Сергей Лесков. Российская элита: вход в нее дорог, выход – еще дороже

• Опубликовал Сергей Лесков 2 февраля 2020 г. - 3 219 просмотров

  

  «Закон у нас простой: вход – рубль, выход – два. Это означает, что вступить в организацию трудно, но выйти из нее – еще труднее. Теоретически для всех членов организации предусмотрен только один выход из нее – через трубу. Для одних этот выход бывает почетным, для других – позорным, но для всех нас есть только одна труба», – цитата из популярной в 1990-х годах книги «Аквариум» Виктора Суворова. Автора обвиняли в буйной фантазии, но вечное правило для закрытых организаций сформулировано внятно и лаконично. Последние перестановки в верхних эшелонах нашей власти заставляют предположить, что правило «вход – рубль, выход – два» справедливо и для российской элиты.

  Высший эшелон российской власти даже более непотопляем, чем советская номенклатура, пребывание в которой могло оборваться по многим причинам. В России, объявившей себя демократичной державой, уже давно происходит не ротация, а циркуляция высших чиновников, которые меняют один высокий пост на другой. Именно по этому алгоритму из чиновников высшего ранга был набран кабинет министров Михаила Мишустина. К примеру, вице-премьер Дмитрий Козак, а также министры Максим Орешкин и Владимир Мединский перекочевали в администрацию президента, а встречным курсом проследовал помощник президента Андрей Белоусов.

  Мы примерно представляем себе, чем занимается правительство, но за что в ответе помощники президента, коих с момента учреждения этой должности в эпоху раннего Ельцина набралось уже больше четырех десятков? Что это – синекура, генеральская группа или ближний резерв Верховного командования? Так сказать «наш бронепоезд на запасном пути»? Думаю, ни то, ни другое, ни третье. Судьба чиновника зависит от доверия того, кому ты помогаешь, от личной близости, от возможности войти в самый важный кабинет…

  Большинство фамилий помощников президента исчезли с небосклона, не оставив следа. Наиболее громкая фамилия среди них – Александр Лебедь, но для него пребывание в политическом тылу было предельно коротким… Кресло помощника послужило трамплином для карьерного взлета Игоря Сечина, Эльвиры Набиуллиной, Татьяны Голиковой, Игоря Шувалова, Юрия Трутнева, Александра Беглова, Аркадия Дворковича…

  Имеется еще корпус советников президента примерно той же численности, но с меньшими карьерными перспективами. Особняком стоит доверенное лицо Путина в «Большой восьмерке» Андрей Илларионов, который в середине нулевых заблудился в коридорах власти и ушел в глухую оппозицию. Более того, Илларионов повторил маршрут Виктора Суворова, стал перебежчиком и осел на Западе, где занялся «шельмованием российской действительности». Случай с Илларионовым, я уверен, повлиял на кадровую политику РФ и сделал неизбежным для нашей элиты закон «вход – рубль, выход – два».

   

  Наиболее влиятельный из всех помощников президента – Владислав Сурков, который побывал на многих постах, а сейчас, по слухам из его окружения, захотел в отставку, чтобы предаться медитации. Суркова считали новым Сусловым, поскольку он выстраивал идеологию власти – «суверенная демократия», патриотическое движение «Наши» и молодежный лагерь «Селигер». Организовывал нужные результаты на выборах, «долгое государство Путина» и «глубинный народ». Иногда Сурков казался реакционером, иногда – высказывал прогрессивные идеи. К примеру, активно поддерживал курс на обанкротившиеся не по его вине инновации и пытался поднять престиж профессии инженера…

  Но как бы ни просился Сурков на покой, какие бы ни были у него мотивы, Путин не выпустит его из ближнего круга. Сурков даже опаснее Илларионова. Чего стоят его давняя близость к Ходорковскому и увлечение роком, который генетически находится в оппозиции к власти. Для Суркова закон еще строже: «Вход – рубль, выход – десять». Поэтому он скоро получит предложение, от которого нельзя будет отказаться. Сурков два десятилетия провел в администрации президента и правительстве – и про трубу ему напоминать не надо.

  Циркуляция высших чиновников и очевидное сбережение этой социальной группы показывают, что президент считает, что именно эта каста является элитой российского общества. Элитных чиновников необходимо держать на коротком поводке и до предела ограничить их контакты с простым людом. Эффективность чиновника не имеет значения. Можно завалить порученный фронт, но остаться в обойме. Пусть либералы судачат о параллельных мирах и отсутствии социальных лифтов. Такая политика обеспечивает сплоченность элиты и гарантирует стабильность власти.

  Президент уважает историю, а историки услужливо приговаривают, что самым большим европейцем в России является правительство, а все благие реформы у нас совершаются сверху. Тезис, если разложить историю по косточкам, является вызывающе спорным, но это не важно, поскольку он оправдывает в глазах власти любые колдобины, в которые она завела российское общество.

   

  Попытки сформировать политическую элиту предпринимались в России неоднократно. Первым это пытался сделать Петр I. В итоге в воцарилась политическая нестабильность, петровские фавориты перегрызли друг другу глотки, страной правили временщики. Через сто лет никого из потомков «птенцов гнезда Петрова» нельзя было обнаружить около престола.

  Екатерина II тоже пестовала элиту, но породила массовое племя Митрофанушек. Потом элиту создавали Николай I и поочередно все Александры. Ни у кого не получалось. Российская элита все более отдалялась от общества и от страны из-за своего сословного характера. Чем это закончилось, известно. Верхи не могли, а низы не хотели.

  По моему убеждению, сановники любой масти вообще не имеют права считаться элитой. Элита общества может быть духовной, но у нас давно оскудение по этой части. Элита может быть научной, но наша наука давно на паперти. Элита может быть и экономической, поскольку именно предприниматели уже несколько столетий являются движущей силой прогресса.

  Но наши нынешние бизнесмены – подозрительные люди, хуже большевиков. Мы строим рыночную экономику, но частный капитал для стабильности власти считается опасным, ибо внушает кощунственные мысли о независимости.

  Одним словом, пока сановники у нас циркулируют и меняются местами, дело наше – труба.