Советские и российские

• Опубликовал Ехидный Douglas 1 января 2021 г. - 6 086 просмотров

  

   

  Интересно, заметили ли вы одну любопытную странность, о которой пойдёт речь. Я лично обратил на это внимание очень давно. Как только начал писать в Интернете. Комментарии и посты, написанные советскими людьми, т.е. теми, чья зрелость пришлась на годы советской власти или теми, кто застал СССР в юности, но благодаря правильному домашнему воспитанию, проникся духом той эпохи, существенно отличаются от всех остальных – широтой кругозора, логикой, грамотной русской речью, убедительной аргументацией.

  Не все, конечно, таковы. В любой семье не без урода. И среди нас, советских, были свои паршивые овцы, и даже остались до сего дня. Но основная масса – другая, та, о которой я только что написал.

  Интересно, что даже хулители того времени, даже те, кто именует себя антисоветчиками, отличаются от своих коллег по мышлению младшего поколения именно тем же: кругозором и относительной логикой, хотя тоже – не все, конечно.

  Повторяю: дело здесь не в возрасте. И даже не в образовании. Дело – в менталитете. Мы были и остались другими. А почему?

  Пропаганда и агитация? Нет. Лучшее, чем сейчас, образование, несравненно более доступная культура? Развитая не в пример нынешнему времени наука? Опять нет. Вернее, частично, конечно, это влияло на наше мировоззрение, иногда даже существенно влияло, но всё-таки дело не в этом.

  Было что-то ещё, гораздо более существенное, чем эти безусловные блага того времени.

  Чтобы понять, о чём идёт речь, попробуйте себе представить сегодня такую картину. Вы идёте в Москве по улице Намёткина, знаменитой сегодня тем, что именно там находится головной офис Газпрома. Какие мысли при виде этого здания помимо вашей воли придут вам в голову? Примерно, такие:

  1. Вот они, воры!

  2. У, суки.... Жируют, а на народ им наплевать.

  3. Вот они – деньги!

  4. Страшно чужое место, попасть в которое даже по делам маловероятно, а уж на работу – и думать нечего!

  5. Там живут и работают совсем другие, бесконечно далёкие от нас люди.

  И так далее, в том же духе.

  Общим местом для всех этих ваших мыслей будет то, что вы и Газпром – две разных планеты, которые вращаются на непересекающихся орбитах. И вместе вам никогда не сойтись.

   

  Хотя как мы все знаем, Газпром – вообще-то государственная структура, то есть такая, которая по своему статусу должна быть доступна всем без исключения, если это необходимо.

  То же самое применимо и к Роснефти, и кo многим другим, не говоря уже о налоговых органах, УФМС, полиции и прочих.
  Между нами и ними возникла "дистанция огромного размера". И с течением времени эта дистанция только увеличивается.

  Для многих, прежде всего – для молодёжи, наиболее престижной, желанной и материально выгодной стала работа в государственных органах. Возник своего рода парадокс: люди, имеющие российское гражданство, граждане своего государства стремятся в... государство!
  Не в частный бизнес, а в государственные структуры. Своего рода граждане "второго сорта", желающие стать "первым сортом", "элитой общества" – госслужащими.

  Но в СССР никто никогда к этому не стремился! Просто потому что мы все были госслужащими! Мы все до единого были этой элитой. Без всяких кавычек.

  Продавцы, дорожные рабочие, милиционеры, шоферы, инженеры, учёные, советские и партийные работники – мы все были ГОСУДАРСТВОМ!

  Между нами не было той дистанции, о которой я говорил выше.
  Она была, конечно, но это была не сословная, не кастовая, как сейчас, а иерархическая дистанция, обычная для любого единого коллектива, где есть начальники и подчинённые, которые при этом живут на одной планете, а не на разных.

  Я хорошо помню, какое количество раз мне самому приходилось стучаться в двери высоких кабинетов в те года. И по служебным надобностям, и по личным.

  Некоторые вопросы решались мгновенно, некоторые – со скрипом, но все до единой проблемы я мог беспрепятственно обсуждать на любом уровне. И даже добиваться их решения.

  Однажды в городе Перми на приёме в местом горисполкоме тамошний градоначальник поил меня чаем с сушками. В Ленинграде мне любезно разрешали курить в кабинете, если хозяин сам был курящий...

  Повторяю: бывало по-разному: оперативно и медленно. Грамотно или не очень, но все вопросы решались. По-государственному. Без всяких денег, подношений и прозрачных намёков. Мы все были частью одного целого, хотя тогда едва ли об этом задумывались.

  Зато сегодня поводов задуматься об этом более чем достаточно.
  И хотя вездесущее прокремлёвское либеральное жлобьё быстренько сочинило о тех временах присказку "Общее – значит, ничьё!", мы, жившие тогда, понимали, что общее – значит своё, наше! Что мы все действительно хозяева своей жизни в тех пределах, в которых это допустимо в обществе, что нет и не может быть непреодолимой дистанции между нами и государством, которому мы все служили.

   

  И вот это понимание единства себя и страны, ощущение "общности" и всеобщности жизни делало наш кругозор таким, какого нет сегодня в России эпохи капитализма.

  Это понимание создавало наш советский менталитет, суть которого – в чувстве уверенности в себе и по отношению к жизни вокруг. Менталитет хозяина своей судьбы.

  Менталитет государственника! Кем бы ни был этот конкретный человек – сварщиком, токарем, космонавтом или физиком-теоретиком.
  И кто знает – не это ли было самым главным достижением мудрых отцов-основателей великого Союза.

  Ещё раз повторюсь – это не было свойственно всем. Выродки и отщепенцы были всегда.

  Но для основной массы населения это было справедливо.

  И не армия, хотя она была необычайно сильна, не сильная центральная власть, а именно наш менталитет делал нас несокрушимыми.

  Такими большинство из нас осталось по сей день. Этим мы и отличаемся от остальных.

  Уже предвижу саркастические возражения: А что же вы тогда так развалились? Почему не защитили СССР? Почему пошли на поводу лживой пропаганды?

  Ответ снова прост: Именно потому что мы были частью государства, мы привыкли доверять ему. И эта доверчивость сыграла с нами дурную шутку.

  Осталось надеяться, что выводы из этого сделаны.

  И на этот раз окончательные.