Ольга Туханина. Приватизация 90-х – не фундамент нашей жизни и экономики, а трещина в нем

• Опубликовал Ольга Туханина 15 октября 2018 г. - 4 695 просмотров

  

  На днях Центр стратегических разработок (ЦСР, председатель совета – Алексей Кудрин) выпустил очередной солидный аналитический доклад «Жилищно-коммунальный комплекс: между политикой и экономикой».

  Доклад получился яркий – в нём полно красочных графиков, цветных разных таблиц, карт, диаграмм. Пестрит «инновациями», «модернизациями», «оптимизациями», «альтернативами»,  а также ссылками на передовой европейский опыт (куда без них).

  Но хотя в докладе сто пятнадцать страниц (не считая оглавления, благодарностей и обложки), пресса безошибочно вычленила главное. А именно: предложение обязать всех владельцев квартир в многоквартирных домах сначала становиться членами ТСЖ (товариществ собственников жилья), а затем нести солидарную ответственность по долгам.

  То есть если ваш сосед не платит взносы на содержание общей собственности, это за него делаете вы и другие члены ТСЖ. После чего сами взыскиваете с нерадивого соседа долги через суд.

  Такая коллективная финансовая порука, оказывается, самый передовой европейский опыт. Его срочно надо внедрять.

  Само собой, сразу последовали опровержения. Первый зампред комитета Госдумы по жилищной политике и ЖКХ Александр Сидякин заявил, что предложение ЦСР противоречит российскому законодательству и никаких подобных предложений в саму Госдуму пока не поступало.

  А представитель Минстроя сказал по этому поводу следующее: «Состояние гражданского общества в России ещё не достигло такого уровня, чтобы все жители многоквартирного дома согласились нести ответственность за соседа».

  Словом, нашему обществу далековато до Европы, и, казалось бы, можно выдохнуть. Но тут ведь какое дело. Вчера общество не дозрело до идеи выходить на пенсию в шестьдесят пять лет, а этим летом взяло и скоротечно дозрело на солнышке. Несмотря на то, что члены «ЕР» ещё в начале марта делали круглые глаза, опровергали досадные слухи о пенсионной реформе.

  Вчера, глядишь, не внесено, а сегодня – внесено и принято уже в трёх чтениях. Вчера предложение ЦСР противоречило российскому законодательству, а завтра, глядь, российское законодательство противоречит предложению, и законодательство надо изменить единодушным голосованием ведущей фракции.

  Цена слова депутата от «ЕР» приблизительно такая же, какой оказалась цена обещания Бориса Ельцина лечь «поперек рельс».

   

  К тому же доклад ЦСР лежит в русле всех последний действий нашего правительства, направленных на то, чтобы все права оставить властям, а все обязанности переложить на население.

  Мало ли что человек годами отчислял деньги в пенсионный фонд! Если такому человеку («предпенсионеру» на нынешнем волапюке) станет нечего есть в его шестьдесят, он может подать в суд на своих детей и обязать их платить алименты. Что может быть лучше, чем натравить родителей на детей, а детей  – на родителей? И здесь предлагают такую же схему: натравить соседей друг на друга. Авось они (то есть мы с вами) начнут разбираться с должниками не совсем законными методами. Зато эффективными. И должников прижучим, и тех, кто применял методы – тоже.

  Удобно, изящно. По-европейски.

  Новое в докладе ЦСР только то, что вопрос касается собственников квартир. Это на самом деле важно. Потому что касается такого щекотливого вопроса, как приватизация жилья в девяностые.

  Стоит кому-либо где-либо поднять вопрос о пересмотре итогов приватизации, комментаторы сразу же выкладывают совершенно убойный, на их взгляд, аргумент: «Помилуйте, вы хотите, чтобы у людей отобрали их квартиры?»

  Аргумент лукавый и довольно подлый. Высокопоставленные господа из девяностых приватизацией квартир как бы замазали всё общество, приобщили всех к своим преступным деяниям.

  По-бандитски эдак. «Вы тоже взяли, чем вы лучше нас, чего теперь, забудем, проехали».

  Что тут не так? Ведь на самом деле взяли, разве нет?

  Однако же для общества вопрос приватизации девяностых, залоговых аукционов и многого другого – это вопрос о справедливости. В конечном счете – о том фундаменте, на котором базируется современное российское государство.

  Он мало касается общественного строя, при котором мы сегодня живём, разных «измов» и политических теорий, хотя нас и убеждают в обратном. Что справа, что слева.

  «Вы хотели капитализма, вот вам ваш капитализм, кушайте, не обляпайтесь». Так говорят господа либералы – со знаком плюс. Не подозревая, похоже, что это может вызвать желание вновь изменить строй, отправив либералов восвояси.

  Так говорят и товарищи коммунисты, не подозревая, что никто не забыл, в какой партии когда-то состояли те самые приватизаторы, оформившие на себя под шумок много всего вкусного.

  Между приватизацией квартир в девяностых и приватизацией тогда же «заводов, газет, пароходов» общее только одно – слово «приватизация». Больше ничего общего нет, да и быть не может.

   

  В советской школе доходчиво объясняли разницу между личной и частной собственностью. Частная – это собственность на средства производства, на чём можно зарабатывать деньги, прибавочную стоимость. В СССР были не только государственными, но и кооперативными. Были частные дома. Но всё это не позволяло зарабатывать. Только из-под полы, сдавая квартиры в аренду. Серый и довольно сомнительный рынок. Домовладельцев – людей, которые собирают деньги с жильцов и владеют не двумя-тремя лишними квартирами, а целыми зданиями – у нас практически не появилось.  

  Для большинства рядовых граждан смена формы собственности их квартир с муниципальной в 1988 году на личную к 2018 ничего не поменяла. Наследство? В СССР это осуществлялось с помощью прописки. Легче стал обмен с помощью купли-продажи, но легче стал и отъем квартир всякими «черными риэлторами».

  Вдобавок сама приватизация квартир была проведена торопливо, грязно, несправедливо. Тот, кто получил квартиру в центре столицы, стал со временем долларовым миллионером. Кто получил такую же в далёком северном поселке, стал бомжем, потому что посёлок был покинут – и кому ты эту квартиру продашь? Тот, кто успел получить от государства жилье по числу членов своей семьи, приватизировал трехкомнатную. Кто не успел, так и оставался сидеть в однокомнатной со всей семьёй.

  Лотерея. Игра. Музыка замолкает, все садятся на стульчики, а кому стульчика не досталось – выбывает.

  Если ещё упомянуть о том, что жилой фонд являлся для государства обременением, волноваться за то, что ваши квартиры вновь «национализируют», глупо. Кто ж будет вешать себе на шею гирю? Вас могут заставить платить за соседей – это да. Вам могут поднять налог на владение недвижимостью – это запросто. Вас со временем могут даже обязать за свой счет сносить аварийные дома, а далее идти на все четыре стороны. Но забрать? Куда там.

  Ситуация здесь похожа на ситуацию с социальными объектами при предприятиях. Всякие профилактории, санатории, пионерские лагеря, – это себе только Сбербанк может нынче позволить. Форсу ради.

  И как же тот факт, что государство элегантно сбросило со своей шеи жилой фонд, может оправдывать то, что творилось на залоговых аукционах?

   

  Этим летом власть сама разорвала общественный договор, о чем так и было сказано. Депутатом Исаевым, к примеру. Наше государство поступило с нашим обществом приблизительно так, как США поступает на международной арене. Когда договор не нравится, его разрывают, чтобы заключить другой.

  Судя по результатам выборов, по социологическим опросам и многим другим вещам, общество никакого нового договора заключать с властью не спешит. Да и зачем его заключать с теми, кто его вновь порвёт в любой момент?

  Многие обнаружили, что трещина в фундаменте нашего общего дома никуда не делась. Она только разрастается. Без оценок девяностым далее следовать бессмысленно. Нельзя поносить девяностые по телевизору и одновременно строить Ельцин-центры. От этого фундамент ещё больше расползается. Нельзя в основе государства иметь грабёж. Более того, грабеж узаконенный.

  Так завершилась и судьба СССР (при всех его несомненных достоинствах). Внуки первых комиссаров взяли да и поделили всё, только на сей раз между собой, закрепив победу 1917 именно таким образом.

  Так что новый общественный договор, буде он возникнет, может быть связан только с оценкой девяностых. А в свете этой оценки – и с пониманием последующих лет.

  Но оценка – это не «бла-бла-шоу» по телевизору. Это юридическая оценка. Документальная. Окончательная. Броня – с прохождением через Думу и Совет Федерации. Возможно, что и через референдум.

  Нам говорят, что пересматривать итоги приватизации нельзя – это де приведет к большой крови. Однако пересматривать пенсионный возраст можно. Пересматривать историю можно (у нас уже и немцы под Севастополем – воины). Всё, что угодно. Только не итоги приватизации.

  Однако посадка самого борзого приватизатора Ходорковского нам намекает, что небо в ряде случаев на землю не падает. Да и кто говорит о посадках. Пока говорят об оценках. О том, что так нельзя. Так неправильно. На этом ничего толком не построишь.

  По-библейски: человек безрассудный построил дом на песке, и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое.

  Разрыв общественного договора может завести даже не в тупик, а в пустоту. А там, где пустота, там и матрос Железняк с Чапаевым.