Литература и Россия.

• Опубликовал Борис Митяшин 18 апреля 2019 г. - 2 262 просмотра

  В русской литературе и, м.б. в мировой, Гоголь впервые возложил на неё в её высших художественных задачах роль сакральную, роль пророческую, когда совершенное произведение силою объективной художественной правды должно открывать читателю глаза на мир, на себя и даже на будущее!

  Т.е. параллельно смыслу собственно сакральных книг, написанных по мистическому Откровению!

  (Пушкинский "Пророк", конечно, о том же, но это художественный образ, а не рационально поставленная задача.)

  Возможно, не сформулируй Гоголь такую высокую роль литературы, м.б. она у нас и не поднялась бы после него до самых высших мировых результатов. М.б. по внушённой им вере ответственно писалась и написалась. 

  Исходя из того, что природа человека неизменна, но с опытом веков совершенствуется средний уровень ценностей человечества, - могущий художник, воображая героев, их характеры, помещённые в то или иное время с соответствующими представлениями, не по своей воле ими управляет, а отпускает их взаимодействовать и жить по своим внутренним законам, то даёт ли это возможность, в принципе, по ОБЪЕКТИВНОЙ правде художественных образов и действующего культурного контекста давать и совокупный прогноз будущего? Не только самих героев, но и - времени?

  Если ещё понимать, что сам мир с художественной точки зрения в его потенциальном заряде создан совершенным, но человечество к его осознанию ещё находится в начале пути, то художественная точность произведения гениального, т.е. пишущего по Откровению писателя, не диктует ли в нём и объективные смыслы, надстоящие над временем и над ним самим?

  Несовершенная общественная мораль и относительная мораль героев, выраженные писателем с достоверной художественной правдой, тем самым, разве не обеспечивают изображённому времени вневременной суд? Ответ, по-моему, очевиден. По слову гоголевского героя, как лягушку сахаром ни посыпай, она взыскательного читателя не соблазнит. Сахар художествен только в торте.

  "Тихий Дон" в последних строках с "чёрным солнцем", взошедшим над бывшим русским миром в результате развития всей предыдущей эпопеи предсказывал не только судьбу героя, но и судьбу победившего экстремистского общественного порядка, в который сам Шолохов-человек - верил. 

  Так же и "Котлован" стихийного коммуниста Платонова - это объективный художественный приговор коммунизму. 

  И не отрёкшийся от Маркса-Ленина-Троцкого Шаламов-человек, написал по смыслу не антисталинскую книгу, как думал, а - антикоммунистическую, антитоталитарную.

  А что говорить о сознательных художниках-антикоммунистах, в том числе писателе-пророке Солженицыне, вдохновенная художественная проповедь которого о коммунизме, написанная в период его наибольшего идеологического могущества, перевернула весь мир! Не фактами, которые были известны, а силою слова о них! 

  Конечно, такое прямое влияние великой литературы на жизнь беспрецедентно. Обычно её значение резко возрастает в условиях общественной несвободы, когда её совершенное духовное и эстетическое пространство становится территорией, на которой человек может "укрываться как беглый раб"! Так русская литература и спасала человека, находящегося в затхлой атмосфере тупой советской пропаганды.   

  Сегодня, в условиях духовной свободы, у наших литераторов господствует точка зрения, что литература вообще - это только развлечение, но на разный взыскательный вкус, что она не может иметь мыслимой Гоголем силы.

  Они уже всё забыли!  

  И обязательно будут у нас новые достоевские, толстые и солженицыны, которые выведут из очередного духовного брожения наше нравственно ещё не определившееся посткоммунистическое общество. Художественно выведут в истинном свете новых мелких бесов, всех этих лимоновых и прилепиных.

  Ибо смысл человека во Вселенной быть свободным сотворцом Богу! С самостоятельной ответственностью за себя, за ближнего, за свою Родину и за весь мир! Что наша великая литература утверждала, утверждает и, надеюсь, будет утверждать.

  И укреплять наши души - в безвременье.