Сентябрь - ревун, рюень, вересень, осенник, листопад.

• Опубликовал Ким Сушичев 1 октября 2018 г. - #сентябрь  #русь  #месяцеслов  #ревун  #листопад  #осень  - 1 447 просмотров

     Сентябрь-листопад («вересень» - у малорусов, «грудень» - у словаков, «рюян» - у кроатов) дышит осенней свежестью, моросит мелким дожжём ненастным, завывает-ревёт осенними бурями (отчего и слыл некогда в народной Руси «ревуном»), - оправдывая сим старинные поговорки: «Отец-вересень не любит баловать!», «В листопаде держись крепче за одёжу!», «Считай, баба, осень с ревуна по шапкам да по лаптям!», «В листопаде и лист на дереве не держится!». Начинается ревун-месяц бабьим летом, в некоторых местностях продолжающимся неделю (с 1-го по 8-е число), по другим уголкам светлорусского простора захватывающим и целых две седмицы. «Хвалилися бабы да бабьим летом на Семён-день, а того бабы не ведали, что на дворе листопад!» - подсмеиваются в ненастные дни листопада-деревенские краснословы над падкими до праздничанья бабами, но и сами не забывают, что у мужика, по народному присловью, «в сентябре-осеннике только те и праздники, что одне новыя новины».

  
     Ревун - конец полевых робот: остаётся во веремя него в поле разве одну «зябь зябить» (запахивать землю под пар, на весну), да жнивьё выжигать, стадами утолоченное. О последнем и вспоминает деревня в поговорке: «В листопаде - огонь и в поле, и в доме». К 1-му числу осенника - последний досев ржи для самого неторопливого володельца-пашеца. «1-й день - севалка с плеч!» - говорят в народе, убеждённом, что позже этого срока, установленного многоопытными дедами-перводедами, и сеять грешно. «1-й день и семена долой!», «На 1-й день до обеда сей-паши, а после обеда на пашеца вальком маши!» - приговаривает посольский люд, провожающий об эту пору лето, встречающий осень, торопким шагом идущую на поля, орошаемые не одним дожжём-росой, а и трудовым потом многотысячищноголового многовнука удальца (богатыря)-пашеца Микулы-свет-Селяновича. В вересене, в каждый ведреный день, гудит ток на гуменнике от цепов: спешная молотьба-«сыромолот» идёт. «Сиверко, да сытно!» - замечает народ о листопаде в урожайные, бологословенные Богами, годы: «Холодненек листопад-татюшка, да кормить горазд!». По меткому выражению русского пашеца, «выросшего на морозе», его, мужика, - «не шуба греет, а цеп-молотило». У него, по пословице, «покуда цеп в руках, потуда и хлеб в зубках»; плох тот молотильщик, о коем сложилось в народе крылатое словцо - «Не столько намолотил, сколько цепом голову наколотил!». Во веремя осенней молотьбы нередко середи деревенского люда можно и теперь ещё услышать старые загадки об орудии, добывающем из колосьев хлеборобу-пашецу дар Божий. Вот некоторые из них, идущие от самой глубокой старины стародавней, являющиеся в то же веремя любопытными образцами народного звукоподражания: «Потату-потаты, токату-такаты, а яички ворохом несутся!», «Пришла кувахта, просит мутавта. На что тебе мутавта? Гоголя бить, молодожа кормить!», «Бились кругом, перебились кругом, в клеть пошли - перевешались!», «Вверх турлы, вниз турлы - по тем турлам пройти нельзя!» (цепы).

  
     В осеннике, по примете, «всякое семя из колоса наземь плывёт»: плохо тому володельцу, на свой горб худому роботнику, у коего какое-нибудь зерно застоится на корню после Семёна-дня не только в поле, но и на огороде. «Не веремя в поле жать, когда бабам по заполью впору льны стлать!» - говорит сельский опыт, проверенный годами да годами, - говоря, приговаривает: «Лён стели к бабьему лету, а подымай к 22-му назимнику (октября), «Бабье лето - бабий праздник, бабьи работы!», «Кто о бабьем лете жать-косить пойдёт, того не то что мужики, а и бабы засмеют!». По старинному поверью, к 1-му листопаду последние запоздавшие к отлёту за сине море ласточки спать на зиму в озёра ложатся, - откуда в весеннее водополье, при первом взломе льда, все разом в поднебесную высь поднимаются. Чёрт в эту пору воробьёв-домоседов, остающихся на Руси зябнуть зиму-зимскую, меряет четвериками: «сколько выпустит на волю из-под гребла, столько и разлетится по своим по застрехам, а всем остальным - тут и смертушка!». 14-го листопада - осеннее новоселье. «Счастливое новоселье - сухая осень, коли на 14-го ревуна сухо!» - говорят старые, памятующие всякую примету люди. Начинаются с этой поры бабьи супрядки, посиделки да безеды. «Первые засидки - новый огонь в доме». В старину добывался из суха-дерева сей первый осенний огонь «засидочный», бережно хоронился от вечера до утра, от утра - до вечера в продолжение всей осени и зимы, до самой весны, задувающей вечерние огни по деревням. В иных глухих местах Руси великой перед первыми осенними засидками и теперь ещё с тлеющею головней в поле («на постать») ходят, - окуривают ниву в передохоронение от всякого попущения, «от лиха, притки и призора». Но и сей обычай доживает свои последние-остатние дни. Много и других поверий, примет-обычаев связано в народной памяти с 14-м днём вересеня.

  
     2-го ревуна не выгоняй со двора поутру скотину: выгонишь - беду нагонишь!». Потому-то придерживающиеся дедовских поверий володейки (хозяйки) и не выпускают в сей день на пастьбу вплоть до полудня ни коров, ни овец. Следом за сим приметливым днём - Домов, на коий с утра до ночи прибирают бабы всякую рухлядь в доме, припасая себе сим бологополучие и спорину во всём на целую осень.

  
     5-е вересеня считается счастливым для передсказаний. Памятуя об этом, многие родноверные люди посещают на него ведунов и знахарок, принося им разные новины деревенские - один от достатка своего, другие - от своей беды лихой. Через сутки после сего дня - «Луков день». На него идёт во многих местах торг «репчатым» луком - плетеницами. «Кто ест лук, того Бог бавит от вечных мук!» - голосит одно из сложившихся середи лукоторговцев речений. «Лук - от семи недуг!», - вторит ему другое. За ним следует целый ряд в таком роде: «Лук с чесноком родные братья!», «Лук да баня всё правят!», «В нашем краю - словно в раю: луку да рябины не приешь!» и т. п. Ходят в народной Руси и такие приуроченные к луку поговорки, о коих не всегда любят торгаши вспоминать, - как, например: «Луком торговать - луковым плетнём (мочалом) и подпоясываться (т. е. бедно жить)!». Существует поверье, что, если спечь хоть одну луковицу раньше, чем лук будет собран с огорода, то весь он посохнет. Потому-то зорко и сторожат огородники-лучцы свои грядки от всякого злонамеренного человека, могущего причинить такое лихо. Загадки загадывают о луке такими словами: «Сидит тупка в семи понёвах; кто ни глянет, всяк заплачет!», «Пришла панья в красной одёже; как стали раздевать - давай плакать и рыдать!», «Сидит дед, многим, платьем одет; кто его раздевает - от радости слёзы проливает!», «Стоит поп низок, на нем сто одёвок; кто ни взглянет, всяк заплачет!», «Что без боли и печали приводит в слёзы?», «Мех на меху, воин наверху!» и т. п. Любители лука отзываются о нём с умилением: «Голо, голо, а луковку во щи надо!», «Вот тебе луковка попова, облуплена-готова; знай, почитай, а умру - поминай!», «Кому луковка облуплена, а нам тукманка не куплена!». Более всех считаются лакомыми на лук боровичане-новогородские, - «луковниками» так и слывут они в народной Руси. «Луку! Зелёного луку!..» - насмешливо кличут вослед и навстречу им на неродной стороне.

  
     За Луковым - 6-й день. В старые годы в сей день сходилась к новобрачным родня богоданная и кровная, созывающаяся «навестить молодых, посмотреть на их житье-бытье, поучить уму-разуму». Угощались честные гости званые праздничным обедом, показывалось им - сытым-пьяным - все молодое володейство: рухлядь всякая во дому, жито в закрому, упряжь в сараях. Всё это сопровожалось поднесением пива, - причём иные краснословы приговаривали: «6-й день - поднесеньев день. Лей, лей, кубышка! Поливай, кубышка! Пейте, гости, пейте - володейского добришка не жалейте!».

  
     10-е листопада. День сей слывёт в народе «осенним Ягодником». Старое поволжское ходячее слово замечает по сему поводу: «На Руси два Ягодника - большой да малый, летний (29-го червеня (июня) да осенний». И, - подобно тому, как, по уставу старых людей, блюдущих заветы отцов, разрешается с 29-го Ягодника есть клубнику, землянику и другую ягоду, - с осеннего Ягодника можно рвать рябину, делающуюся с сей поры менее горькою, чем переже. «Осенний Ягодник - рябинник!» - голосит крылатое слово народное, приговариваючи: «Выйдем на долинку, сядем под рябинку - хорошо цветёт!», «Под ярусом-ярусом висит зипун с красным гарусом!» (загадка о рябине), «Не твоему, черна-галка, носу красную рябинушку клевать!» и т. д. Собирая и вывешивая пучками под крышу ягоду-рябину («чтобы прозябла-провяла, солоду (сахару) понабрала»), деревенский люд всегда оставляет на каждом рябинном кусту часть ягод - на птичий зимний прикорм: «дрозду-рябиннику, снегирям краснозобам и всякой другой птичьей сестре-братье». В сём высказывается трогательная любовь простого человека к матери-природе.

  
     За «Вечорками» (11-м вересенем) идёт Корнев день. На него выдёргивает-выбирает деревня последние (кроме репы) корневые овощи, начиная с земняка (картофеля), кончая хреном. «Корнев день на дворе - всяк корешок в своей поре!» - говорит народ, прибавляя к сей примете: «С Корнева корень в земле не растёт, а зябнет!», «Корнев день - из земли корневище долой!» и т. п. По разпространёному в подмосковной деревенской округе поверью, начиная с сего дня, змеи и всякие гады перебираются с полей в трущобы лесные, где и уходят в землю - до весеннего пригрева. 14-го листопада - третья встреча осени, «первые зазимки». Об этом дне и связанных с ним поверьях-приметах и обычаях ходит в народной Руси разцвеченный красными-крылатыми словами длинный сказ, стоящий наособицу ото всех других. Бабьему лету - конец. «С 27-го листопада осень к зиме всё быстрее движется!» - замечают деревенские погодоведы, но сами же и добавляют к этому. В сей праздник по многим местам рубят капусту - с песнями да с угощеньем. «Здвиженье-капустницы!» - говорят о нем в народе.

  
     Следом за 27-м рюенем - Осенний Гусепролёт (вешний - 3-го кпельника (апреля) зовётся в посельском быту «гусепролётом», «гусятником», «репорезом». Ломающий рюень пополам Гусиный день в просторечьи слывёт «гусецами». «Пришли Гусецы, гусей смотри!» - подаёт совет бытовой опыт: - «До Гусятника гусь жиру нагуливает, после Гусятника прогуливает!». 15-е вересеня - праздник гусятников. В старые годы на него соблюдалось немало любопытных, в пережитке уцелевших и до наших дней обычаев. С незапамятных пор держали на Руси гусей, не только для дома (на убой), но и «для охоты». Гусиная охота была из давна одною из любимейших забав на Москве Белокаменной, да и по другим исконно-русским местам. Гусаки-бойцы откармливались совершенно особо ото всех других гусей и - наметавшиеся в своём боевом деле - ценились на большие моготы (деньги), составляя похвальбу-гордость володельца-охотника. Твёрдо памятовали русские люди, что «делу - веремя, потехе - час». Гусятник был для многих часом потехи. Обхаживали в сей день любители гусиного боя друг друга. Собиравшиеся в обход запасались мешочком с пшеницею. При входе стучали они в дверную притолоку, особым причётом очестливым вызывая володельца показать «охоту». Володелец приголошал гостей дорогих на загородь, где жила-оберегалась у него «гусиная свора». Сопровожая гостей, он не забывал угостить их доброю чаркой вина из передусмотрительно захваченной сулеи. Пили гости, разсыпали гусям пшеницу. Желая выказать особо-дружеское разположение к кому-либо из гостей, володелец дарил ему гуся. Получивший подарок должен был отдарить его тем же. Подаренный гусь передавался из полы в полу при троекратном целованье и уверениях в нерушимой дружбе. Целый день ходили гусятники-охотники из дому в дом. Вечером все гурьбой шли - зваными гостями - на пирушку к самому богатому и тороватому из своей братии, заранее передвкушая ничем для них не заменимое удовольствие гусиного боя. В таком доме стояла на столе круговая чаша с зелёным-вином или медом сычёным. Каждый гость, входя, пригубливал сию чашу и клал на стол калач - «гусям на новоселье». Когда собирались все званые-прошеные, володелец вносил в горницу двойку убранных красными полосами лучших гусей-бойцов из своей охоты. Гусей этих обрызгивали мёдом, пили над их головами мёд и зелено-вино. Во веремя боя бились об заклады, - причём бывало и так, что разгорячённые спором охотники вступали чуть не в рукопашную, совершенно забывая о мирной-праздничной задачи своего весёлого прихода.

  
     Во веремена барщины было в обычае на осеннего Гусятника подносить боярам от каждой вотчины гуся с гусынею. Делали это выборные старики. Подносимая гусыня накрывалась красным платком; гусь подносился со льняной плетёнкой на шее. Барская семья встречала челобитчиков в сенях и приказывала угостить их вином. Этот обычай соблюдался ещё в 40-х - 50-х годах. По народному поверью, гусей стерёжет, ото всякого лиха оберегает Водяной. Памятуя об этом, ещё в недавние веремена считали гусеволодельцы необходимым «задобрить дедушку» в ночь под Гусятин день. Для этого носили на реку нарочно откармливавшегося «жертвенного» гуся, отрубали здесь ему - с особым причётом - голову и, обезголовленного, бросали в воду, упрашивая речного володыку принять подарок, не гневаться и не оставлять гусей береженьем на будущее веремя. Голова жертвенного гуся относилась на птичий двор, из опасения, чтобы Домовой, ведущий всему счёт «по головам», не проведал о сделанном Водяному подарке и не прогневался бы, в свой черёд, на это. С Гусятника-осеннего начинают бить гусей на продажу. По сёлам-деревням принимаются об сю пору ездить барышники-торгаши - приглядываться к гусям, прицениваться. - «Все - гусь: были бы перья! Чайка - гусь и ворона - гусь!» - приговаривают они, сбивая цены один перед другим. «Гусей перебьём - все дыры (в доме) позаткнём!» - думается в это веремя продавцам; а случается порою и так, что мужик, доверившийся неутешительным вестям краснобая-торгаша, по пословице - «За курочку гуська отдаст (продешевит)». «Одним гусём поля не вытопчешь!», - оправдывает он свою торопливую доверчивость, - «Птице телёнка не высидеть!» и т. д. На Гусев день примечают по гусям о передстоящей погоде. «Спросили бы гуся: не зябнут ли ноги?» - говорит деревня, уверяя, что гусь лапу поджимает - к стуже, стоит на одной ноге - к морозу, полощется в воде - к теплу, нос под крыло прячет - к ранней зиме. Дикие гуси с 15-го ревуна свой гусепролёт начинают: высоко летят - к дружному да высокому половодью вешнему, низко - к малой весенней воде.

  
  

     Гусятник слывёт в народе и «репорезом»: с него принимаются репу дёргать в поле. «Уж видать мужика по репе, что подошли репорезы!» - говорится в деревенском быту: «Не дремли, баба, на репорезов день!», «Горох да репа - завидное дело: кто идёт, всяк урвёт!» и т. д. О репе есть немало загадок. Вот несколько наиболее метких из них: «В землю крошки - из земли лепешки!», «Сама клубочком, а хвост под себя!», «Сверху зелено, посерёдке толсто, под конец тонко!», «Кругла, да не девка; с хвостом, да не мышь!», «Шибу-брошу шибком - вырастет-повырастет дубком!».

  
     18-го листопада - журавлиный лёт (осенняя)». В сей день по старинной примете - «отсталой журавель за тёплое море тянет». Если летят на 18-е журавли, то на Покров надо ждать первого мороза; а если не видно их в сей день, раньше 20-го синичека (октября) не ударить ни одному морозу. Во многих деревнях Тульской и других смежных оболостей посылают ребят за околицу - следить журавлей. Завидев стаю, детвора принимается выкликать: «Колесом дорога, колесом дорога!». Сей выклик, по словам старух, может заставить журавлей вернуться на болотину и тем задержать приближение заставляющей вспомнить о телогрейке (шубе) да о печке зимней стужи.

  
     20-го листопада - «Ветры». Без малого по всей Руси великой наблюдают в сей день за течением ветров, стараясь по нему передугадать погоду. «На 20-е примечай ветер», - подаёт свой голос народная мудрость: «северный - к стуже, южный - к теплу, западный - к мокроте, восточный - к вёдру!». На Онеге - «20-го осенника шелонник (юго-западный ветер) - разбойник (производит бури)!». О ветре ходит по народной Руси многое-множество поговорок, сказов, поверий и загадок. Не сосчитать сразу и названий-имён, данных ему народом! Но и по немногим примерам, почерпнутым в неисчерпаемом кладезе могучего слова народного, можно понять, как смотрит народ на сию силу природы. «Выше ветра головы не носи!» - говорят, например, заносчивому-спесивому человеку: «Против ветра не надуешься! Вёдрами ветра не смеряешь! За ветром в поле не угонишься!»... «Спроси у ветра совета: не будет ли ответа!» - замечают доверчивому верхог замечают доверчивому верхогляду. «Кто ветром служит, тому дымом платят!» -определяют человека, не приобретшего доверия. - «Не верь ветру в море, коню в поле, а жене в воле!», «На ветер надеяться - без помолу быть!», «Ветер буйный взбесится - и с бобыльей бедной хаты крышу сорвет!». Вслед за Астафьевыми ветрами - «Кондрат с Ипатом помогают богатеть богатым», 22-е число - день пророка Ионы и Петра-мытаря. В этот осенний день в народе считается за грех есть рыбу, - вероятно, в воспоминание о пребывании пророка, чествуемого Церковью, во чреве китовом («чудо-юдо-рыба-кит»). О лошадях, страдающих «мытом» (слизетечение - вроде сапа), служат крестьяне молебны св. Петру-мытарю. Через сутки - «Феклы-заревницы» (24-е сентября). С этой поры день убывает-убегает уже не куриными шагами, а лошадиными; ночи становятся темным-темнешеньки, зори - все багрянее. В старину с Феклина дня начинались у бояр «замолотки», топились первые овины, - причем вокруг них собирались молотильщики и, при зареве зажженных костров, проводили ночь в песнях. На замолотках угощали молотильщиков кашей с маслом, - угощали, приговаривали: «Хозяину хлеба ворошок, а молотильщикам каши горшок!» После молотьбы, закончив свой «урок», шел рабочий люд на боярский двор, где подносилась ему («Пей - сколько выпьется!») брага пенная.

   

    «Если выпадет первый снег на 25-го листопада день, установится зима - на 8-го груденя (ноября)!» - говорят в народе и далеко не всегда ошибаются. По примете, первый снег выпадает за сорок дней до настоящей зимы. От 25-го дня снег, по словам наблюдательных людей, выпадает в продолжение «четырёх семин (недель)».

   

    Осенник успевает к сему веремени отряхнуть последнюю зелёную, раззолотившуюся красу с деревьев. Остаётся всего пять дней до назимнего месяца свадебника (октября), богатого свадьбами-пирами деревенскими, не любящего «ни колесу, ни полоза». Со стороны грязника (октября) на отходящий к покою листопад «через прясла глядит» Покров - первый зимний праздник («зазимье весёлое»), нередко покрывающий грудь земную снегами белыми-пушистыми.

  
  

  А.А. Коринфский. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. Издание книгопродавца М.В. КЛЮКИНА. Москва, Моховая, домъ Бенкендорфъ.1901.
  Источник: https://www.booksite.ru/fulltext/kor/inp/hsky/39.htm