Свободная стая

• Опубликовал Александр Троицкий 3 августа 2019 г. - #власть  #правда  #социальные сети  #информационное общество  - 1 764 просмотра

  В социальных сетях обитают люди с уклоном к свободной стае, те, кто в современном обществе стеснены и жить полноценно не могут. Притом, поскольку стая виртуальная, они придают себе какой угодно статус в этом кругу (понятно, что особый). Это самоутверждение до определённого предела — при обезличенных отношениях — можно поддерживать.

  
  В свободной стае, в виртуальной среде они сплачиваются — дикари у ночного своего костра, вокруг мифического социального воззрения, актуального шаблона. Друг друга не видят, только чувствуют, как звери. Настоящих имён и обликов человеческих не имеют. Оттого безоружные белые люди (цивилизованные) в эти места не заходят. Джунгли (социальные), свободная стая, Р. Киплинг…

   

  В сети полагается полное равноправие — то, чего нет в реальной жизни; равноправие без обязательств: ты имеешь равные со всеми права, можешь сюда явиться и находиться здесь, но соблюдать права других не обязан. Человек здесь имеет право говорить что сочтёт нужным и злободневным, и не берёт на себя обязанность думать.

   

  Общество после хаоса 90-х структурируется. Все, кому не осилить собственную жизнь или кого собственное место не радует, тянутся сюда. Понятно, что ничего живого и стойкого участники посиделок не создадут, но на время займут себя непонятно каким участием в кругу близ «огня».

   

  Виртуальная среда позволяет каждому пребывать в этих пределах со своей правдой. Изначально устанавливается, что правда может быть любой, а вот единственной правды нет. Это уже серьёзно, это берётся из реальной жизни. Там, в действительности, это работает на власть как таковую и власть имущих. Правды вообще нет — правда теперь есть у каждого. Своя. А власть — есть не у каждого. «Можете думать что угодно и говорить что угодно. Так все равны», — полагает власть, выводя неравенство по отношению к власти за рамки рассмотрения, а правду — за рамки правления. (Основание этого: власть не имеет отношения к правде.) «Можем думать что угодно и говорить что угодно. У каждого своя правда», — эхом заявляет стая, не имеющая власти. Что означает приватизацию правды, и её безвластие, и её бессилие в жизни. Не устаю удивляться сему раскладу. Очень скользкая и неустойчивая договорённость между властными и невластными. Может оказаться в одночасье, что за властью кроме силы ничего и нет, чтобы властвовать. — И за правдой, с противоположной стороны, ничего нет, чтобы восстановить справедливость. Множество правды — не есть закон, не есть императив.

   

  Люди, вступающие во власть, переходят под сень объективного закона. Оставляют свою мелкую правду перед дверьми и проходят на рабочее место. Ну в самом деле, не тащить же внутрь всякую заразу с улицы. На службе у них появляются конкретные обязанности, которые требуется исполнять. — Но когда они покидают рабочее место, то забирают что-то такое с собой. У них внутри образуется опасная смесь: собственная правда обретает черты закона. Где их обязанности при этом, можно не спрашивать, и так понятно.

   

  Практически тот же результат имеют участники свободной стаи, в которой у них есть права, но нет обязанностей. Вот только всё это (собственная правда как закон) — виртуальное. Как бы ни силился человек безвластный, ему никогда не усвоить простого правила: законы действенны для тех, кто служит закону. Свободная стая никаким законам не служит. Она потому и называется свободной.

   

  Что-то толкает её из виртуального пространства вовне — в реальный мир. И она выходит на свет божий, но не становится при этом обществом. Только сбивается в толпу и требует своих прав. Эти права изначально нарушены, и поэтому, полагает человек стаи, законы он соблюдать не обязан. — Это очень древнее и живучее воззрение на права и законы, ему тысячи лет. Современное информационное общество только прибавило ему сил.