Без песен...

• Опубликовал Никита Василько 22 марта 2019 г. - #руина  - 2 015 просмотров

   

              Почему перестали  в деревне петь  люди и птицы

                  «Село забили, как скотину

                  Да как же это все назвать?»  А. Митрофанова

                                                            

     Давайте перенесемся лет на 50 назад, в годы моего детства на Полтавщине.  …Сядет скворец родитель с полным клювом мошек на скворечник – птенцы в домике хором подымают крик. То же и в ласточкиных гнездах. Между домами проносятся стайки стрижей с пронзительным визгом. Усядутся ласточки рядом на телефонный провод и щебечут. А в хлеборобных нивах перепелки только и знают – спать пора, спать пора. Утки поднявшиеся с болот и летящие подкормиться на поля, - кря-кря, кря-кря. Над лугом, над одинокой грушей посредине поля, зависнет жаворонок и заливается на все лады, Чайковским – только записывай мелодии. Зайдешь в лесополосу или гаек – там несмолкаемый птичий гомон: дрозды, сойки, галки, кукушки, степные воробьи и даже вороны во все воронье горло – кар-р-р! Щебетанье, писк, рулады, перекличка. Не обходится без стрекотания сороки-белобоки. А в конце лета скворцы как заведут свой многоголосый хор в камышах или облепив ветки пирамидальных тополей – прямо симфония. А уж звонкие соловьи майскими и июньскими вечерами такие трели показывают – девчат-молодушек с ума сводили. Целуй – хоть в щеки, хоть в губы! Трезвон в лугах, на защитных полосах степных дорог: кузнечики не перестают пиликать на скрипке на разные голоса, хор лягушек на пруду. А вечером цикады – чир-р-р, чир-р-р.

      Несмолкаемая симфония торжества жизни. Люди радовались и тоже пели. Расходится в полночь молодежь из клуба, и долго слышны песни на проселочных дорогах. Везет полуторка колхозниц на поле, а над ней песня. Закончилась вечерняя дойка, помыты бидоны, возвращаются доярки домой с песней, а им вслед – редкое му-у-у. А как пели по клубам местные знаменитости – певуны и спивачки…

     А теперь пройдусь по когда-то Миргородской дороге. Еще лет двадцать назад встречались среди полей маленькие рощицы, их не трогали, берегли. Бывало на середину поля забегали «дикие» груши, березы. Их старательно обходили трактором. Конечно, сподручней пахать напрямую, не огибая, но даже у колхозников не подымалась рука на эти деревья. И стояли они веселые, всем на радость, а птице домом, посреди поля. Не пахали и защитные полосы, полевых дорог, поросших разнотравьем, где так же питались и гнездились птицы. Поднимаешься на старинный курган (могилу) – какая ширь, какое приволье. И над всем этим – песня жаворонка.

     По разнообразию и богатству колен песни, жаворонок уступает соловью. Но есть в пении жаворонка своя неповторимая красота: пением он выражает радость жизни. Нескончаемо льется с синего неба серебряная трель. Так хочется увидеть ее певца, но он высоко, солнце слепит глаза. И только когда крохотный певец спускается к земля, где его гнездо, его птенцы, можно заметить черную точку.

  Гнездо связывало жаворонка с прошлым и будущим. С прошлым, потому что на этом поле родилась эта птица, а еще раньше на свет появились ее родители. И эта цепь поколений тянулась в глубину времени. Каждый год птицы возвращались туда, где родились, каждый год, до прихода латифундистов, звучала здесь песня родоначальника этой семьи, потому что взрослые птицы учили своих детей искусству пения. Так песня жаворонков переходила по наследству от поколения к поколению.

  Но грохот прибыли приблизился к гнезду. Выкорчевали рощицы, вырезали одинокие груши, распахали защитные полоски полевых дорог. Цепь поколений жаворонков оборвалась. Нет больше серебряной песни жаворонков над полями пана Остроградского. Богатый урожай ГМ- сои или ГМ-кукурузы на полях обработанных  «раундапом» для латифундистов милее, а то, что без песни жаворонка поле и жизнь людей стали беднее, им наплевать…

      Раньше летом мы не знали обуви, косили пожню и заболоченные участки босиком в воде и не простужались. Огурцы и помидоры росли без всяких пленок, не ведая тли. Теперь эти овощи на открытых грядах не вырастишь. И босиком не походишь, даже в самую макушку лета. И в ставках дети не купаются…

     И обнаружил я, и не только я, и другие печальные изменения. Принесет скворец-родитель корм птенцам – те молчат, лишь изредка слышен слабый писк. Проносятся между домами быстрокрылые стрижи – молчат. Усядутся ласточки на провода – не щебечут, а молчат. Как будто зашуганные «партией войны». В полях и лугах нет ни перепелок, ни кря-кря, ни жаворонков, ни даже степных воробьев, не говоря о зайцах и куропатках – никого. В травах - ни кузнечиков, ни цикад, вообще этих насекомых нет. Зайдешь в захаращеную и запиляную лесополосу, там изредка кукушка прокукует да черный ворон прокурлычет. Изредка какая-то пташка  чиры-пыры, растопыры. Это в сенокос на уцелевших лужках. А так - тишина, жуткая тишина.

    И люди перестали петь. Да и некому. Остались редеющие не по дням, а по часам жители бывших центральных усадьб, лишенные дееспособности, а в окружных деревнях кое-где одни старушки, в других – пусто. За годы «незалежности» с мапы державы исчезло 700 сел и около тысячи - кандидаты на исчезновение.  Молодежь ушла в города, а мужики старшего поколения вымерли. Поля расхватали фермеры из бывших комсомольских активистов и троечников и латифундисты из бывших кегебешных придурков. Ушли из деревни люди – пришли звери. 

        В пору молодости я видел стаи ворон и галок, ковылявших по борозде за пахарем, ласовавшихся дождевыми червями. Сегодня за пашущим трактором, ни одной галки, нет в земле «архитекторов урожаев» - червей, ропух. Уничтожили их химизаторы гербицидами и пестицидами. И все полезные микроорганизмы в почве сгубили.

     Почему не поют птицы? Разрушена база органических удобрений – навоза, и замена его химией. Сказывается пагубность монокультур на полях.  Агро- бонзы утверждают: "Загрязнения окружающей среды не обнаружено». Лукавят. Лейкоз у крупного рогатого скота, рак и лейкемия у людей. Раньше таких болезней не знали. В малых реках бассейна Днепра запрещено купаться и брать воду для питья. Законы  «державы» похерены, в том числе и регламентирующие применение  пестицидов (с латинского – убивать). Эти химические соединения используются для уничтожения паразитов. К ним относятся вещества для удаления листьев (дефолианты), уничтожения растений на корню (десиканты), отпугивания животных (репелленты), уничтожения насекомых (инсектициды), для борьбы с грибковыми заболеваниями (фунгициды). В 1972 году ученые установили что пестициды обладают мутагенными действиями, т.е. воздействующими на наследственность, а у вредителей со временем развивается устойчивость к пестицидам…  

     В пору молодости я видел стаи ворон и галок, ковылявших по борозде за пахарем, ласовавшихся дождевыми червями. Сегодня за пашущим трактором, ни одной галки, нет в земле «архитекторов урожаев» - червей, ропух. Уничтожили их химизаторы гербицидами и пестицидами. И все полезные микроорганизмы в почве сгубили.

     Близость к земле и природе формировала в человеке нравственный экологический императив, воспитывала чувство справедливости к «братьям нашим меньшим» и к самой земле.  Ныне все это в прошлом: чувство земли утрачено, а знания о природе не стали убеждениями, не воплотились в нравственные навыки. На землю пришли новые супостаты: латифундисты и жлобствующие фермера, у которых на усадьбе нет даже приличной лопаты. Сегодня  «земля в беде», худо ей, на коленки пала, молит о помощи, а заступиться некому». Напомню слова К.А. Тимирязева: «Владение землей – не право только или привилегия, а тяжелая обязанность, грозящая ответственностью перед судом потомства.»

     Охрана окружающей среды, природы и природных богатств, в любой уважающей себя стране, является делом государственной важности, где не существует границы между охраной природы и охраной культурной среды. Человека окружает не только то, что даровано природой, но и то, что создано руками и разумом предшествующих поколений. Сохранение ландшафтов и культурной среды, в том числе и песен – задача столь же важная, как и охрана растительного и животного мира.

     Как было раньше. Обратимся к Н. В. Гоголю и его описанию природы Приднепровья. "Вся поверхность земли представлялась зелено-золотистым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки, желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкой, белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности... Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву... Черт вас возьми, степи, как вы хороши!" Этот степной океан украшали синие ленты малых рек, голубые глаза озер и ставков, дубравы, гаи, сады…

       К сожалению, разрыв с прошлым, привел к тому, что современное состояние «крестьянской вселенной», включая и сельскую интеллигенцию, их -  культурное, нравственное, духовное состояние – вызывают горечь и боль. А противокрестьянская идеология  власти, способствует не только уничтожению черноземов, но и рубит под корень «земельный добрый, крепкий корень государства». Сегодня  уничтожая песни  села, рвется не только связь времен, преемственность поколений, «держава» лишается большой по объему культуры; лишается всего утверждающего, всех нравственных идеалов, обусловленных историческим опытом крестьянства.

     Но я уверен, только за уничтожение песни жаворонка над полями Украины  – Господь накажет, а Природа отомстит супостатам…