Излагаю события так, как я их запомнил, потому возможны ошибки в хронологии. Всё же 30 лет прошло.
О каком-то странном "ГКЧП" я узнал только вечером 19-го - весь день был загружен работой, ни телевизор не слушал, ни радио. Обзвонил трёх друзей-однопартийцев, те сообщили, что им на тот момент о ГКЧП было известно. Стало ясно, что новоявленный комитет - реакционная, деструктивная сила, которая чем скорее будет подавлена, тем лучше.
Однопартийцами мы были в том смысле, что незадолго до описываемых событий вступили в партию Травкина - ДПР она называлась тогда, Демократическая партия России. Членов партии в нашем городе было немного, человек 10 - по крайней мере, мы знали столько - а упомянутые трое, это мои друзья детства, с которыми мы учились в одной школе, жили в соседних дворах.
Созвонившись, решили через час встретиться на главной площади - к тому времени мы обзавелись каждый собственным жильём и жили в разных концах города. Тогда жизнь была такая, что любые сколь-нибудь значимые политические события в стране "находили отражение" на главной площади города. На площадь высыпали люди и разгорались дискуссии, переходящие порой в спонтанные митинги.
Но на этот раз площадь была пустая. Как-будто и нет никакого ГКЧП и не было никаких сообщений о нём в СМИ. "Может быть, мы поздно пришли?" Время было около восьми вечера. Договорились встретиться здесь завтра в 12 дня.
Приехав домой, увидел по телевизору то самое загадочное ГКЧП. Увидел сидящую шеренгу понурых и каких-то удручающе серых мужиков. Весь - весь их внешний вид излучал неуверенность, выглядели они как воры, по случаю укравшие власть. Совершенно нехаризматичные личности. Типичные советские аппаратчики. Их даже с первого раза друг от друга отличить было трудно, разве что Янаев на пана Владека из "Кабачка" был похож.
На тот момент я не знал ни позицию Ельцина в отношении ГКЧП, ни где он вообще находится сейчас - российские радио и телевидение были отключены, на союзном - "Лебединое озеро" и редкая информация от гэкачепистов. Но подумал: если Ельцин выступит против них, то одним только своим авторитетом эту серую немощь задавит. Так потом и случилось.
Назавтра пришли, как договорились. К тому времени мы были извещены о ряде указов Ельцина против ГКЧП. Ну всё, значит, России под этой кодлой не быть. Возможно, Россия выйдет из состава СССР. Однако на площади снова пусто... хотя нет. Ага! Коммунизды. Листовки раздают. Не иначе, как в поддержку ГКЧП. У нас на площади был закуток, который облюбовали добровольцы-коммунисты. Поставили несколько раскладных столиков, разложили печатную партийную агитацию на них и торчали там с утра до вечера. Часто они в закутке своём митинговали, орали.
И вот часть этой публики, мы видим, вышла из места свой постоянной дислокации и расхаживает по всей площади, листовки людям суёт. Подходим с агитатору, у кого пачка листовок потолще, к мужику лет 50-ти, берём формата а4 листовку. Ну, ясно, за ГКЧП, против "антинародного режима"... смотрим исходные данные: кто выпустил, какой тираж? Листовки, похоже, были изготовлены не официальным партийным органом, а какой-то коммунистической сектой. Вместо Челябинский Горком или Обком КПСС, там значился типичный левацкий пафос "Союз Советского народа" или что-то вроде того . Тираж: 5000 экземпляров.
Надо сказать, что официальные партийные газеты ГКЧП поддерживали довольно пассивно. Собственно, перепечатывали материалы из центральных газет, вот и вся их поддержка. От своего имени ничего не говорили, ничего не заявляли, никого ни в чём не убеждали. Похоже, выжидали, кто кого. Куда опаснее (и поганее!) были бесноватые коммунистические секты вот эти.
Обращаюсь к мужчине: "Дайте, пожалуйста, листовки нам, а сами можете идти домой отдыхать, мы молодые, быстрее раздадим, сейчас по улицам пойдём и будем раздавать. Мы за ГКЧП".
Не дождавшись, пока он переварит сказанное, я забираю у него всю пачку, говорю "спасибо", и мы уходим. Сворачиваем на ближайшую улицу, оттуда - в ближайшую арку, выводящую во двор, находим во дворе мусорные баки, быстро делим пачку на 4 части, каждый разрывает свою часть в клочья и выкидывает в мусорный бак. "Штук 250 из пятитысячного тиража уничтожили. Ну хоть так".
Дело в том, что я с конца 80-х занимался полиграфической продукцией, это был мой бизнес: я печатал плакаты. Поэтому неплохо разбирался в сортах бумаги и представлял, какую толщину имеет пачка из такого-то количества и такого-то сорта бумаги. В "нашей" пачке было примерно 250 экземпляров.
Далее нас охватил азарт.
Решили идти обратно на площадь в тот самый "коммунистический закуток", будучи уверенными, что листовок там куда больше, потому что там у них скорее всего временный склад, ибо больше складу быть негде. И не ошиблись, листовок оказалось много, две стопки, в каждой, по моим прикидкам, по тысяче. Командовали хозяйством две бойкие тётки.
"Здравствуйте. Вы не могли бы нам дать немного листовок? Вот нас четверо, мы сейчас быстро по улицам пойдём и раздадим. Вам с одной точки реализовать такое количество будет сложнее. А антинародные силы, тем временем, рвутся к власти. Дадите?". Не дождавшись ответа, потягиваю руку к стопке и отнимаю от неё штук 400 листов. Тётки молчат. Я незаметно киваю своим: мол берите и вы постольку же. Тут тётеньки возмутились: "Ребята, ну вы не наглейте, нам оставьте" - "Да ничего, мы щас быстро раздадим, по разным улицам пойдём, вам же лучше, а вам оставили, вот".
Вторая партия агитационного прогэкачепистского материала улетела туда же, куда и первая, только в другом дворе.
Правда, тощую пачечку листовок мы на всякий случай решили оставить: ведь по факту мы совершили отъём собственности, а это уголовно наказуемое деяние, и коммунисты, почуяв неладное, могли на нас заявить. Поэтому, решили, если поблизости появятся менты, вытаскиваем листовочки и раздаём прохожим. Мол, что обещали людям, то и выполняем.
(Сейчас понимаю, что идея с сохранением листовок была ошибочная, но тогда, хвала небесам, всё обошлось)
Если спросить, боялся ли ответственности за свою политическую активность - ведь кроме этой несчастной экспроприации листовок были и стычки во время митингов, и нашим оппонентам хорошо от нас доставалось, люди уходили с митингов буквально избитые и многие потом наверняка обращались за медицинской помощью и не исключено, что писали заявления в милицию. Было ли у меня тогда чувство опасения? И да, и нет. К тому времени я был знаком с биографиями Солженицына, Буковского, Ковалёва, Амальрика... Знал, через какой ад прошли эти люди. Меня их пример воодушевлял, и я был готов рискнуть. Это с одной стороны. С другой - было беспощадно ясно, что Савелия Власьевна доживает всои последние дни, от силы месяцы. И очень бы не хотелось, чтобы в предсмертной агонии она сомкнула свои челюсти именно на мне. Это как погибнуть в последнем бою, за день до победы.
Думаю, так же рассуждали и мои друзья.
Далее мы решили немного пройтись по центральным улицам в надежде встретить ещё распространителей вражеских листовок. Проходим по проспекту Ленина метров 500, стоит на троллейбусной остановке плюгавый, лет сорока мужичок с желанной для нас продукцией. И не просто мужичок, а с красной повязкой на рукаве - дежурный, что ли, какой. Может, самозванец. Но пачка в руках довольно увесистая, упустить такой улов было бы досадно. Тот же диалог: да мы щас, быстро, раздадим, а ты сам иди домой, не парься. "Да мне перед своими надо отчитываться" - "Да скажешь, что быстро разобрали, оставь себе немножко, остальное давай нам". Ну куда было плюгавому против напора четырёх рослых парней. Да и мысль "идти домой" его, видно, тоже прельщала - человечек, несмотря на повязку, был, похоже, не сильно идейный.
"Итак, ещё плюс 300".
Но зато чрезмерно идейной оказалась тётка, раздающая листы на следующей остановке. "Ребята, я всё понимаю, но у меня свой долг, а вы идите по адресу такому-то, вам там сколько угодно листовок дадут" И называет адрес. "Это адрес Горкома партии!" - соображаю я. "Да мы сходим туда, возьмём, спасибо, но пока дайте нам немножко, пока до конца проспекта дойдём, раздадим". Женщина нам неохотно - мол, нате, отстаньте - даёт нам четверть пачки.
"Да тут даже сотни не будет" - разочарованы мы.
Идём дальше. Проходим остановки, смотрим внимательно по сторонам, смотрим на противоположную сторону проспекта - всё, нету больше тружеников листовочной агитации, не встречаются. И я заговорил об адресе, названным тёткой. "Что же получается, Горком даёт своё помещение для склада листовок коммунистическим сектам? Как всё смешалось в нашей жизни! Может, дойдём, глянем, что за пункт раздачи сектантских листовок?" - "Ну глянем, и что? Поджог устроим? А листовки никто нам без паспорта не даст. И с паспортом не дадут - похоже, их дают в руки только своим. К тому же мы этим коммуниздам набили на митингах столько морд, столько сорвали им мероприятий, что лучше в их логово не соваться".
Это начал возражать мне Мишка, и я нашёл его доводы убедительными. "Да и врёт скорее всего тётка" - выразил я таким образом согласие с Мишкой.
Так прошла первая половина дня 20-го августа. Если попытаться понять, что это с нашей стороны было - охота за листовками и прочее? Глупость, хулиганство, ребячество, наивность? Нет! Отсутствие возможности совершить что-то более существенное и серьёзное. У нас горела душа за новую, свободную России, за новую жизнь, нам хотелось сделать для этой новой жизни хоть что-нибудь. Возможно, живи мы в Москве, то в той же партии Травкина, под водительством старших партийцев, занимались вещами более серьёзными. А тут провинция, и грянуло ГКЧП. Что мы могли предпринять? Вот что бы на нашем месте сделал ты, осуждающий нас читатель? Ведь ГКЧП для нас физически в тот момент было представлено этими дурацкими листовками - и больше ничем, заметьте! - ничем, на что бы мы могли хоть как-то повлиять. Поэтому с листовками мы и боролись. Других возможностей навредить как-то ГКЧП у нас, повторяю, не было.
Естественно, мы и тогда понимали, что уничтожение двух-трёх тысяч сектантских бумаг это тфу - ну, совершенно не влияет ни на что. К тому же коммунисты, если им будет надо, завтра напечатают этих листовок миллион. Понимали, что мы совершаем больше СИМВОЛИЧЕСКИЙ акт, и совершаем его, что называется, для себя, для ощущения своей причастности к строительству новой жизни, в данном случае - к подавлению коммунистического реванша.
Экспроприаторские приключения заняли у нас часа полтора, затем мы разъехались по работам и договорились созвониться в 6-7 часов вечера. Вечером от ребят узнал, что днём на площади были наши, то есть демократические силы. Количество называлось разное.
На следующий день, 21 августа наша четвёрка снова была на площади. Время 13 часов, Площадь было не узнать: народу море, и все противники ГКЧП. Ура. Коммунистов не видно совсем, ни в том их закутке, нигде. К 91-му году они уже были приучены к тому, что когда на площади демократов много, им следует быстро убраться, иначе побьют. Коммунистов и вправду тогда били сильно. Ведь история митингов началась не вчера, она тянулась где-то с года 87-го. И коммуняки в этих сварах были самыми агрессивными, самыми злыми и задиристыми. За что, понятно, и получали, а численность сторонников демократии изо дня в день только возрастала. А уж сколько было перевёрнуто этих их раскладных столиков, сколько их печатной агитации валялось потом под ногами прохожих, не сосчитать!
На площади мы долго не задержались - у всех были свои дела, у каждого был свой бизнес... Сегодня мы уже не чувствовали себя на переднем крае борьбы, как вчера. Не чувствовали, что от нас в данный момент что-то зависит. Ведь наши победили. Гэкачеписты, правда, ещё не были арестованы, но Ельцин на танке уже был и сотни тысяч людей, поддерживающих его, были. Этого для уверенности а победе было достаточно: неужели при таком раскладе хмыри из телевизора одержат верх?
Наконец-то были арестованы и члены ГКЧП. Случилось это, насколько мне не изменяет память, 22-го вечером. И объявлено о том было на следующий день с трибуны ВС РСФСР. Единственное не помню, Ельцин выступал на трибуне или нет.
"Вице-президент СССР Янаев арестован" (Бурные аплодисменты)
"... Язов арестован". (Бурные аплодисменты)
"... Крючков арестован" (Бурные аплодисменты)
"... Павлов арестован, находится в больнице" (Аплодисменты пожиже, как-то неудобно аплодировать тому, что человек находится в больнице)
Далее был перечислен весь арестованный состав ГКЧП.
А вот эту фразу с той же трибуны произнёс точно Ельцин.
"Председатель Гостелерадио Кравченко моим указом смещ-щ-щён с занимаемой должности". (Бурные продолжительные аплодисменты)
Эх, балет "Лебединое озеро", век тебя будем помнить.
23-го утром я услышал в машине по радио голос прилетевшего из Фороса Горбачёва.
23-го же выходит указ Ельцина “О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР”.
Наконец-то! Гидра раздавлена. Теперь осталось только жить, работать и мечтать о путешествии на Таити.
* * *
Воспоминания о днях путча я записал и публикую впервые, но рассказывать о них мне доводилось не раз. И многие слушатели задавали вопрос: "Ты не жалеешь о выборе той стороны, на которой сражался?" Нет, говорю, не жалею. Нисколько не жалею. Да, в целом Свобода обошлась России ценой чудовищных жертв. Но могло ли быть как-то иначе? Ведь Свобода в середине 80-х появилась в России ВПЕРВЫЕ. Впервые за 1200 лет записанной истории, задумайтесь об этом! Ведь не только большевики поработили Россию. Чудовищная несвобода была и при царях. Народовольцы, эсеры, цареубийцы, это всё, что ли, на пустом месте возникло, беспричинно? Или при Петре была свобода? Или при Анне Иоанновне? Или, может быть, раньше, при князьях, при Святополке Изяславиче каком-нибудь? Да у нас до 1861-го года людьми торговали, как скотом. Почему-то мало, кто об этом задумывается. А кто задумывается, тому не кажется удивительным, что такая махина, как Россия, ломая свой тысячелетний жизненный уклад, не смогла проскочить период реформ безболезненно.
Что касается меня лично... Если учесть, что предпринимательскую деятельность свою я начал осенью 1986-го года, то уже треть века живу полноценным свободным человеком. Треть века не знаю, что такое начальство, не знаю, что такое кому-то подчиняться, треть века сам решаю, что мне делать завтра, в какое время утром вставать и когда и какой продолжительности будет у меня выходной. И при этом я всю жизнь неплохо зарабатывал. Побывал во многих странах, которые в СССР называли "капиталистическими" - и без всяких унижений, без унизительных "характеристик с работы". Во время Перестройки, году в 87-м, когда начался книжный бум, у меня появилась возможность покупать практически любые книги на любые темы и читать их. А с появлением интернета стал возможен доступ вообще к любой информации. Что дало мне возможность многое познавать и изучать. Последние лет 10 я блогерствую, и опять-таки, пишу, что хочу, где хочу, и без всякой цензуры: кнопочку "опубликовать" нажал, и читатели читают. И вот это ощущение свободы, вот это осознание своего законного права на самовыражение - для меня является в жизни приоритетным. Поэтому я и треть века спустя говорю: я выбрал ТУ сторону, правильную. Поэтому мне не о чём жалеть.
Что же касается моего места в дни путча, то тут да, я жалею, и очень. Жалею, что не оказался в Белом доме в ночь с 20 на 21 августа. В эту ночь свершалась История. Я потом много читал воспоминаний участников событий. Это были напряжённые, тяжёлые часы, нервы у людей были на пределе, многих охватывал страх. Всю ночь ждали штурма. Белый дом стоял, погруженный во тьму, во всех комнатах был погашен свет и возле окон запрещалось курить - с крыш соседних домов могли работать снайперы.
А в это же самое время по ту сторону баррикад командир спецподразделения "Альфы" требовал от председателя КГБ Крючкова письменного приказа на штурм. Письменного. Чтобы снять с себя ответственность. Крючков тоже не хотел брать на себя ответственность за возможные жертвы и такого приказа не дал. Штурм не состоялся. В 5 утра у министра обороны Язова совещание. заместители министра генерал Шапошников и генерал Грачёв давят на Язова: войска из столицы нужно выводить. Войска стоят, приказа никакого не получают, где-то подвергаются нападению, где-то переходят на сторону Ельцина... Язов этому был только рад, он также боится ответственности, тем более, что три жертвы уже есть. В 8 утра начался вывод. В Белом доме поняли, всё кончилось, опасность миновала. Победа! Невозможно представить, какие чувства люди испытывали в тот момент.
Конечно, я жалею... Даже сейчас, когда я пишу эти строки, мне хочется с помощью какой-нибудь машины времени взять и очутиться в Белом доме в ночь с 20 на 21 августа. Понимаю, и пулю можно было легко схлопотать, и снаряд мог прилететь, но, как говорится, лучше, чем от водки и от простуд.
И под конец хотел бы сказать пару слов о блогерстве. В последние годы - а именно в последние 7 крымнашстских лет - писать всё больше и больше приходится с оглядкой. Чтобы в каком-нибудь "экстремизме" не обвинили, например. Куда-то Россия опять свернула не туда, опять соскочила она с нарезки цивилизации. "Пятая колонна", "Агенты Госдепа", "Иностранные агенты", "Нежелательные организации на территории России". Это о политически инакомыслящих людях. "Обнуление", "Экстремистские высказывания", (к которым можно причислить всё, что угодно), штрафы за перепост в соцсетях, наказание за интерпретацию или оценку определённых моментов российской истории. Это что? Куда катимся? Похоже, туда, откуда треть века назад с таким трудом вырвались. Печально, очень печально. Тревожно. Чудовищная историческая ошибка совершается на наших глазах.
Хотя это уже тема другого разговора.
19.08.2021 г.
Комментарии