О предвидении Мережковского и истории с агентством Сохнут

• Опубликовал Ехидный Douglas 31 июля 2022 г. - 3 685 просмотров

  

   

  Хам - слово, знакомое любому, для кого русский язык родной. Потому что это слово и понятие, в нём заключённое, есть однo из типических отличий нашей национальной истории и культуры от любой другой из тех, которые принято называть цивилизованными, понятие настолько особое, уникальное, российское, настолько отечественное, что аналогов этому слову в европейских языках не существует.

   

  Хам - это вовсе не трамвайный грубиян, как обычно принято думать.
  Наш Хам (именно так, с заглавной буквы) есть понятие куда более широкое. Это модель социального существования. Это определённая совокупность жизненных стандартов и установок, это одна из движущих общественных сил, ставшая в последние годы самой главной среди всех прочих.

  
  Слово это приобрело особую популярность и социально-политическую значимость после выхода в свет в далёком уже 1906 году сборника статей Дмитрия Мережковского, озаглавленного с не допускающей никакого двоемыслия прямотой и проницательностью: "Грядущий хам".

   

  Сайт Академик.ру с энциклопедической аккуратностью даёт вполне точное трактование этого знакового для России явления:

  
  "Человек злобный, невежественный и упорствующий в своем невежестве, даже кичащийся им («мы академиев не кончали»), который, судя по развитию событий, будет играть первые роли в обществе, определять будущее страны (презрит.)".

   

  Здесь же можно припомнить и ещё одно примечательное высказывание на ту же тему, принадлежащее известному российскому адвокату, жившему на рубеже 19-20 вв. Фёдору Никифоровичу Плевако, оброненную им в разговоре с другим гением русской культуры художником Михаилом Врубелем:

   

  "Классическое образование и понимание римского права — это крепости против грядущего хама".

   

  Приходится констатировать, что мрачные пророчествa Мережковского и безвестных современных авторов академической статьи оказались дальновиднее надежд и убеждений выдающегося русского юриста - Хам пришёл и действительно стал играть "главную скрипку" в оркестре.

   

  Надо сказать, что Плевако был не совсем неправ. Потому что чрезвычайно высокие культурные и образовательные стандарты, существовавашие в СССР, хоть и не могли полностью подавить Хама в зародыше, но тем не менее были в состоянии решительно задвинуть его "под плинтус" социальной пирамиды, отсечь от всякого реального участия в развитии страны, чётко разграничить сферы социального существования на те, низовые, маргинальные, где присутствие хамской души допускалось, хотя и с оговорками, и на те, где его присутствие было практически исключено.

   

  К первым относились области торговли, обслуживания и неквалифицированного труда.

  
  Ко вторым - всё остальное: наука, культура, литература и искусство, образование и управление государством.

  Появление Хама в этих отраслях хотя и не исключалось полностью, но было явлением штучным, чрезвычайным и довольно быстро приводило к его естественному купированию и последующему вымыванию из среды, в которую он попал по социальному недосмотру.

   

  С распадом Союза стандарты рухнули, Хам дождался своего часа и восстал.
  Его свиное рыло сегодня без труда можно увидеть везде, во всех сферах, бывших наглухо закрытыми от него в течение десятилетий.

  
  Вся государственная власть - есть групповой портрет нового российского Хама, вся российская культура, всё образование, весь т.н. "бизнес" - точныe слепки с его физиономии, аккуратныe, как посмертная маска, снятая с коллективной хамской морды нынешнего российского обывателя, с наслаждением сбросившего непосильные, изначально чуждые ему моральные ограничения, этические стандарты и гуманистические идеалы.

   

  Неверно думать, что Хам существует только у нас и нигде больше. Так же неверно полагать, что в России этих опасных социальных животных больше, чем, например, в Европе или США.
  Хам есть везде. Это понятие не столько социальное, сколько биологическое, и от его появления на свет не застраховано ни одно государство, даже самое передовое.
  Разница лишь в том, что ТАМ этот Хам надёжно отсечён от созидательной части социума с помощью целого ряда ограничителей, а ЗДЕСЬ не только включён в неё, но и играет, как говорилось выше, всё более значительную роль.

   

  Ещё более неверным было бы думать, что абсолютное число или процентное содержaние наглого, тупого и агрессивного хамья всех возрастов и расцветок выросло в России по сравнению с временами Советской Власти.

  
  Это процент практически не изменился.

  Но катастрофически упало другое число - количество созидателей, тех, кто в любой стране всегда был и остаётся единственной движущей силой прогресса.
  Одна часть этой категории населения покинула страну, другая сознательно в знак протеста самоустранилась от всех общественных инициатив, ушла во внутреннюю эмиграцию.
  Изменился баланс, чаши весов утратили равновесие, и та, на которой свесив грязные ноги, крепко уселся наш Хам, пошла вверх.

   

  Ощутивший себя ведущей общественно-политической силой, он немедленно произвёл сам себя во все почётные звания и присвоил себе все регалии, которых был лишён.
  Быстро сбросив позорное клеймо "отброса нации", Хам назначил себя её цветом.
  Cтал настоящим, истинным русским патриотом и защитником, спасителем нации, борцом с её врагами и носителем духовных скреп.

  И естественным образом перешёл из пассивных потребителей чужого созидательного труда в разряд социальных заказчиков этого труда с правом оценивать его, оплачивать и выносить своё хамское "квалифицированное суждение" по его конечным результатам.

   

  В итоге этих процессов совместное существование творцов и хрюкающей, потеющей и ворующей, жадной, тупой и завистливой массы, вообразившей себя новой русской аристократией, распоясавшейся в отсутствие любых сдерживающих социальных механизмов, оказалось невозможным.
  Начавшаяся СВО, ставшая апогеем, триумфом победившего Хама, подвела финишную черту.
  И последние люди из тех, кто способен был бы в любых других условиях обеспечивать и поддерживать относительно нормальное существование государства потянулись вон из страны.

   

  Их массовый отъезд явился тем самым фактором, который предметно обнажил количественную и качественную характеристики Нового Русского Хама во всей его отвратительной "красе" точно так же, как аккуратно слитая из сосуда жидкость обнажает на дне отвратительный грязный осадок, прежде не видный глазу.

   

  Было бы слишком большим упрощением думать, что отъезд компьютерных специалистов, артистов, журналистов, учёных, инженеров и просто обычных честных и принципиальных людей всех национальностей, и прежде всего русских, объясняется исключительно их состраданиям к трагедии, переживаемой украинским народом по милости взорвавшегося как застарелый фурункул, хамского кремлёвского нарыва.

   

  И, наверное, в не меньшей степени наивным было бы полагать, что эта очередная волна исхода из страны вызвана активной "антипутинской" и антивоенной позицией уехавших.

  
  Дело вовсе не в этих бесспорных и очевидных на первый взгляд причинах.
  Не они заставляют новых эмигрантов с отвращением захлопывать за собой дверь в страну, где родились, где похоронены их близкие и где остаются родные камни мостовой, "знакомые до слёз, до прожилок, до детских припухших желёз".

  А чувство ужаса от разверзнувшейся под ногами непреодолимой пропасти при осознании того, среди какого общества они жили, на благо кого трудились, кого они считали своими близкими, своими друзьями, сторонниками и единомышленниками и кому с безоглядной наивностью посвящали свои искренние чувства и свой труд.

   

  И примерно такой же, но совсем с другим знаком ужас с опозданием на добрый десяток лет вдруг охватил политического Хама, сообразившего, что от него с проклятиями и омерзением уезжают, куда глаза глядят, последние из тех, двигал эту несчастную страну, те, кого этот Хам с животным цинизмом год за годом превращал в своих бессловесных рабов, в бесправное и безголосое рабочее сословие, единственная цель которого - за подачки и объедки с барского стола чистить хамские сапоги, услаждать его слух словом, музыкой и пением, создавать ему новые товары и продукты.

   

  Уезжают и уносят с собой не только надежды на обновление страны, но и последние остатки престижа и былого величия, оставляя за собой пустые пространства, которые никто не сможет заполнить, потому что незаменимые есть, как бы ни кривлялась в обезображенном информационном поле скотская харя Хама, возмомнившего себя Россией.

   

  И тогда за Сохнутом "пришли".

   

  Еврейское Агентство, долгие годы бывшее обычной эмиграционной структурой, помогавшей евреям и членам их семей переехать в Израиль, вдруг стало главным виновником "утечки мозгов", объявлено шпионским гнездом и средоточием антироссийской деятельности!

  
  Кто вспомнит теперь слова выдающегося политического деятеля современности по кличке Димон, важно надувавшего губки всего лишь несколько лет назад, говоря, что у нас демократия и никто никого насильно не держит. Хочешь уезжать - уезжай! Никто слова не скажет!

   

  И в самом деле! Разве можно простить этому подлому и коварному еврейскому Сохнуту, что вместо миллионноголового люмпена он выбирает себе, как жемчужины из навоза, лучших из лучших, тех, кто будучи ненужным своей старой Родине, может вполне пригодиться на новой и оставляет России в полной сохранности и девственной неприкосновенности подлинный "цвет её нации" - истинных патриотов, запрещая им даже приближаться к своим дверям?

   

  Разве можно это допустить?

   

  А кто же будет теперь искать правильные слова, чтобы изобразить, как гениальный российский руководитель сотоварищи ведёт войну со всем миром не на жизнь, а насмерть?
  Кто сядет у компьютера с литровой кружкой кофе на всю ночь? Кто выйдет на сцену, кто споёт, кто создаст новый агрегат, вебсайт, программу для смартфона?
  Кто возьмёт гитару в руки?
  Володин? Матвиенко? Пригожин?
  Или безграмотный патриотический тролль, путающий Бабеля с Бебелем, Гоголя с Гегелем и Шухевича с Шушкевичем?

   

  Однажды, очень давно, совсем-совсем в другой жизни автору этих строк случилось присутствовать при одном любопытном разговоре.

  Дело было в далёком 1980-м Олимпийском году.
  Сидя за своим рабочим столом величайший дирижёр современности и один из лучших дирижёров в истории мировой музыки Евгений Александрович Мравинский, поглядывая на присутствующих лукавыми глазами из-за стёкол очков в тонкой золотой оправе, рассказывал своим характерным глуховатым голосом, как его вызвали в Смольный на беседу к свеженазначеннoмy второму секретарю Oбкома Партии и будущему министру культуры СССР Василию Захарову по поводу двух музыкантов, сбежавших за границу во время недавних гастролей коллектива в Японии.

  
  Захаров был профессиональным партийным функционером, сомнительным коммунистом и весьма далёким от культуры человеком, но исправным чиновником, одним из тех, кому в скором времени предстояло стать символом партии, потерявшей доверие народа, и мудрый Мравинский полностью отдавал себе отчёт в том, с кем ему предстояло говорить.

   

  Особую пикантность ситуации придавало то обстоятельство, что одним из двух удравших был секретарь парткома оркестра.

   

  Евгений Мравинский - родовой аристократ, заставший революцию в юношеском возрасте - никогда не скрывал своего критического отношения к Советской Власти, хотя и никогда не демонстрировал его без нужды. Его всемирная слава и все мыслимые звания и почести были надёжной гарантией его безопасности. Впрочем его никто не тронул бы и без этого. Слишком велик был его авторитет.

  Беседа с Захаровым заняла у Мравинского ровно 30 секунд.

  
  - Как же так, Евгений Александрович? - с хамовато-вальяжной и одновременно квази-приятельской интонацией спросил его секретарь обкома, - такой прославленный музыкант, а от вас люди бегут?

  
  - Это не от меня, это от вас бегут, - спокойно ответил дирижёр.

  
  После чего аудиенция закончилась, и Мравинский продолжил свою концертную деятельность вплоть до самой смерти в 1988 году.

   

  Наверное, эту историю можно было бы рассказать при случае одному из нынешних высших российских руководителей, разумеется, при условии, что он знает, кто такой Евгений Мравинский.

   

  Но скорее всего, эта фамилия ему не знакома. Ведь это не Ильин, не Сурков и даже не Дугин.

  Hи ему, ни любому другому взращённому и любовно выпестованному им Хаму этого ни знать, ни тем более понимать, не обязательно.
  Это не входит в круг иx интересов.

  В отличие от дворцов, автомобилей, яхт, изысканной пищи и борьбы с "хохлами" и собственным народом.