-Окончание-
— Как вы это объясняете?
— Причин несколько. Во-первых, в тот момент, когда в Союзе все рухнуло, оттуда пошел трафик женщин, по всему миру, и в Израиль тоже. Одновременно сюда приехали репатриантки. И для обычного израильтянина это склеилось в одно, все были «русия». В газетах писали: «В квартире с русскими проститутками прошел обыск». И никто никому не объяснял, что это не репатриантки, а другие…
Вторая причина – различие нравов. Оно особенно проявилось на периферии, где население было более консервативным. Люди жили традиционно, они думали, что короткие юбки и макияж могут носить только проститутки. Такая у них была система координат. Кроме того, приехало множество разведенных, матерей-одиночек – а для них это означало «другие нравы». Плюс, выходцы с Востока видели в русских укрепление ашкеназской общины, которая заберет у них работу. И никто никому не объяснял, who is who, государству было не до того. Так и появились стереотипы.
— И до сих пор они живы?
— Потихоньку уходит, но все равно есть, и это задевает за живое. Я беру интервью у русскоязычных актрис. Они рассказывают, что много лет им предлагали роли, исключительно связанные с проституцией. Точнее, если была роль проститутки, конечно, это русская. Для того, чтобы менять эту ситуацию, я и создала пять лет назад в фейсбуке группу «Русские девушки без чувства юмора и их друзья». Почему такое название? Потому что часто чувство юмора используется как инструмент. Когда тебе говорят что-то оскорбительное, а если ты это не принимаешь: «Что у тебя, нет чувства юмора что ли?» Так что мы сразу обозначаем – у нас нет чувства юмора.
Я написала манифест, который висит в шапке группы, пояснила, о чем группа и что мы будем обсуждать. Со временем я увидела, что многим хочется поговорить о своих детских переживаниях, о первых годах в Израиле. И за эти годы мне столько людей писали, что благодаря этой группе они прошли исцеление, поняв, что они не одни.
— То есть, вы, полуторное поколение, повзрослев, хотите отрефлексировать свою травму, хотите поделиться друг с другом пережитым.
— Не только, есть и просветительские цели. Мы даем высказаться артистам или переводчикам из нашего поколения, о них мало знают. Мы говорим об истории страны исхода. Например, многие мои ровесники мало знают историю евреев в СССР, а мне важно, чтобы об этом говорилось.
Эта группа открытая, и она только на иврите. Мне важно, чтобы наш разговор дошел до всех. И сам собой создался баланс: нерусскоязычные, читающие группу, понимают, что это внутренний разговор между нами, который им разрешили читать. То есть, ситуация для них непривычная. Это мы хотим, чтобы вы читали и думали над этим. Не надо нам рассказывать, что делали русские солдаты в Германии, мы это знаем и обсудим, но сами обсудим, а не вы нам объясните. Так получилось само собой, и это трогательно. В группе есть журналисты, ученые, часто темы из этой группы попадали в израильские СМИ и на обсуждения в Кнессете.
— Я живу здесь три года и, возможно, не так глубоко знаю ситуацию. Но на мой взгляд, все русскоязычные в Израиле делятся на три группы. Первые – полностью капсулированы внутри диаспоры, будто зависли в девяностых. Они почти не выходят за пределы русскоязычного мира, разве что заработать денег. Вторая группа, наоборот, полностью демонстрирует ассимиляцию: «я израильтянин, у меня нет акцента, я не люблю русских». И есть еще одна группа, которая как-то умудряется сохранять идентичность и жить в сегодняшнем дне в этом месте. Кого больше, как вам кажется?
— Мне тяжело сказать, кого больше, а кого меньше. Если мы говорим о поколении людей, которым от 25 до 40, то это люди, которые будут, например, ходить на русские дискотеки, но они прекрасно все понимают в Израиле. Они живут отчасти в двух мирах. Поэтому моя программа на радио называется «Два в одном». С другой стороны, есть прослойка которая не хочет ничего знать и слышать о русскоязычной культуре, как будто бы евреи не росли и не жили около русских. Думаю их самоидентификация сильно завязана на еврействе, настолько — что отвергает всё остлаьное. Что конечно, само по себе, глупо. Ведь можно в себе нести и то и другое.
А вот к тем, кто закрыт в этой капсуле, в гетто, я отношусь с сочувствием, но не сверху, а просто понимаю их. Это люди, которые приехали в 50 лет и пошли работать на заводы. Что вы хотите? Чтобы они выучили иврит и сидели в кафе в Тель-Авиве? Или они приехали в 40 лет, поднимали троих детей и еще тащили на себе бабушку и дедушку. Они выживали как могли. И теперь на них показывают пальцем? Может быть, показать на всю социальную систему Израиля, которая не сделала ничего, чтобы помочь этим людям и протянуть им что-то – бесплатные билеты в «Габиму», русские титры в кинотеатрах, поддержку…
Меня это бесит, честно говоря. Конечно, есть среди русскоязычных и ксенофобия, и другое, за что можно критиковать. Но я знаю, насколько тяжело работало и работает это поколение, как они в 75 лет продолжают трудиться, потому что нет пенсии. И говорить о какой-то интеграции их в общество просто смешно. Ты будешь интегрироваться в общество, если ты приехал в 30 лет, и то не всегда. И что меня больше всего раздражает, когда начинают размахивать вот этим: «Я смог, значит, и вы должны были». Это какие-то люди без сердца.
— Кстати, наблюдаю франкоязычную диаспору – они тоже замкнуто живут. Англоязычная, американцы…Они общаются друг с другом, не все знают иврит. И нет этого дискурса в обществе – посмотрите на этих французов, они говорят с ужасным акцентом.
— Да, это правильно замечено, никто не показывает пальцем и не имеет к ним претензий. При том, что им намного легче, они приехали из западного мира, а не из Советского Союза, имея 100 долларов. Думаю, есть еще одна причина. Этот котел, в котором нас всех хотели переплавить, дал сбой именно начиная с русскоязычных. Нас просто было много, и мы могли себе позволить сказать: да, мы говорим на русском, и нам это нравится. Постепенно стало понятно, что нельзя вынуть из людей кусок себя, их идентичность. Когда сюда приезжали люди из восточных стран, их тоже пытались состругать, избавить от «восточности» — ведь они слишком похожи на арабов, «а арабы враги». И так же, как русские пытаются сохранить себя, так и третье поколение восточных евреев тоже ищет опору на корни, у них это очень сильно. Просто появилось поколение, которое встало на ноги и может уже поднять голову. Я думаю, многое связано с незнанием. Поэтому мне важно на иврите рассказывать – и про русский рок, и про русских актеров, про Высоцкого, Успенского, Шаинского, Караченцова, буквально на днях вышла первая часть моего нового проекта на радио КАН-88 об истории русского рока, на иврите, целых два часа эфира! Это важно и для нас, чтобы понимать себя – и для остальных. Ведь чем больше ты знаешь историю и культуру человека, тем меньше ты его боишься.
Ольга Черномыс
8.3.2019
Комментарии