Таджикистан объединяется со здравомыслящими силами в борьбе с терроризмом

• Опубликовал Абдусалом Абдуманов 25 октября 2019 г. - 1 094 просмотра

  Республика Таджикистан ведёт активную планомерную антитеррористическую деятельность как внутри страны, так и в рамках различных международных военно-политических объединений (АТЦ СНГ, РАТС ШОС, ОДКБ). Это наиболее актуально сегодня, когда, по разным оценкам, порядка 10 тысяч боевиков различных МТО сосредоточены на афганско-таджикской границе, являющейся общим рубежом стран СНГ. Противодействие терроризму и экстремизму, роль и значение международного сотрудничества в борьбе с этим мировым злом возросла как никогда ранее.

  Известно, что ИГИЛ планирует использовать Афганистан как плацдарм для дестабилизации обстановки в регионе.  Здесь развернуты десятки лагерей их боевиков. В половине из них проходят подготовку выходцы из стран СНГ. Задача ЭТО «Лашкар» - свержение законных правительств стран ЦА и повсеместное установление шариата. Афганская армия и полиция, т.е. 350 тыс. правительственных силовиков, несмотря на недостаточную военную оснащённость, коррупцию, отсутствие централизованного и компетентного военного командования и т.п., являются главной сдерживающей силой  группировок «Талибан» и ИГИЛ, сосредоточенных в северных провинциях ИРА.  До 90% неудач в военных операциях связаны с неэффективностью руководства афганской армией и принятия правительственных решений. Не стоит видеть в талибах своих союзников. Оказание помощи афганским правительственным силам важно для государств ЦА и стабилизации обстановки. Рубеж таджикско-афганской границы – основная проблема региона. Сама ИРА видит угрозу со стороны ЦА в лице граждан Средней Азии и Кавказа, завербованных в ряды экстремистско-террористических организаций.

  Современные тенденции работают на развитие международного терроризма. Террористическое влияние закрепляется не только военным, но и экономическим путём. В мире 80% бедных и 20% богатых. Средняя прослойка ничтожно мала. Средний класс идёт в криминал или террор. Только в афганском Бадахшане действует до 10 нарколабораторий, захвачены рудники. В ИГИЛ воюют до 6,5-7 тыс. выходцев из стран СНГ. Все они представляют особую опасность по возвращению на родину, несут потенциал насилия, экстремизма и терроризма. Террор перешёл на новый организационный уровень. Обстановка всё более нестабильна. 1/3 из наёмников ИГИЛ и других террористических организаций погибают, 1/3 остаются за рубежом, 1/3, которая для нас наиболее опасна, возвращаются на родину в страны СНГ. Стоит проблема розыска и возвращения лиц, воевавших в рядах ИГИЛ. Относительно новое явление сегодня – «джихад-туризм». Джихадисты становятся образцом для подражания молодёжи. Террористы успевают за сутки завербовать десятки сторонников, ведут кибератаки. И здесь необходимо создание единого фронта борьбы, где государствам отводится основная роль, но в сотрудничестве с гражданским населением, религиозными общинами, неправительственным сектором, бизнесом, частными лицами. Особое внимание стоит обратить на совместное укрепление таджикско-афганской границы, т.к. сегодня на территории Афганистана присутствует большое количество боевиков ИГИЛ, и следует противодействовать их сращиванию с афганскими моджахедами. Хотя появление ИГИЛ в Афганистане вызвало противостояние в информационном пространстве. В Интернете ИГИЛ  компрометирует членов и сторонников движения «Талибан» с целью переманить их на свою сторону и спровоцировать на присягу. Определённые группы афганского духовенства сотрудничают с талибами. ИГИЛ ведёт агрессивную информационную кампанию, кибератаки, дискредитирующие лидеров «Талибан». Создаётся негативный информационный фон действиям афганского правительства.

  В данном контексте следует отметить, что до сих пор не выработан единый подход к терминологии, определяющий чёткое понятие «терроризм». Политические разногласия затрудняют принятие единого определения понятиям «терроризм» и «международное сообщество».  Это - не научная или лингвистическая, а политическая проблема. ООН более 30 раз созывала комиссию по выработке единых критериев определения терроризма, но до сих пор так и не смогла определить единый список лиц и организаций, причастных к террористической деятельности, так как политические противоречия между государствами не дают достигнуть согласия в данном вопросе. Например, члены террористическо-экстремистской партии исламского возрождения, деятельность которой запрещена в Таджикистане, входящая в единые списки подобных преступных организаций и общий банк данных АТЦ СНГ, РАТС ШОС и ОДКБ, свободно проживают и беспрепятственно перемещаются по территории стран Евросоюза. Но и в этом наметился некоторый прогресс. Периодически отдельных лиц, причастных к терроризму, заочно осужденных в РТ, находящихся в международном розыске, третьи страны экстрадируют на родину, передают в руки правосудия. Однако не всех. Руководители и идеологи ТЭО ПИВ до сих пор остаются на свободе. В силу различных причин, национальные государства оказываются менее расторопными, чем агрессивные МТО и группы. Именно небольшие коммерческие террористические корпорации вместе с криминальными структурами стирают грани между легальным и нелегальным.

  Поэтому крайне необходимо обеспечить единые нормативно-правовые рамки для плодотворной работы  вышеназванных антитеррористических структур. Сегодня независимая экспертиза принимает вид критики и носит абстрактный характер, хотя госструктуры и независимые эксперты должны действовать в одном правовом и информационном поле, в едином формате. Всем им следует активизироваться в плане налаживания содействия с органами правопорядка и гражданским сектором, с информационно-коммуникативными технологиями (ИКТ).         

  Особо выделяется ключевая роль СМИ и  молодёжи, проблема наличия слабых государственных институтов и возможного проникновение в государственные органы безопасности террористических элементов. Сегодня международные организации и страны СНГ проигрывают террористическим сообществам в плане идеологии, которая беспрерывно эволюционируют. Меняется социальная база – фокусом становятся управленческие структуры. Акцент делается на суверенность, территориальную целостность, актуальными факторами остаются социальные, национальные и религиозные противоречия. Необходимо сотрудничество гражданского общества с органами безопасности, исследовательскими организациями, с теми, кто занимается духовностью. Главная задача – найти баланс между требованиями национальной безопасности, свободой слова и религии. Так как свобода на вероисповедание и информацию, за которую так ратуют многочисленные «правозащитные организации,  часто нарушает право на жизнь. Угроза терроризма исходит от тех, кто возвращаясь из ИГИЛ, приобретает доверие у этнических общин и общества в целом.

  Можно выделить факторы, влияющие на ситуацию в ЦА и ИРА: попытки дестабилизация обстановки в странах соседнего региона, в т.ч. со стороны ТЭО ПИВ; трудности социально-экономического развития; распространение политического ислама. В этом случае стоит ожидать, что ситуация в ЦА не улучшится; политический ислам будет делать  многообещающие заявления по удовлетворению социальных и экономических запросов.  

  Исламская вера – не проблема. Проблема возникла во время «холодной войны» в прошлом веке, когда столкнулись идеологии, способствующие насилию. Нет хороших, безобидных террористов. Любой «Талибан», ИГИЛ или ПИВ – зло, боевая машина, направленная на разрушение государственной системы. Ислам должен быть функцией государства. Во время «холодной войны» право на джихад было приватизировано. Силы, поддерживающие «Талибан», ИГИЛ, ПИВ - террористы. Именно они отвечают за каждое убийство. Мы видим большую пропасть между демократией и экстремизмом. Государства не могут оставлять ниши, которые могут быть заполнены террористами.

  Идёт тенденция разлегализации взглядов тех, кто считает себя мусульманином. Многие из тех, кто посещает пятничный намаз, встали на этот путь, потому, что это – модный тренд, который помогает им в бизнесе и торговле. Сегодня показная религиозность – это билет на достойное положение в обществе, дань общественному мнению. Если государство не может контролировать религиозную сферу, то её будет контролировать кто-то другой. В этих условиях многие политики пребывают в иллюзиях о процессах религии, светских и религиозных ценностях. Общество разделилось на две противоборствующие стороны - светский экстремизм и религиозный экстремизм, что может способствовать его дальнейшему расколу.  Исламская молодёжь – объект для вербовки в радикальные группировки. А в СМИ приветствуется исламофобия. Важна борьба через просвещение. На национальном уровне государства должны исходить из своей специфики, разъясняя молодёжи каноны ислама. На телевизионных каналах мало целенаправленных программ по работе с молодёжью относительно истинных ценностей ислама. Даже информация, которая ограждена военной тайной, должна быть адаптирована для населения. В информационном пространстве необходимо прийти к общему понятийному аппарату, который должен быть ясен всем. Сейчас, например, в понятии «талибан» имеются разночтения. Следовательно, не происходит смычки между экспертизой государственной и гражданской. Независимая экспертиза независима от чего, от кого? Она независима от государства, но не от спонсоров!  

  События прошлых лет в Кыргызстане, Казахстане и Таджикистане показывают, что в ЦА регионе перманентно возникают этнические, религиозные конфликты. Региону не хватает единения экспертного содружества. Нет взаимодействия экспертного сообщества с правоохранительными и государственными органами. Стоит обратить особое внимание на частногосударственное партнёрство, «манкуртизацию», зомбирование сетевыми технологиями, где образование и кадры  могут стать решающий силой в борьбе с террором.

  В современных условиях возникают закономерные вопросы:  кто и как представлен в Интернете? Есть ли конкретный способ противостоять террористам в виртуальном пространстве? Какие инструменты имеются в нашем распоряжении, чтобы понять, чем занимаются террористы в Сети, и как бороться с ними? Насколько Интернет приводит к радикализации населения? Является ли фильтрация в Интернете эффективной? 2/3 населения планеты используют Интернет. Большинство пользователей – молодые люди, которые входят в группу граждан, наиболее активных, мотивированных на социальные, политические и экономические успехи. Трое из пяти – жители «хрупких», проблемных, «неудавшихся» государств, где существуют объективные причины, чтобы желать изменить ситуацию. Интернет для них – инструмент для таких изменений. Всё новые реалии будут проявлять себя. Террористы активно используют GPS для наведения и передвижения авиации, военного транспорта и танков.  60% новых компьютерных вирусов уже нельзя остановить фолловерами. Такие группы как ИГИЛ, ПИВ и др. активно используют Интернет для пропаганды своей идеологии и вербовки в свои ряды. Их агитация выражена простым языком, говорит о насущных проблемах рядовых людей. В Интернете террористы обеспечивают себе командование и ресурсы, координируют действия своих сторонников и рекрутов. Террористы идут на шаг впереди госструктур, правительств. Большой массив информации, которую трудно выявить, проходит в зашифрованном виде. Кибергруппы могут запускать кибератаки, виртуальные операции, которые могут навредить действиям спецслужб. Террористы практикуют изъятие информации и гаджетов. ИГИЛ активно использует личную информацию граждан для последующего преследования и шантажа. Они ведут «охоту» на людей через соцсети, находят их, отслеживают их трафик, используют новейшие разработки ИКТ, используют современные технологии, чтобы пропагандировать, запугивать, вербовать. Социальные сети – организационное оружие. Они призваны разрушать национальные ценности, и террористы пользуются подготовленной почвой. Это - интеллектуальная деградация. В соцсетях зарегистрированы миллиарды пользователей, и с помощью ИКТ джихадисты передают своё «знамя», учат делать бомбы, совершать теракты, угрожают госчиновникам, политикам. Используя Интернет-поисковики, соцсети (Google, Facebook, Twitter) и другие технологии, террористы проводят шифрованные сообщения, нелегальное финансирование и пр. ИГИЛ немало инвестировало в свой контент ДАБИК (DABIC), где цитирует Коран и материалы СМИ в свою пользу. ИГИЛ имеет собственные Интернет-приложения для шифровки своей переписки, адресованной в Сирию, Ирак и т.д.  Например, в соцсетях практически  в открытую действуют несколько десятков групп с условным названием «Исламисты». Они соблюдают правила конспирации, создают резервные группы, куда входят те же пользователи. Манеры и методы джихадистов радикально отличаются от пропаганды других организаций. Террористы и экстремисты не вступает в открытую полемику с оппонентами, представителями других групп. Их тактика «липкой ленты» состоит в другом. Они стараются привлечь на свою сторону сторонников путём героизации  «подвигов мучеников». На их сайтах множество видеороликов о победах в Сирии, Ираке. Следовательно, бороться с исламистами продуктивно с учётом их тактики. Сторонники МТО не воспринимают других авторитетов, кроме своих. Особое внимание уделяется неофитам (вновь обращённым) в виртуальных группах «Я принял ислам». На этих страницах имеются ссылки на более экстремистские сайты. Задача террористов – создать конфликтный потенциал недовольных властью. Для этого они используют различные схемы, в т.ч. исторические и этнические аспекты событий. Экспертами была отмечена негативная роль СМИ (в т.ч. Интернета) в разжигании исламофобии, в формировании негативного отношения к национальной истории и культуре, а, следовательно, в подготовке почвы к вербовочной деятельности.

  Контент террористической направленности занимает 3-е место в Сети. Террористы ищут и вербуют через Интернет наёмников  востребованных профессий: военных, лётчиков, нефтяников, медиков, программистов, переводчиков. В поле их зрения попадают студенты и выпускники престижных вузов. Террористы используют принцип «уровня доверия», вербуя ни через бородатых ваххабитов, а через «своих» же студентов-однокурсников. Следовательно, необходимо проводить работу среди преподавательского состава, объясняя социальную миссию противодействия вербовке.

  Активная вербовка в ряды ЭТО происходит не только в Интернете. В обществе существуют группы, которые вынуждено изолированы от него. Например, национальные диаспоры, трудовые мигранты, противостоящие внешнему давлению. Они создают «стену» между собой и окружающими. Именно здесь ведётся активная экстремистская пропаганда. Например, значительная её часть осуществляется ни в Таджикистане, а на территории других государств, в частности в России. Только 10% находящихся в РФ мигрантов посещают мечети, т.е. основная вербовка происходит не там, а на рынках, в общежитиях, в землячествах и пр.

  Другая категория мест массовой вербовки – исправительные учреждения, места лишения свободы (тюрьмы), где заключённые активно общаются между собой, и ведётся вербовка в ряды ЭТО. Нередко именно здесь в террористическую деятельность втягиваются члены ОПГ, которые сращиваются с ЭТО.  Вербовщики специально стараются попасть в заключение за незначительные преступления, где ведут агитационную работу.

  Активными направлениями международного сотрудничества в противодействии вышеназванным явлениям следует считать:  создание единой понятийной базы, в то время когда террористы вышли на новый уровень; переход от теоретических формулировок к конкретной практической работе; всеобщее осознание необходимости конкретной работы по конкретным общим противникам.  

  При этом необходимо действовать конгруэнтно (соответственно), симметрично, адекватно, в правовом поле, в рамках судебных решений.