Дмитрий Евстафьев: Выборы – это мы. И криминал на выборах – тоже мы

• Опубликовал Дмитрий Евстафьев 3 ноября 2017 г. - #выборы  #власть  #интервью  #Евстафьев  - 8 405 просмотров

  

  
  

  Профессор Высшей школы экономики Дмитрий Евстафьев отвечает на 10 вопросов Публициста.ру

   

  – В чем, на ваш взгляд, наше главное приобретение и главная потеря за послесоветское время?

  – Главное приобретение – относительная сытость, способность к потребительскому выбору. В действительности это довольно важный момент. Мы уже никогда не продадимся «задешево», как бывало раньше частенько. А «много» нам не всегда будут готовы дать. Главная потеря – утрата способности (а часто и потребности) планировать на длительный срок.

  – Капиталистическая экономика явно у нас не тянет – хотя в иных странах показывает чудеса. Это органическая несовместимость России с капитализмом – или вредительство конкретных чиновников?

  – Капиталистическая экономика сейчас везде находится в кризисе. Тот вариант капитализма, в который мы встроились в середине 1990х годов, стремительно устаревает и экономически, и технологически, и морально. Везде. И в США, и в Германии, и в России, и в Японии. В относительном выигрыше оказываются те страны, что отказались – частью сознательно, частью нет – от самостоятельной роли в системе. «Объектам» политики и экономики сейчас – такова специфика периода – живется относительно легче, чем тем странам, которые на что-то претендуют. Но это пока. Россия претендует на многое. Отсюда и то, что мы воспринимаем как свидетельства неэффективности капитализма, как такового.

  – Одобрили бы вы возврат смертной казни для высших лиц, нанесших исключительный вред стране?

  – Я допускаю введение смертной казни для определенных категорий граждан по социальному признаку (чиновников, служащих правоохранительных органов и т.д.), хотя считаю, что такого нужно всячески избегать, пока есть возможность.

  – Народ России пал сегодня на колени перед олигархами, качающими его кровь в оффшоры. Как поднять его с этих колен?

  – Народ никуда не пал. Не надо патетики. Она совершенно лишняя, когда речь идет об экономических вопросах, которые не решаются в дамских салонах. Есть определенная экономическая логика, унаследованная нами с конца 1990-х годов. И эту логику значительная, если не большая часть общества тогда поддержала. И за этот выбор обществу необходимо нести ответственность. Идея о том, что ельцинская экономическая система была привнесена нам инопланетянами, мне не близка, более того, такой подход лишает нас надежд на перемены. Система собственности – всегда отражение определенного комплекса доминирующих общественных интересов. Сейчас этот комплекс интересов начинает меняться под воздействием объективных в основном экономических процессов, хотя и субъективный фактор имеется. И меняют его не «рептилоиды», а само общество, которое становится другим.

  – Почему, по-вашему, всенародный любимец Путин держит при себе всенародное посмешище Медведева?

  – Если нам не нравится какой-то человек, мы все равно не имеем право его оскорблять. Мы – общество – избрали Путина в рамках той Конституции, которая у нас есть, значит, мы одобрили его право держать при себе тех, кто ему комфортен. А у нас какой-то странный подход к политической системе: вот это – «да», а вот это – «нет». Система существует целостно или не существует вовсе. И уж тем более проиграет лидер, который будет отказываться от совей позиции под воздействием «шума толпы».

  – Если не Путин, то кто? Можете назвать хоть одну фамилию?

  – Правильный вопрос не «кто». Правильный вопрос «зачем». Путин пока адекватен тем задачам, которые стоят перед страной. И соперников у него нет, не только потому что применяется административный ресурс, хотя это и есть. Соперников у него нет, потому что не сформировались те значимые элитные и общественные группы интересов, которые смогут сформулировать требования к новому лидеру. И поэтому алтернативы – маргинальны.

  Так что не будет впадать в «необланкизм» и уподобляться американцам, у которых Путин уже затмил полнеба над Вашингтоном. Но как только Путин перестанет отражать ключевые общественные интересы, станет им, интересам, неадекватным, какие бы политтехнологические изыски ни применялись, появятся новые идеи, новые люди и новые интересы в обществе. Такова неумолимая логика истории. И – экономики.

  В России, как это ни смешно, власть – это всегда власть большинства. Всегда. Просто мы боимся себе признаться во многих вещах. Меньшинство, конечно, может захватить власть, как это было в феврале 1917 года. Но удержать ее, а затем удержаться на длительное время оно может, только став властью большинства. Путин – это мы во всех наших достижениях, противоречиях, комплексах и фантомных болях. Просто он умеет – этого у нашего президента не отнять – чувствовать на полтора шага вперед. Поэтому он и президент. И будет президентом, как бы ни называлась конкретная должность, которую он занимает. Но так будет, пока он чувствует и выражает интересы и настроения большинства.

  – Сегодня каждый выживает или умирает в одиночку без надежды на советскую подушку безопасности – это жестокое спасение или погибель для России?

  – Про «умирает в одиночку» – это не так. Это просто неправда. А борьба за улучшение жизни не возможна вне правды. В последние 5-6 лет мы увидели колоссальный рывок в развитии социальных институтов. В том числе и институтов социальной помощи и взаимодействия. Игнорировать это – погружаться во «всепропальщичество». В определенных кругах это модно, но, прошу заметить, большой общественной поддержкой не пользуется.

  Это не значит, что «все хорошо, прекрасная маркиза». Например у нас, кажется, напрочь убита пенсионная система, причем во всех ее проявлениях. Что же касается «стратегической перспективы», то я, выросший в советский, более того, в «брежневский» период времени, искренне считаю, что сокращение масштабов государственного патернализма и прививка личной ответственности за свою жизнь и судьбу своих близких, пусть даже и насильственная, была российскому человеку отнюдь не лишней. Пригодится она очень скоро – при переходе к новому технологическому укладу.

  – Свободные выборы у нас – раздолье черного нала и криминала. Региональные фильтры и т.п. – раздолье административного произвола. Могут ли в России быть честные выборы – и при каких условиях?

  – Выборы – это «мы». Криминал на выборах – это тоже «мы». Не какие-то «они», прилетевшие с планеты Нибиру. Это мы не пришли голосовать. Это мы поучаствовали в «карусельке». Это мы приписали голоса. Это мы после выборов сказали: «ну и фиг с ним, а теперь нальем по пятьдесят». Все, что происходит на выборах – это мы и только мы. Приходи, выдвигайся, голосуй, агитируй. В действительности, как показывают все выборы последних пяти лет, выборные кампании стали много чище, прозрачнее и честнее. А ныть в платочек в темном чуланчике, конечно, можно. Дело в целом нехитрое. Но тогда не надо претендовать на какую-то значимую общественную роль.

  – Можете назвать двух-трех величайших деятелей за всю историю России, которых ваше сердце принимает безоговорочно?

  – Нет. Все политические деятели – продукты своего времени. Они – исторические фигуры и в этом смысле историчны. Попади они в наше время, почти наверняка они действовали бы по-другому. Посему и мы не можем их с позиций нашего времени и нашего послезнания воспринимать полностью объективно. И тем более – принимать полностью.

  – Есть ли главный девиз-скрепа всей вашей жизни, который вы могли бы предложить подрастерявшимся сейчас согражданам?

  – Работать. Всегда и везде – работать. Лег на диван – умер. Сперва для других, социально. А потом – и для себя, биологически.

   

  Ответы других лидеров российской публицистики: Владимир Мамонтов, Максим Кононенко, Игорь Караулов, Александр Русин, Александр Майсурян, Виктор Алкснис, Сергей Лесков, Алексей Мартынов, Александр Росляков