. Они там тоже были, но всем было понятно, что главное противоречие – между британским парламентом и местными властями.

  Именно поэтому Американская революция оказалась ограниченной по своим задачам и была не очень радикальной – ничего подобного якобинскому или российскому «красному» и «белому» террору там не происходило. Американцам достаточно было свергнуть старое правительство – и после этого можно было спокойно налаживать новую жизнь. Подавляющее большинство тех, кто в этом конфликте поддержал метрополию, никаким репрессиям не подвергались и смогли сохранить как свой социальный статус, так и свою собственность.

  В общем это была схватка не по вопросу о том, как должно быть устроено общество, а о том, как организовать функционирование властных институтов. Примерно то же самое предстоит сейчас и России.

   

  Нет причин для насилия

   

  Именно потому я не очень верю в перспективы гражданской войны, которой у нас так любят пугать обывателей. Противостояние между властью и обществом будет; между разными группами населения – вряд ли. Для последнего нет серьёзных предпосылок.

  Никто ведь не собирается массово изымать у представителей каких-то классов имущество или лишать их каких-то прав. А воевать ради того, чтобы Путин мог и дальше пользоваться дворцом в Геленджике?.. Судя по отсутствию очередей из добровольцов у входов в военкоматы, дураков в стране не так много.

  Когда мы начинаем рассуждать о вероятности того, что в стране вспыхнет гражданская война, то в первую очередь ссылаемся на возрастающий уровень агрессивности населения. Да, последнее, очевидно, имеет место, однако надо понимать, что для гражданской войны мало причин психологического характера, тут нужны ещё и структурные социальные предпосылки.

  Идеальной для масштабной внутренней междоусобицы является ситуация, когда распределение власти, статусные различия и разница в доходах, имеющиеся в обществе, накладываются на этнорелигиозные границы, создавая у представителей каких-то этнических или религиозных групп ощущение того, что их «угнетают». Вот когда они начинают с этим «угнетением» бороться, тогда гражданские войны и начинаются. Так это было, например, в Ираке, когда сначала при Саддаме сунниты чувствовали себя в более привилегированном положении, чем шииты, а затем – после смены режима – ситуация развернулась в обратную сторону.

  Так это было и в Руанде, где на протяжении 200 лет монархи тутси властвовали над народом хуту, затем на протяжении 30 лет сумевшие демонтировать монархию и создать республику хуту доминировали над оказавшимися в меньшинстве тутси. А затем первые устроили в отношении вторых геноцид, потому что заподозрили тех в намерении вернуть себе власть.

  Что касается классических гражданских войн в духе ХХ века вроде российской или испанской, то, повторюсь, они выросли из планов масштабного социального – а не только политического – переустройства общества. Сейчас в российской политике ни у кого из серьезных игроков таких планов нет.

   

  Опасный сценарий – сепаратизм

   

  Единственный более-менее реалистичный сценарий перерастания грядущей смуты в гражданскую войну связан с перспективами развала России, идею чего сейчас пытается продвигать часть российских оппозиционеров, некоторые украинские политики и небольшая фракция радикальных евродепутатов. Если участники организованного ими Форума свободных народов России получат в своё распоряжение большие бюджеты и приедут после падения режима в регионы с призывом выходить из состава страны, то они смогут привлечь в свои ряды немалое число потенциальных сепаратистов – особенно из числа представителей малых народов. С их помощью протестные настроения и общий идеологический кризис легко приведут к всплеску этнонационализма. Привнесение в политику этничности может закончиться резким всплеском конфронтационности, возникновением того самого социального измерения в политическом по своей сути конфликте.

  Если представитель ногайского народа начнёт всерьез реализовывать планы по отделению от России Астраханской области – да ещё и под ногайскими флагами – то не факт, что русское население региона будет спокойно на это смотреть. Но если оппозиция и Запад не будут делать глупостей, если они не будут искусственно конструировать предстоящему конфликту этническое измерение, то никакой гражданской войны не будет.

  Да, где-нибудь на окраине, например, на Кавказе – всё равно может полыхнуть. Если какая-то республика надумает выйти из состава России, то теоретически с криком «спасем Россию от развала» туда может броситься какой-нибудь Пригожин. Деньги у него есть, и набрать некоторое число «добровольцев» в стремительно нищающем обществе он сможет. Но это в любом случае будет конфликт локальный, а не общенациональный.

  Короче, предстоящие перемены не должны никого пугать. Власть и собственность в стране удерживают не какая-то социальная группа, а всего лишь небольшой клан. От того, что он их лишится, статус и права основных групп населения не пострадают.