Константин Семин. Другой театр. Где вместо голой задницы – нагая правда

• Опубликовал Константин Семин 2 октября 2017 г. - #искусство  #Театр на Таганке  #Губенко  - 5 284 просмотра

  

  На прошлой неделе – неожиданный звонок.

  – Это Губенко. Приглашаю вас на спектакль.

  Театров я боюсь, не хожу в них и вряд ли начну. Ехал на Таганку озадаченный. Да и название ясности не добавляло: "Концерт по случаю конца света". Какого света? Почему концерт?

  Добрые люди просветили: Таганки давным-давно две. Есть одна, либерально-гламурная. Есть другая, там вместе со своей командой окопался народный артист РСФСР, последний министр культуры Советского Союза Николай Николаевич Губенко. Живут Таганки – стенка на стенку, подпирая друг друга локтями, и представляют два противоположных полюса нашего общественного сознания.

   

  Первое, на что обращаешь внимание в фойе – красный флаг. Не стыдливо собранный в узел и выцветший, не один из двадцати полосатых флагов, а натуральный такой красный флаг.

  В общем здесь его не спускали. И "Концерт" – наглядное тому подтверждение.

  Пересказывать сюжет не буду, сами сходите. Но если вкратце, то

  усилиями современной труппы (актёры играют актёров – застревающих в пробках, нервных, бедных, выпивающих) за три часа перед вами будут развернуты последние 300-400 лет отечественной истории. Точнее, что от них осталось.

  Триста лет, вплотную подкатившиеся к пропасти, которая вот-вот поглотит и Пушкина, и Курчатова, и Блока, и Гагарина, и Рождественского, и Берггольц, и Менделеева, и Минина с Пожарским, и Гапона с Николаем, и Горбачева с Березовским. Всех. Ничего не останется.

  Это пропасть забвения, пропасть деградации, разверзающаяся там, где на Вечном Огне жарят яичницу, а у Родины-Матери танцуют твёрк.

  По всем канонам современного искусства спектакль поддерживается видеоинсталляциями. На экране сменяют друг друга фрагменты кинохроники, ютубовских роликов, телевизионных новостей.

  Сценарист ломает тумблер, постоянно миксует прошлое с настоящим, великое вчера с ничтожным сегодня.

  – Я вас любил, любовь еще быть может...

  – Вот опять уходит тёлка от меня, от меня. Потому что нету денег ни рубля, ни рубля.

  Нахрапистый "герой нашего времени" снова и снова выпинывает со сцены "героев былых времен". В какой-то момент противопоставление превращается в настоящую пытку. Тот, кто сочинял "Концерт", знал, куда бить.

  Вот Маяковский.

  А вот шабаш олигархов на "Авроре".

  Вот Есенин. Вот Горький.

  А вот Прохоров. Вот Клебанов. Вот Матвиенко. Вот вьется вокруг них пишущая и снимающая обслуга. Да, ведь это не на Крейсере танец. Это танец на чьей-то спине!

  – Вы не память о Революции оскорбили. Вы же в детство мое наплевали...

  И звонко из темноты: "Дремлет притихший, северный город".

  Кровавое воскресенье.

  Октябрь 93-го.

  Чечня.

  Дирижирующий Ельцин.

  Прощание с Лениным.

  12 апреля и 9-е мая.

  Блокада Ленинграда.

  Похороны Сталина.

  Семибанкирщина.

  Семибоярщина.

  Вставание с колен.

   

  Сидел я слегка обалдевшим. Не мог поверить. Центр Москвы. Тут же кругом теперь Гоголь-центр шаговой доступности. Садовое Кольцо. Эксклюзивная плитка. 200 рублей в час за парковку и колокольный звон вперемешку со звоном ресторанного фарфора.

  И среди всего этого не просто красный флаг торчит. Тут целый агитационный бронепоезд катается!

  О Ленине – гордо.

  О Сталине – с придыханием.

  О Страстотерпце – презрительно, как заслуживает, не по-поклонски.

  Об олигархах и нынышних управителях – только что не матом.

  – Где ты, где ты, "Аврора", почему молчишь?

  ...В один момент по сцене проплывают флаги всех союзных республик, а за ними – на роликовых коньках, замешкавшийся флаг ДНР. Вы же хотели новаторства? Вот вам новаторство...

   

  С ужасом ждал окончания. Казалось, вся гламурная, золотопогонная, хрустящая бургерами и дореволюционными булками Москва обрушится на невысокого седого человека, который рискнул учинить здесь такое. А он, выдохнув из себя известный (впрочем, всё менее известный) гоголевский монолог, уронил голову в поклоне...

  Сейчас, сейчас ему конец! Его должны освистать, заулюлюкать, раздавить высокомерной тишиной и неловким кашлем.

  Ну в самом деле, кто здесь будет аплодировать Губенко?

  Кому понятны эти упрямые могикане, вцепившиеся в свой несуществующий флаг, под каждой кроватью готовые разглядеть Аллена Даллеса, Мадлен Олбрайт и ненавистное ЦРУ. Какая, к чертовой матери, Аврора?!

  Стоячая овация. Семьсот человек. Я озирался, изучал соседей, и было мне, товарищи, странно. И было мне чудно. И видел я распухшие глаза студентов, играющие желваками лица стариков.

  "Концерт" состоялся. "Конец света", судя по всему, переносится.