Проклятие сырьевого капитализма

• Опубликовал Наталья Румарчук 11 октября 2016 г. - #Россия  #сырьевой капитализм  - 4 566 просмотров

  

  Вот вроде бы построили в России после 91-го года капитализм. Строили по западному образцу, как в лучших домах Европы. А получилось что-то не то. Разница видна невооруженным глазом.

  Уровень жизни за прошедшие 25 лет до европейского так и не поднялся. Средние зарплаты и пенсии в России сейчас раз в пять ниже, чем в Европе, а без учета Москвы и Санкт-Петербурга даже в десять.

  Но самое показательное – что мы покупаем европейских товаров в сотни раз больше, чем Европа покупает российских. А значит, и высокому уровню жизни просто неоткуда взяться, даже в перспективе.

  Россия покупает в Европе автомобили (или машинокомплекты для отверточной сборки), а Европа российские Жигули или Газели не очень-то берет. Россия покупает европейские Аэробусы, а Ил-86 в Европе – исключительная редкость. И список можно продолжать: итальянская одежда, швейцарские часы, французский парфюм и так далее и тому подобное.

  Можно, конечно, сказать, что Россия технологически отстала от Европы – но на самом деле это не настоящая причина. Китай 30 лет назад отставал от Европы еще сильнее, чем Россия (СССР), однако сами же европейцы перенесли в Китай значительную часть производств, потому что там дешевле рабочая сила.

  Но в России сейчас средние зарплаты примерно такие же, как в Китае, почему же у нас не развивается производство?

  Кроме того в России добывается сырье – значит, оно здесь должно быть дешевле, и при дешевизне рабочей силы должен наблюдаться промышленный бум невероятных размахов. Но его нет.

  Что это – козни госдепа, заговор жидомасонов или вредительство местных властей?

  На самом деле причины просты и банальны: да, в России капитализм. Но это сырьевой капитализм. А ему не нужна промышленность, сырьевые капиталисты и без нее получают хороший доход.

   

  Рентабельность добычи нефти и газа даже при текущих ценах превышает 100%. А если учесть, что сырьевым капиталистам досталась готовая инфраструктура, построенная при СССР, множество буровых, результаты геологоразведки и прочее-прочее, за что уже не нужно платить – их рентабельность, наверное, выше, чем у саудитов.

  И никакое производство не сравнится по рентабельности с добычей нефти и газа на разведанных месторождениях с готовой инфраструктурой, за которую не нужно платить.

  Нет такого производства, которое будет иметь рентабельность больше 200% – чтобы сырьевым капиталистам это стало по-настоящему интересно.

  Можно, конечно, построить производство и добавить к сырьевой ренте несколько дополнительных процентов, но для этого нужно прилагать массу усилий, а зачем?

  Зачем человеку, который получает 200% (а то и больше), прикладывать усилия, а тем более тратить деньги, чтобы получить 205% или даже 225%?

  Уровень рентабельности добычи нефти и газа настолько высок, что никакое производство не станет достаточно заметной прибавкой в обозримой перспективе. Тем более что производство – это риски, затраты и длительный срок окупаемости.

  Сырьевым капиталистам просто нет интереса вкладываться в высокотехнологичное производство и связываться с рисками ради незначительной по их меркам прибавки к доходам.

  Но и это лишь половина беды.

  Сырьевые капиталисты, являясь опорой всей российской экономики, выстроили ее в своих интересах. Налоговая система и законодательство в конечном счете оказались выстроены так, как удобно сырьевым корпорациям. Потому что они дают наибольшие поступления в бюджет.

  И теперь создать успешный бизнес, не связанный с добычей сырья, в России крайне сложно.

  К тому же сырье на внутреннем рынке стоит почти столько же, сколько на мировом: сырьевым корпорациям нет большой разницы, где его продавать – в России или за рубежом.

  А поскольку цены на сырье в России приблизились к мировым, то переносить в Россию производства "поближе к дешевому сырью" тоже нет смысла. Из-за отсутствия дешевого сырья.

  Получается, что и самим сырьевым капиталистам нет интереса вкладываться в развитие производства в России – и зарубежным производителям нет выгоды переносить в Россию свои заводы.

  И даже остававшиеся в стране производства столкнулись с нехваткой средств на обновление и развитие, в результате чего многие закрылись.

   

  Капитал быстро рванул туда, где выше доходность, то есть в сырьевой сектор. В акции Газпрома и других сырьевых корпораций. В смежные с добычей сырья отрасли – строительство инфраструктуры, транспорт, производство труб, в конце-концов в сферу обслуживания нефтяников и газовиков.

  Вторым по доходности после сырья стал сектор недвижимости, далее – ритейл (розничная торговля). То и другое хоть и отстает по доходности от добычи нефти и газа, но обеспечивает быструю оборачиваемость средств и приносит гарантированный доход. А связываться с производственными рисками, длительным сроком окупаемости и все это ради ничтожной по сравнению с сырьем доходности – тем, у кого в России есть деньги, просто неинтересно.

  Фактически сырьевой бизнес задал планку рентабельности, к которой устремился весь крупный бизнес. Все инвесторы. Никому не хочется долго и упорно развивать производство, чтобы с трудом отбивать инвестиции в то время, когда сосед гребет бабло лопатой. Все хотят припасть или к газу, или к нефти, или к бюджету, который наполовину формируется из доходов от газа и нефти, а на вторую половину – из производных от первой.

  Исключения, конечно, есть. Но они, как известно, только подтверждают правило.

  И вот, что важно: если кто-то думает, что сырьевой капитализм со временем трансформируется в какой-то другой – это не так. Он будет всячески защищать свои интересы и сопротивляться любым переменам. Потому что ему и так хорошо.

  И власть, которая сформирована сырьевыми капиталистами и полностью зависит от них (потому что они наполняют не только бюджет, но и карманы чиновников), будет отстаивать их интересы.

  Власть, которая повязана с сырьевым капиталом и является его порождением и продолжением, будет рассказывать народу о том, что надо самим искать работу и самим строить бизнес. Будет придумывать разные проекты вроде дальневосточного гектара, но ничего не сделает для изменения экономической модели, в которой можно эффективно заниматься либо сырьем, либо недвижимостью, либо ритейлом.

   

  Заниматься производством невыгодно ни на уровне малого предприятия, ни даже на уровне завода.

  Потому что ставки по аренде в России приближаются к европейским, цены на электроэнергию и бензин приближаются к европейским, цены на материалы приближаются к европейским, а порой даже выше европейских. Но готовую продукцию по европейским ценам в России покупать не будут – ее будут покупать по российским ценам.

  При этом государственных дотаций нет, субсидий нет, заградительных пошлин нет. И еще надо платить налоги, уровень которых опять же задан ритейлом, недвижимостью и сырьевым бизнесом, более того. Задача становится математически неразрешима.

  Нельзя производить товары дешевле, чем в Китае, при стоимости энергии, топлива, материалов, ставках аренды и налогах выше, чем в Европе.

  Чтобы производство стало конкурентоспособным, оно должно находиться в соответствующих условиях. Не только по стоимости рабочей силы, доля которой в цене товара при современном уровне автоматизации не так уж высока, но еще и по всем остальным затратам, включая налоги.

  Однако сырьевым корпорациям неинтересно продавать на внутреннем рынке бензин дешевле, чем в Европе. Неинтересно продавать электроэнергию дешевле, чем можно получить от экспорта.

  И сырьевой капитал будет постоянно лоббировать свои интересы, поэтому никакой естественной эволюции сырьевого капитализма в какой-то более другой не будет.

  И по-другому при либеральной экономике просто не может быть.

  В либеральной экономической модели, где нет жесткого регулирования со стороны государства, богатая сырьем страна неизбежно придет к сырьевому капитализму. Потому что добыча сырья, особенно на готовых месторождениях с готовой инфраструктурой – намного рентабельнее, чем любое производство. А если рентабельнее, значит, приносит больше денег. А если приносит больше денег, значит, у акционеров сырьевых корпораций больше ресурс, больше возможностей, они могут лоббировать свои интересы, покупать телеканалы и... в конечном итоге формировать власть.

   

  Либеральная экономическая модель в сочетании с демократией в ее современном виде дает в богатой природными ресурсами стране преимущество сырьевому капиталу и ставит все остальные виды бизнеса в зависимое положение или делает вовсе невозможными.

  Все деньги в богатой сырьем либеральной экономике рано или поздно оказываются у сырьевых капиталистов и аффилированных с ними банкиров, строителей и ритейлеров. И заниматься производством им просто невыгодно.

  А у всех остальных нет возможности развивать производство, потому что нет ни условий, ни инвестиций, ни рынка, который занят импортными товарами, привезти которые и продать с наценкой намного проще, чем произвести.

  И выход из этого замкнутого круга только один – отказ от сырьевого капитализма как такового. То есть отказ от либеральной экономической модели. Госмонополия, а лучше полный запрет на экспорт сырья, чтобы обеспечить его продажу по себестоимости на внутреннем рынке. И ряд других подобных мер.

  Но власть, сформированная сырьевым капиталом, на это никогда не пойдет.

  Впрочем кто-нибудь наверняка скажет, что не нужно нам производство, пусть китайцы все производят, а мы будем обеспечивать их сырьем и на вырученные от продажи сырья деньги все покупать. Вот только 90% россиян в этой модели оказываются на иждивении у сырьевых капиталистов, потому что ничего не делают для добычи и экспорта сырья. Это значит, что 90% жителей России в этой модели просто не нужны.

  Вот такой он, построенный либерал-демократами постсоветский сырьевой капитализм.

  И другого при либерал-демократах не может быть, потому что запасы природных ресурсов в России слишком велики.

  Позарившись в 91-м году на демократию и капитализм западного образца, Россия со своими природными ресурсами получила проклятие сырьевого капитализма.

   

  Александр Русин