Вазген Авагян. Интегрироваться в западную экономику нельзя: рынок можно только завоевать

• Опубликовал Вазген Авагян 7 мая 2019 г. - 4 544 просмотра

  

  Это ещё поспорить можно, кто счастливее: несломленный Донецк под бомбами или тихая, сломленная, раздавленная Одесса. В которой временно "устали" убивать, жечь заживо – но в любой момент могут начать снова… Украинствующие не только сами идут, как они думают, в Европу, но и ведут туда огромную колонну захваченных в плен людей, забитых, запуганных, идущих под угрозой со стороны конвоиров...

  А сами конвоиры – тоже идут по тому же пути. По пути, которого нет. Потому что можно прийти в пункт, реально существующий на местности. Но нельзя прийти в пункт, которого нет нигде, кроме как на карте сумасшедшего…

  Проще говоря, евроинтеграции быть не может. Пожирание хищником безумной жертвы, которая сама к нему в логово влезла – это запросто. Но нельзя же считать сожранного медведем психа «интеграцией» этого психа в медвежью берлогу!

  Можно интегрироваться в административно-командную экономику. Это реально. Госплан включает тебя в какие-то свои расчёты, определяет тебе задачи, и ты становишься частью системы, интегрировавшись в неё.

  Но как можно интегрироваться в рыночную экономику? Это же не единая система взаимопомощи, а агрессивная конкурентная среда! Там идёт постоянная и жестокая борьба за место под Солнцем. Там бомжей и клошаров, проигравших в борьбе, хватает даже из числа коренных жителей. Как туда может интегрироваться чужак?

  Это как если бы шла большая драка, а вы пошли туда «интегрироваться»: ребята, вы друг другу морды бьёте, дайте за компанию и мне по морде! Как можно интегрироваться в драку? Конкуренция – это война. Иногда без правил, иногда даже по правилам, но я сейчас о другом: войну можно выиграть, можно проиграть, но нельзя же «интегрироваться в войну»!

  Если вы вступаете в войну, то, очевидно, имеете какие-то расчёты на победу, а на чём они основаны? Что у вас есть такого за душой, чтобы одолеть давно тренирующихся боксёров на ринге?

  "Разрешите мне стать вашим победителем и лишить престижной работы ваших детей". Вы приходите с такой заявкой – и удивляетесь, что на неё не соглашаются! Вы обижаетесь, когда вас ставят чистить унитазы в Париже и не находят вам иного применения – но на что вы обижаетесь? Что они своих детей на ваших не поменяли?

   

  Это когда СССР принимает в состав Тыву, то не грабит её по-чёрному, а наоборот, начинает развивать.

  Интеграция (дружественное поглощение) возможна только в мире социализма. Не может быть у рыночных волков, заточенных на извлечение максимальной прибыли, дружественного поглощения, выгодного для слабого игрока и невыгодного для сильного. Поглощение слабых идёт в рамках всё той же максимизации прибыли.

  И покупатель, и инвестор в равной степени ищут свой интерес, свою выгоду. А не ваш интерес и не вашу выгоду. Их нужно чем-то заманивать – и чтобы покупали ваше, и чтобы инвестировали в вашу страну.

  А чем можно заманить? Все экономисты знают это с первого курса:

  - либо товаром, который дешевле аналогов;

  - либо товаром, который качественнее аналогов;

  - либо уникальным товаром, не имеющим аналогов.

  Какое из этих трёх качеств могут предложить «евроинтеграторы» пост-советского пространства? Очевидно же, что никакого!

  В силу того, что земной шар маленький – всегда можно заинтересовать сырьём, природными ресурсами. Можно сыграть как РФ: а вот у меня нефть, газ, налетай, раскупай!

  Это плохая игра, это разбазаривание сырьевых запасов страны, но это работает.

  Япония в ХХ веке играла на суперкачестве техники, всем ещё памятном. Она делала такие штучки, по сравнению с которыми американские и немецкие казались вчерашним днём и топорной работой. У японской техники было особое качество, местами переходящее в уникальность. На это тоже велись – пока Японию не придушили.

  Есть энергетическая привлекательность. В стране великих ГЭС или атомной энергетики можно зазывать производителей со всего мира – мол вы, волки-эгоисты, бросайте свои народы, идёмте к нам, у нас розетка дешёвая, продадим вам ток для ваших производств в два раза дешевле, чем в вашей стране!

  А если ничего этого нет – тогда чем заманивать?

  Остаётся лишь один путь, самый худший из всех мыслимых: дешевизна «человеческого материала». Если у вас нет сырьевых запасов, интересных миру, энергия не дешевле, чем в мире, нет «японского» качества сборочных работ – тогда остаётся только людям платить гроши. И на нищете работника зазывать: инвестируйте, покупайте!

  Но такой подход (у нас рабочая сила дешевле вашей) – это же ад и ужас. И очевидный путь в никуда. Получается, что единственное ваше конкурентное преимущество – нищета народа. И эта нищета превращается в главный ресурс! Чем острее нищета – тем привлекательнее вы в глобальном разделении труда… Значит, нищету будут заострять и заострять – и докуда? А главное, какова перспектива-то?

  Что получит в итоге нация, у которой из всех товаров реален только «живой товар»?

   

  В мрачной истории работорговли есть и такая омерзительная компонента, как туземные негритянские вожди. На первых порах европейцы не очень-то лезли вглубь Африки: большая часть «живого товара» захватывалось не самими работорговцами, а «интегрированными» с ними местными царьками. Которые в обмен на стеклянные бусы и зеркальца охотно выменивали пленных из соседних племён и даже собственных подданных.

  Без негритянских вождей Африки, торгующих с белыми своими земляками, работорговля не приняла бы такого размаха в XVII-XVIII веках. И в каком-то смысле история повторяется.

  Туземные пост-советские племенные вожди, стоящие на самой низкой ступени человеческого развития, покупают европейские блага для себя тем единственным способом, который им доступен: продавая в рабство миллионы своих соплеменников.

  Преемственность с Мазепой прямая и очевидная! На службе у разбойного атамана Дорошенко Мазепа в 1674 г. пошел в Крым, сопровождая, несколько десятков пленных украинцев и украинок, которых вел в подарок хану в рабство.

  По дороге в Крым, возле речки Ингул, отряд Мазепы подстерег кошевой Запорожской Сечи Серко и захватил в плен. Серко ненавидел рабство, он освободил рабов и хотел повесить Мазепу-работорговца, но тот как-то выкрутился. Речь о другом! Предтеча украинской лжегосударственности занимался тем, чем занимаются и её сегодняшние представители! Почему собственно Мазепа для них и герой…

  Туземные племенные вожди торгуют своими людьми – потому что у них нет иного товара для включение в мировой товарообмен.

  Украинский экономист Александр Охрименко, критикуя курс своей страны, писал в 2015 году: "Очень часто наши и зарубежные политики любят поговорить о том, что Украина выгодна для зарубежных инвесторов как источник дешевой квалифицированной рабочей силы... Любая зарубежная инвестиция ставит своей целью не обеспечить работой жителей Украины или Гондураса, а получить доход для инвестора".

  Что тут добавить? Сырья нет, опережающей энерго-генерации нет, уникальных товаров нет... Чем заманивать? Одной только работорговлей! Чем хуже живёт житель Украины, тем он интереснее для мирового инвестора и мирового рынка...

  Потому мы и говорим, что это дорога в никуда: и для несчастных одесситов, херсонцев, которых гонят по этой дороге под конвоем, и для не в меру щирых конвоиров. И для всех, не только на Украине, кто мечтает интегрироваться в Запад этим самым "африканским путем"!